Юрий ИЛЬИН: Удивляются, когда прихожу на базар…

- Юрий Викторович, когда президент заявил, что необходимо воссоздать Министерство по чрезвычайным ситуациям, вы думали о том, что можете стать министром?

- У каждого есть сокровенное желание. Решение, буду я министром или нет, принимает глава государства. До момента, пока не прошел собеседование в парламенте, пока президент не подписал указ и не поздравил с назначением, уверенности не было.

- Но вы сказали про сокровенное желание…

- Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Мой отец был военнослужащим, семья моталась по гарнизонам. И я не особо понимал, чем могу быть полезен на гражданке. Решение пойти в училище и стать офицером созрело в седьмом-восьмом классе. Тогда я начал готовиться к тому, чтобы поступить в военный институт.

- И в будущем стать генералом?

- Сразу такой мечты не может быть. Даже потом, в ходе своей профессиональной карьеры, я не думал об этом. Вы прекрасно знаете, что в 2011 году мне пришлось уволиться (из МЧС. - О. А.). Ахметжан Смагулович (ЕСИМОВ, экс-аким Алматы. - О. А.) пригласил меня работать в акимат. Конечно, тогда я не связывал свою дальнейшую жизнь с карьерой военнослужащего. Но в апреле 2016 года меня назначили заместителем министра внутренних дел. Я длительное время не восстанавливался (в звании. - О. А.). Сделал это только в текущем году, прошел военно-врачебную комиссию, возраст и состояние здоровья позволили снова надеть погоны.

- И в мае 2020 года вы стали генералом. Это особые ощущения?

- Прежде всего это ответственность. Должность и звание обязывают. Личный состав на тебя смотрит, нужно быть на высоте, не расслабляться.

- Есть какой-то проект, о котором вы давно мечтаете? Чтобы потом, когда министром по ЧС будет другой человек, говорили: “Вот при Ильине!..”

- Планов много, как я уже сказал. Но есть одна задача… За годы независимости Казахстан показал свою самостоятельность: мы способны ликвидировать даже самые серьезные ЧС без посторонней помощи. При этом мы активно помогали тем странам, которые в этом нуждались. Взять хотя бы последние события в Бейруте. После взрыва в порту Казахстан оказал Ливану гуманитарную помощь, через какое-то время Министерство обороны развернуло там госпиталь, но наши подразделения в отличие от коллег из России и других стран туда не полетели - у нас нет специальных воздушных судов. Если бы наши спасатели присутствовали на месте таких ЧП физически, мы бы заявили о себе на мировой арене. Это вопрос авторитета. Сегодня мы пришли кому-то на помощь, а потом (всякое ведь может случиться) и мы в случае необходимости можем рассчитывать на поддержку коллег из других стран. Это взаимный обмен, учеба.

- Многие возразят: мы не та страна, чтобы помогать направо и налево, надо для начала свои проблемы решить, у нас у самих то взрыв, то потоп. Что вы на это скажете?

- Это неправильно. Когда в семье случается трагедия, на помощь приходят не только близкие родственники, но и надежные друзья. Так же и в мировой практике. Если вы не будете никому помогать, когда придет беда в ваш дом, о вас могут и забыть.

- Вот в той же России МЧС - авторитетное министерство, а бывший министр Сергей ШОЙГУ - влиятельный политик. Понятно, что многое зависит от его личности и харизмы. Но все же вы бы хотели, чтобы и казахстанское МЧС стало весомой структурой?

- Каждое министерство стремится к тому, чтобы стать более значимым. Я с большим уважением отношусь как к Сергею Кужегетовичу, так и к его последователям, в частности к действующему главе МЧС России Евгению ЗИНИЧЕВУ. Мы с ним все время на связи.

- Он вас поздравил с назначением?

- Да, практически все коллеги с постсоветского пространства меня поздравили. Но я не могу сказать, что мы сильно отстали от наших российских партнеров. Все передовые технологии, которые используются при ликвидации последствий ЧС, есть и в нашем МЧС. И там, поверьте, своих проблем хватает. Да, у нас нет некоторых подразделений, например, тех, которые занимаются миротворческой деятельностью или разминированием боеприпасов, в том числе и тех, которые сохранились со времен Второй мировой войны. Мы, к счастью, с этим редко сталкиваемся - нам такие подразделения не нужны.

Но вот опыт по созданию аэромобильных подразделений, благодаря которым можно будет оперативно отправлять наших спасателей в пределах республики и за границу, мы должны перенять. Наше правительство поддержало программу о переоснащении подразделений “Казавиаспас”. Она рассчитана до 2030 года. В течение трех лет мы получим 11 вертолетов Ми-8, которые будут использоваться для предупреждения и ликвидации ЧС. Закупим новые самолеты для работы санитарной авиации, самолеты, которые могут летать между регионами, борта, которые позволят нам выполнять в том числе и зарубежные миссии.

- 2030 год далеко…

- Но нужно понимать, какова экономическая ситуация в мире плюс коронавирус, на борьбу с которым выделяются большие средства. Все это может внести корректировки в сроки поставок. В этом году мы получаем два Ми-8 и два еврокоптера. В течение двух-трех лет - еще девять вертолетов Ми-8. Думаю, рано или поздно ситуация стабилизируется и в эту программу будут вливания.

- Каким бюджетом МЧС располагает сейчас?

- Нам передадут подразделения комитета промышленной безопасности, госматрезерв, полки гражданской обороны. Мы подали предложения ввести в структуру МЧС трассовые медицинские пункты (сейчас их 40 по всей стране, и будем постепенно увеличивать количество) - они выезжают на все ДТП в зоне ответственности 50 километ­ров. Нужно ввести их в штатное расписание, чтобы эти люди пользовались теми же правами, что и спасатели.

С учетом этого общая численность МЧС около 30 тысяч человек. В дальнейшем чис­ленность личного состава будет поэтапно увеличиваться. Ожидаем, что в течение трех лет примерно на полторы тысячи человек.

Что касается бюджета, то в целом после слияния он будет составлять около 128 миллиардов тенге. Из них большая часть уйдет на денежное содержание личного состава. Но мы активно работаем и с местными акиматами, благодаря чему постепенно обновляется материально-техническая база, в том числе обмундирование и пожарная техника. Вместе мы реализовывали программу по противопаводковым мероприятиям - хотим ее пролонгировать. Более 1000 населенных пунктов в Казахстане, которые имели риски подтопления, теперь находятся в безопасности. Мы не ждем, что после образования министерства на нас посыплется манна небесная и МЧС выделят деньги на решение всех проблем. Нужно учитывать экономическую ситуацию.

- Что нужно сделать, чтобы система стала эффективной?

- Работать комплексно, предупреждать ЧС, а не ликвидировать их. Нужно повышать профессиональный уровень подготовки спасателей. К нам приходят молодые ребята, часть из них мы вынуждены отправлять учиться в Россию и Беларусь. Понятно, что это обмен опытом, и мы практически не тратим на это бюджетные средства (они находятся на полном гособеспечении тех стран, в которых учатся). Но есть желание на базе института в Кокшетау (Кокшетауский технический институт комитета по ЧС МВД РК. - О. А.) создать академию. Мы проработаем вопрос об изменении статуса с Министерством образования - база для этого есть. Думаю, академия может появиться уже в следующем году. Это не значит, что мы сразу переведем туда всех ребят, которые учатся за границей. Нужно будет сначала построить дополнительный учебный корпус и общежитие, чтобы увеличивать контингент учащихся.

Второй год мы заранее начиная с 15 августа готовимся к отопительному сезону. С местными акиматами отрабатываем списки домов, в которых проживают многодетные и малоимущие семьи, пенсионеры. Берем их на учет и в первую очередь приходим к ним. Где-то физически помогаем людям - чистим дымоходы. За счет средств местного бюджета и спонсоров устанавливаем датчики, извещающие о возгорании и дыме - их мы смонтировали в ста тысячах домов. Это приносит свои плоды. В прошлом году датчики сработали 15 раз, что позволило спасти жизни более 80 человек.

- Грустно, что все это начали делать после трагедии, в которой во время пожара погибли пять родных сестер. У нас всегда так: сгорела “Зимняя вишня” в России - мы ТРЦ проверяем, рвануло в Арыси - военные части шерстим...

- На самом деле вы не правы, мы ведем плановую профилактическую работу. Но заранее готовиться к отопительному сезону стали в том числе и после трагедии в Нур-Султане, о которой вы говорите. Тогда было много вопросов. Это всколыхнуло всех. Все стали прилагать усилия, чтобы впредь не допустить таких фактов. Но, опять же, заботиться о себе, своем жилище должны и сами люди - чистить дымоходы, следить за тем, чтобы печное оборудование было исправным. И что бы мы ни говорили, проводить занятия с детьми. Зашли в торговый центр, посмотрите, где эвакуационные выходы - просто в формате игры. Но люди думают, что с ними такого не произойдет. А если произойдет, спрашивают нас: “Почему вы вовремя не приехали?” Когда объясняешь, что по стране не хватает 120 пожарных частей…

- Но дело и в недоверии тоже. Как вы думаете, для общества чеэсник, пожарный в частности - человек благородной профессии или взяточник, который приходит с проверкой и стрижет деньги с предпринимателей?

- Думаю, отношение в большей степени положительное. За 25 лет работы подразделений ЧС наши сотрудники более 1,4 миллиона раз выезжали на различные чрезвычайные происшествия. Более 370 тысяч человек были спасены, более 380 тысяч эвакуированы из зоны бедствия. Если суммировать эти цифры, приплюсовать к ним родственников и знакомых спасенных, то примерно треть населения может поблагодарить спасателей.

Но да, в семье не без урода. Есть и коррупционные риски. По каждому случаю мы проводим детальное расследование, увольняем таких людей, и в дальнейшем они уже не могут у нас работать. Сейчас мы минимизировали разрешительные документы, и они оформляются онлайн. Проверяем только объекты повышенного риска. Но я считаю, что бизнес должен нести солидарную ответственность за обеспечение безопасности граждан, которые к ним приходят.

- Разве сейчас он не обязан это делать?

- Обязан. Но что мы видим? Приходит проверяющий в ТРЦ - все прекрасно. Ушел - снова завалили эвакуационные выходы, двери заблокировали.

- И как изменить ситуацию, если даже штрафы не помогают?

- Здесь вопрос не в штрафах, а в порядочности, гражданской сознательности. Должно быть так: если это закон, то его нельзя нарушать. Это мы должны вкладывать в умы наших детей с малых лет.

- Мы перешли к высоким материям. Чтобы воспитать такое общество, нужен не один десяток лет.

- Помните, когда я работал в акимате Алматы, курировал общественный транспорт. Когда мы вводили систему электронного билетирования (“Оңай!”. - О. А.), поехали изучать опыт Южной Кореи. Я задаю представителям корейской компании, которая за несколько лет до этого внедряла такую систему, вопрос: “Как вы боролись с безбилетниками?” Они меня понять не могут. Я объясняю: “Вот проехал человек и не заплатил”. Плечами пожимают: “Как так? Не заплатил?” Не понимают люди.

Вот и у нас так должно быть: живешь и работаешь в Казахстане, ведешь свой бизнес - обеспечь безопасность людей. Не думай только о сию­минутной прибыли: урвал, а потом убежал. Как говорят у военных, живи по уставу - завоюешь честь и славу.

- Опять вы об идеальном обществе…

- А почему не говорить о том, что и наше общество должно меняться? Можем и мы такими стать.

- Юрий Викторович, вы вспомнили про работу в акимате Алматы. Сейчас следите за тем, что происходит в городе?

- Естественно. Бываю там не часто. Но когда приезжаю, вижу те изменения, которые начинали реализовывать той командой, в которой работал и я. Система электронного билетирования в общественном транспорте, строительство развязок, метро.

- Как отнеслись к тому, что муниципальные автопарки, которые создавались при вас, отдали в управление частной компании?

- Я был категорически против этого решения. Нельзя было этого делать. Но сейчас не об этом.

- Не жалко проект строительства ЛРТ в Алматы, который сейчас практически свернули?

- Проект ведь был готов к реализации. Думаю, что рано или поздно город к нему вернется. То, что в Алматы появились пешеходные зоны, улица Панфилова преобразилась…

- Гуляли там?

- Гулял. Приятно, что все это реализовано. Мы все одна команда, работаем в интересах жителей и города, и страны и продолжаем то, что начали люди до тебя. И я стараюсь отдать дань уважения тем, кто работал раньше, видеть их недостатки и стараться сделать лучше. Когда я пришел в министерство, сказал так: “Какими бы ни были предыдущие руководители, о них нужно говорить только хорошее”. Да, ошибки были, есть и, к сожалению, будут.

- Вы уже стали астанчанином?

- Буквально через две недели будет пять лет, как я здесь работаю. Как может быть по-другому?

- По-разному бывает. Я знаю людей, которые давно живут в столице, но скучают по Алматы, чуть ли не каждую неделю туда летают.

- У меня нет такой возможности и необходимости. Семью почти сразу перевез сюда, да и город требует моего присутствия. По работе бываю в разных регионах - в каждом есть своя прелесть.

- Столица вас изменила? Власть и должности чаще всего портят людей.

- Я стараюсь остаться таким же человеком, каким был раньше. Единственное, появляются некоторые ограничения. Люди удивляются, когда я прихожу на базар, чтобы купить мясо, овощи и фрукты. Смотрят, как на какую-то диковину. Меня это удивляет. Что, теперь мне на базар не ходить? Заставлять подчиненных, чтобы они пошли и купили мне что-то? Это неправильно. Пойти в кафе с семьей в выходной день, чтобы дать возможность супруге не стоять у плиты. У людей это тоже вызывает интерес. Нас прямо разглядывают, хуже, когда тайком начинают снимать на телефон или фотографировать.

- Подходят к вам? Что-то говорят? Жалуются?

- Нет, не жалуются. Кто-то здоровается. Успехов желают.

- Автографы?

- Автографы - нет. Я думаю, до них не должно дойти. Пусть их раздают звезды кино и телевидения, но не чеэсники.

- Теперь вы министр. Будете ходить в кафе?

- А что в этом такого? Я честно заработал деньги. Почему я не имею права посидеть с семьей или друзьями? В моей жизни в связи со статусом министра ничего не изменилось. Машина та же, на которой я ездил в статусе замминистра внутренних дел, даже номера на правительственные еще не поменял. И кабинет у меня тот же останется. И квартира моя. Я купил ее, когда переехал в столицу. Продал жилье в Алматы и приобрел здесь.

- Какой случай, на который приходилось выезжать, вы запомнили больше всего?

- По молодости, было это в 1998 году, в одном из дворов на проспекте Достык в Алматы житель обнаружил взрывное устройство. Он уезжал на рыбалку, а когда тронулся, увидел, что на месте, где была припаркована его машина, что-то осталось. Оказалось, что это самодельное взрывное устройство.

Так получилось, что я первым прибыл на место ЧС. На земле лежал обычный флакон из-под шампуня, к которому были прикреплены элементы питания - от них исходил детонатор. Взрывчатка была прикреплена магнитом к днищу “нивы”, машина поехала, она упала, но взрыватель не сработал - его переклинило. У меня был опыт работы со взрывчаткой. Я отогнал всех людей, прибывших на вызов, и решил посмотреть, что это за устройство. Из него вытекала жидкость. Прикоснулся - пальцы не жжет, запаха нет, на язык попробовал - нитроглицерин.

Потом прибыли специальные подразделения, вывезли устройство на пустырь и решили расстрелять его из водяной пушки. Раздался взрыв, и робот, который это делал, отлетел на несколько метров. Тогда я осознал, что во дворе могло рвануть… Это научило не рисковать и с головой подходить к ликвидации любых чрезвычайных ситуаций.

- Сейчас в “поле” не хочется?

- А я бываю в “поле”. Люблю все видеть своими глазами. В этом смысле я не кабинетный работник.

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы