9216

СОР - из избы!

Народ должен знать своих героев, или Кого благодарить за наше образование

СОР - из избы!
Фото Владимира ЗАИКИНА.

На состоявшейся два месяца назад юбилейной сессии Национальной академии наук (НАН) президент Касым-Жомарт ТОКАЕВ огласил решение о разделении Министерства образования и науки на Министерство просвещения и Министерство высшего образования и науки. Это решение подвело черту под историей единого органа, отвечавшего и за дошкольное, и школьное, и профессионально-техническое, и высшее образование, а также науку. Поэтому сегодня будет уместно детально рассмотреть то, в каком состоянии перешли все эти важнейшие сферы во вновь образованные министерства.

Начну с науки и выражу общее мнение как уважаемого академического сообщества, так и простых граждан о том, что эта сфера в нашей стране не только не поспевает за мировым техничес­ким прогрессом, но и, похоже, сделала шаг назад даже по сравнению с ее состоянием в советское время.

Уже очевидно, что эта сфера находится в перманентном кризисе и никак не может подняться с колен, несмотря на постоянные заверения бывшего Минобразования и науки о создании национальной инновационной системы, предоставляющей науке и ученым возможность активно участвовать в научно-исследовательских и опытно-конструкторских работах (НИОКР) и внедрять его результаты в производство.

Однако это далеко от реального положения дел, поскольку даже элементарно не налажена грантовая система поддержки научных коллективов и ученых. Из нее выпадают проекты, важные для совершенствования процессов управления инновационным развитием, поскольку в национальных научных советах, оценивающих заявки ученых, имеет место сильный перекос в сторону гуманитариев (философов, историков, лингвистов, психологов и др.). По этой причине многие серьезные научные коллективы и отдельные ученые разочаровались в системе государственной поддержки науки и научной деятельности.

Поэтому еще одним исключительно важным решением главы государства является поручение о восстановлении былого статуса НАН. При этом было подчеркнуто, что академия должна иметь статус госучреждения.

Однако, на наш взгляд, исполнение решений президента вызывает некоторые вопросы.

Во-первых, относительно названия Министерства науки и высшего образования. Замечу, что глава государства распорядился создать именно Министерства высшего образования и науки! И это был правильный посыл. Сначала готовят кадры, а уже после кто-то из них идет в производство или сферу услуг, а кто-то - в науку.

Во-вторых, президент четко указал на необходимость воссоздания НАН именно как государственного учреждения. Убежден, что форма некоммерческого акционерного общества (НАО) была придумана прежним руководством МОН, чтобы держать под своим ведомственным контролем академию наук.

Надо ли говорить, что в коммерческом статусе наука пребывала в состоянии оторванности от решения проблем качества высшего образования, от задач развития вузовской науки. Отмечу, что нигде в мире нет академий наук в форме акционерного общества!

Президент страны, определяя статус НАН, фактически указал на следующие фундаментальные аспекты.

Деятельность академии наук должна осуществляться в соответствии с международной практикой.

Ученое сообщество должно принять самое активное участие в процессе возрождения НАН в соответствии с теми задачами, которые перед ней поставил глава государства. Однако при разработке закона, определяющего статус академии, ученые, в том числе ее члены, руководящий состав вообще не привлекались к этой работе, с ними не проводились ни согласования, ни обсуждения, ни консультации.

То есть фактически поручения президента страны, мягко говоря, были перевернуты с ног на голову.

Теперь о высшем образовании. И здесь мы встречаемся с тем же “чиновничьим творчест­вом”: большинство вузов действует в форме НАО, а педвузы практически прекратили свое существование.

В этой связи возникает вопрос: каким образом НАО в системе образования и науки будут заниматься коммерциализацией науки и получать средства из внебюджетных источников для своего развития во исполнение закона “О коммерциализации науки”?

Из-за таких неточностей в итоге возникает ощущение, что законы в сфере образования и науки вообще готовились не профильным министерством, а сторонними от насущных проблем образования и науки организациями.

Отдельная проблема - пребывание Казахстана в Болонском процессе. В результате интеграции системы высшего и послевузовского образования в этот процесс наша республика приняла европейскую общественно-профессиональную форму мониторинга, признания и определения рейтинга вузов - аккредитацию, которую в европейских странах они проходят на добровольной основе и за счет собственных средств.

В Казахстане же аккредитация вузов не является добровольной процедурой, так как это замотивировано и закреплено в законе “Об образовании”. Как следствие, только в аккредитованных вузах и колледжах размещается государственный образовательный заказ, и только они имеют право на выдачу дипломов собственного образца. То есть наши вузы и колледжи вынуждены идти на аккредитацию, чтобы получать господдержку. Надо ли говорить, что все вузы страны по два-три раза прошли аккредитацию и все признаны аккредитованными.

Другим следствием всего этого является то, что сегодня аккредитацию проводят частные коммерческие организации за счет средств самих вузов, и этот процесс превратился в формальный общественный контроль и источник обогащения бизнеса от образования.

На мой взгляд, продолжается девальвация диплома о высшем образовании и уровня образования в целом. Получается, бывшее руководство МОН самоустранилось от вопросов регулирования деятельности вузов по повышению качества подготовки кадров.

Проводившиеся бывшим руководством МОН проверки после аккредитации не дали желаемого результата по сокращению вузов, не соответствующих требованиям. Длительные судебные разбирательства с вузами-нарушителями являются следствием наличия недостатков, пробелов в нормативных актах и порочной практики некачественной, порой договорной проверки.

Причем самое печальное здесь то обстоятельство, что с этими разбирательствами министерство, полагаю, вхолостую потратило годы. Да, за это время мы закрыли некоторые слабые университеты, но это не повысило качество образования в оставшихся. И теперь правительство судорожно пытается как-то подкрасить ситуацию, проводя кампанию по открытию филиалов зарубежных университетов.

Наконец, правительству следует рассмотреть вопрос возвращения в госсобственность приватизированных в свое время ведущих вузов страны, таких, как КазГУМЯ, КазИФК, КазГАСА, Нархоз, АЭИ, КазАТК, и других. Вместе с этим важно вернуть в госсобственность все здания, сооружения и общежития системы образования, на базе которых были созданы частные учебные заведения.

Переходя к школьному образованию, отмечу, что в этой сфере произошло ужасное: мы практически не имеем единых стандартов качества подготовки школьных учителей, что проявляется в огромной региональной дифференциации - особенно при сравнении двух наших самых крупных городов с южными областями. То же самое мы можем сказать и о статусе учителя.

Как известно, педагоги долгие годы ждали от общества уважения к своей сподвижнической деятельности и в первую очередь большей защищенности. Отсутствие в законе “О статусе педагога” норм касательно прав и обязанностей учеников и родителей, защиты чести и достоинства педагогов более чем странно. Говоря языком учителей, можно сказать так: тема раскрыта не полностью, и остались недосказанности.

В частности, в указанном законе есть понятие “педагог”, которому придаются не только функции обучения, но и воспитания. И это именно та лазейка, позволяющая в дальнейшем возложить на него идеологические и пропагандистские обязанности со всякими излишне перегружающими учителей непрофильными обязанностями.

Учителя должны учить, давать знания. Как говорил Конфуций, задача учителя - открывать новую перспективу размышления ученика. Именно это является главным мотивом, почему родители приводят своих детей в школу. Поэтому закон должен выпукло обозначать то, что хотят видеть в нем не только педагоги, но и все родители.

Если невозможно определить отдельные категории “учитель” и “педагогический работник”, может, надо понятие “педагог” разделить на две составляющие - как дающего знания и занимающегося воспитательными процессами? При этом должно быть четко регламентировано то, что понимается под воспитанием с соответствующим материальным поощрением, не допускающим в дальнейшем эксплуатацию учителя “на общественных началах”.

Разумеется, закон о статусе педагогов преследует благородную цель, однако, на мой взгляд, он допускает смысловые, терминологические и категорийные неопределенности. О “воспитании” и “образовании” я уже сказал выше. А еще нет четкости в терминах “воспитатель”, “учитель”, “педагог”, “преподаватель”, “педагогический работник” и т. д. Полагаю, что на каждом уровне системы образования должны быть свои категории, а не обобщающие всех и вся. Поэтому считаю необходимым в рамках анализа регуляторного воздействия внести изменения в действующий закон “О статусе педагога”.

Более того, считаю, что используемый термин “образовательные услуги” в корне неверен. Услуги могут предоставлять ЦОН, сапожник, кулинар и другие субъекты сферы услуг. Государство же обязано создавать условия для получения гражданами страны качественного образования!

Считаю, что необходимо кардинально менять эту ситуацию.

Разве наше молодое поколение не заслуживает того, чтобы не страдать от экспериментов чиновников в постоянном реформировании системы образования и науки? Наконец, как можно сопоставить зарплаты работников образования и науки с десятками миллиардов, потраченных на “реформы”, ставшие своеобразными памятниками непрофессионализма?

В свое время бывшим МОН было заявлено о создании “колледжей мирового уровня”. На эти цели выделили 30 млрд тенге. Сегодня уже можно констатировать: мировому уровню соответствовал только объем финансирования. О качестве подготовки и полученных знаниях мирового уровня уже молчат.

Тем не менее в 2019 году холдинг “Кəсіпқор”, который сам является тем еще предприятием “мирового уровня”, получил от бывшего МОН в рамках госзадания почти 10 млрд тенге, что позволило использовать средства, минуя закон о госзакупках.

Проект дистанционного обучения e-Learning обошелся бюджету в 30 млрд тенге. При этом было обе­щано, что благодаря этому проекту будет одинаково качественное образование как в городах, так и в аулах. Вложенные в оборудование деньги сейчас представляют собой кладбище неиспользуемых серверов, разбросанных по всему Казахстану, уже устаревших как морально, так и физически.

“Күнделік” и СОР с СОЧ. “Кунделiк” - хороший бизнес, а СОРы и СОЧи - притянутые за уши методы контроля, чтобы обосновать “Күнделік”. Нововведениями во имя “Күнделік” измучили десятки тысяч учителей и лишили сотни тысяч учеников нормального усвоения школьных предметов, ежедневный контроль утрачен, и чем это обернется в будущем, пока можно только предполагать. Считаю, что надо, не доводя до катастрофы, признать: СОР и СОЧ снизили получение знаний в школах. Пора бы уже правоохранительным органам разобраться со “стопроцентным освоением” средств, выделенных из бюджета для реализации бутафорских программ без достижения заявленных результатов и индикаторов.

Теперь на горизонте 12-летка. Этот проект увеличит на год время нахождения в школе, качество знаний в которой падает с каждым годом, о чем мы узнаем из фактических отчетов по результатам тестирования PISA, а не от, возможно, купленных блогеров бывшего министра МОН. При этом проект еще больше увеличит расходы на школу и отодвинет решение вопроса улучшения их материальной базы.

Однако противоречие в этом вопросе следующее: срок обучения определяется школьной программой, а не наоборот! Разве мы до этого слышали от учителей, родителей или самих школьников требование добавить двенадцатый год, потому что, мол, за 11 лет невозможно изучить школьную программу? Такого не было! Бывший Минобр сам решил добавить еще один год обучения и только потом стал обсуждать, чем этот год заполнить. В ход пошли основы бизнеса и религиоведение, семейные вопросы и социально-культурные проекты и тому подобное. На место системы пришла мозаика, оставляющая в голове у выпускника пеструю и бесполезную смесь отрывочных сведений, трехъязычную терминологию и год подготовки к ЕНТ.

Сегодня многие ученики отказываются от нашей школьной программы и обучаются в виртуальном режиме в школах России, Беларуси и других стран. Не исключено, что в будущем это приведет еще к большим эмиграционным процессам.

Наконец, думаю, следует назвать имена тех, кто руководил Министерством образования и науки последние 10 лет: Бахытжан ЖУМАГУЛОВ - с 22 сентября 2010 года до 2 сентября 2013-го, Аслан САРИНЖИПОВ - с 2 сентября 2013-го до 10 февраля 2016-го, Ерлан САГАДИЕВ - с 10 февраля 2016-го до 25 февраля 2019-го, Куляш ШАМШИДИНОВА - с 25 февраля 2019-го до 13 июня 2019-го, Асхат АЙМАГАМБЕТОВ - с 13 июня 2019-го до 11 июня 2022-го.

Из этих пяти министров только двое имели за плечами действительно серьезный опыт работы в системе образования: Бахытжан Жумагулов (отмечу, что один из самых продвинутых министров в хорошем смысле слова и профессионал в своем деле) и Куляш Шамшидинова. Остальные учились на ошибках и экспериментировали за счет наших детей и за счет научного потенциала страны.

Понятно, что они не в состоянии решить национально значимую проблему восстановления казах­станской научной и образовательных школ всех уровней, поскольку являются авторами и соавторами сложившейся негативной ситуации. Так, может быть, сделают сами добровольно этот необходимый шаг в сторону бывшие при министре Аймагамбетове руководители МОН, заварившие всю эту кашу с образованием и наукой и покинут все свои должности?

Сегодня как никогда важно осознание того факта, что нельзя доверять формирование Нового Казахстана слабо подготовленным в профессиональном отношении управленцам. Очень надеюсь, что страна переживет эти “детские болезни” и сумеет переломить положение дел в стратегически важнейших сферах, без которых в XXI веке невозможно даже и мечтать о сохранении конкурентоспособности и национальной безопасности.

Едил МАМЫТБЕКОВ, депутат сената парламента Казахстана

Поделиться
Класснуть