Данияр АШИМБАЕВ, политолог: Во власти нет сильных экспертов

Наш разговор начался с обсуждения размеров внешнего долга Казахстана. По данным Нацбанка, по состоянию на 1 октября прошлого года страна должна была 157,7 млрд долларов. Кто виноват в том, что долги населения страны растут без его ведома?

- Внешний долг Казахстана - цифра достаточно лукавая, - полагает Ашимбаев. - Долг государства относительно небольшой, все остальное - это долги банков, коммерческого и квазигоссектора. Но нужно помнить, что если субъекты квазигоссектора объявляют дефолт, то все его долги и обязательства ложатся на плечи государства. Многие кредиты выданы под правительственные гарантии, но это в статистике не отражается. В ней вообще особенно ничего реального не отражается.

Смотрите, у нас одним из важнейших показателей модернизации является несырьевой экспорт, который в отчетности измеряется в долларах и процентах. Но за счет чего он достигается? Об этом речи не идет. Мы прекрасно знаем, что количество предприятий, производящих и поставляющих несырьевую продукцию на экспорт, не изменилось, равно как и не изменились объемы этой продукции. Тогда за счет чего достигается рост несырьевого экспорта? Очевидно, что за счет манипуляций статистическими данными, методологией подсчета, а то и приписок.

- Но ведь в стране есть какая-то промышленность. Вот мажилисмен Владислав КОСАРЕВ недавно заявил, что все предприятия в Казах­стане кто-то крышует. А как можно крышевать то, чего нет?

- Недавно смотрел документы, принятые осенью 1993 года, когда создавались так называемые государственные холдинговые компании, по которым огромное количество госпредприятий было распределено между госхолдингами, о которых уже давно забыли, и поймал себя на мысли, что минимум две трети тех компаний уже вообще не существует: какие-то пошли под торговые центры, другие - под снос. О перепрофилировании речи особенно не было. В Казахстане, по сути, остались только нефтегазовая и металлургическая промышленность, отдельные предприятия пищевой промышленности. А то, что было - машиностроение, перерабатывающая, легкая промышленность, уже нет, все снесено. Даже старожилы уже не помнят, что когда-то были заводы “Целиноградсельмаш”, “Казахсельмаш”, в Алматы - заводы низковольтной аппаратуры, стиральных машин. Даже мебельная промышленность, которая всегда востребована, почти исчезла. Да, взамен появились некие отверточные производства. Но что бы там ни писали в документации, мы все прекрасно понимаем, что казах­станская составляющая в этой продукции - только зарплата директора. Программы модернизации, о которых мы говорим уже четверть века, так и остаются разговорами.

- И о чем это говорит?

- О том, что Казахстан, по сути, остался все тем же сырьевым придатком, но уже не Советского Союза, а всего мирового корпоративного сектора. При этом мы прекрасно знаем, что все ценные активы принадлежат либо зарубежным компаниям, либо местным олигархам, либо квазигосударственному сектору. И та бизнес-модель, которую они демонстрируют, направлена лишь на получение сверхприбылей. О расширении производства, создании рабочих мест нет и речи. Даже сырьевая база принципиально не выросла с 1991 года. Знаменитый Кашаган, разведка которого началась, кстати, по решению еще советского руководства в 1987 году, был наконец открыт в годы нашей независимости, но отечественное финансовое сопровождение его разработки привело к тому, что... лучше бы мы его и не открывали.

Все занимаются прорывными проектами, но прорывной отдачи от этих проектов не видно и не слышно. Более того, зачастую частные компании перекладывают в рамках гос­программ свои инвестиционные обязательства на государство на очень льготных условиях.

За минувшие годы у нас была создана более-менее только финансово-банковская система, да и та преодолевает кризис исключительно только при хорошей гос­поддержке.

Наконец, обращу внимание еще на один момент: у нас изменилась система оценки. В советское время как оценивалось производство? Рабочие места, выпуск продукции и так далее. А сейчас оценка производится по индексам корпоративного управления, индексам деловой активности и так далее. Индексы - это, конечно, хорошо, но при желании их можно ведь подкрутить в нужную сторону…

Возникает довольно логичный вопрос: как выжать из политической системы максимум того, чтобы обеспечить развитие казах­станской экономики?

- И как же?

- Нынешние бенефициары казахстанской экономики - это фигуры, не заинтересованные в модернизации предприятий. Их бизнес-модели направлены исключительно на получение прибыли, а точнее, сверхприбыли. И видно, что в этой экономической парадигме нет места развитию. Помните, Руслан, мы с вами как-то говорили о социальной политике в стране? Она в основном построена на выплатах - повышение пенсий, пособий и так далее. Но, по сути, это не решение проблемы. Вот так же и с реальным производством: у нас не создаются предприятия, способные генерировать постоянный доход и развитие.

Смотрите, под нынешний новый год правительство приняло кучу госпрограмм, но отчетности по предыдущим нет: что было создано, каков экономический и социальный эффект, сколько рабочих мест было создано и так далее. Другими словами, нет системы четких показателей достижений госпрограмм. Раньше в паспортах бюджетных программ было прописано, какие показатели и в течение какого времени планируется достигнуть. То есть было то, что можно измерить, пощупать и, что называется, попробовать на зуб. Теперь такой информации нигде нет. Органы статистики за этим не следят. Есть Счетный комитет по контролю за исполнением республиканского бюджета, но, как мы видим, его проверки проводятся все реже и реже.

В общем, экономическая политика государства направлена в никуда: сырьевая структура экономики осталась, эффекта от госпрограмм не ощущается. Сейчас госбюджет - это просто набор цифр без какой-либо привязки к конкретным результатам. Государство минимизировало свою ответственность. Квазигоссектор, на котором лежали одни функции, аккуратно заменил их на другие - те, которые сам посчитал нужными, поскольку они не требуют от него определенных усилий.

- Но разве политическая система не стала меняться в лучшую сторону?

- У меня возникает ощущение, что президент, судя по его выступлениям и политике, в какой-то момент отчаялся добиться от аппарата четкой концепции реформ. В свое время был создан Национальный совет общественного доверия с тем, чтобы генерировать идеи для президента. Но в рамках НСОД пошли определенные конфликты и расколы. Это орган, у которого нет единой позиции по тем или иным вопросам. И президент сам смотрит все предложения и выбирает из них те, которые считает наиболее оптимальными на данный исторический момент. Сейчас вот были анонсированы новые законы о выборах, о партиях, о митингах. Но при этом уже прозвучало, что проект закона о митингах, который был разработан НСОД, и тот, который был представлен президенту, совершенно разные документы. Этот фактор говорит о нежелании аппарата что-то принципиально менять.

- Но НСОД - это все же больше политика и социалка. А что насчет экономики?

- Давайте честно скажем: во власти нет сильных экспертов и стратегов по экономике. Все являются выходцами из исполнительной власти и госкорпоративного сектора, которые в этой парадигме выросли, встали на ноги и ничего нового предложить не могут.

У меня есть ощущение, что экономическую часть (а недавнее выступление президента на расширенном заседании правительства, в рамках которого он предложил ряд очень здравых вещей, подтверждает эту гипотезу) глава государства вырабатывает сам, не дождавшись адекватных предложений от экономистов из госслужбы.

- Но одних предложений ведь мало - их надо реализовывать…

- Потому-то и нужна концепция эффективной экономической политики, которая может быть реализована. Вспомните, сколько раз первый президент критиковал аппарат за то, что они берут под козырек, но реально ничего не делают. За примерами далеко ходить не надо. Несколько месяцев назад Нурсултан НАЗАРБАЕВ задался вопросом, как реализовывается программа “100 шагов”. И выяснилось, что в лучшем случае выполнена только информационная кампания. Чиновники провели конференции, конкурсы плакатов, сняли кучу видеороликов, но ничего не сделали для реализации самих шагов.

Вот еще прекрасный пример - реформа в сфере образования. Сколько их было за все эти годы? Ни одна не была доведена до ума. И сейчас, мне кажется, самой лучшей реформой для отечественного образования будет отмена всех предыдущих реформ, проведенных с 1992 года, потому что каждая из них по факту привела только к ухудшению ситуации. То же самое можно сказать о здравоохранении. Сейчас вводится обязательное социальное медицинское страхование. И хотя акиматы весь декабрь кричали о стопроцентной готовности, боюсь, что все эти заверения - филькина грамота. То же самое можно сказать о любой реформе в любой сфере.

Все прекрасно понимают, что мало дать указания, надо создать систему, при которой они будут исполняться. Но как создать такую систему, если аппарат категорически ее не приемлет?! В этих условиях перед руководством страны стоят две важнейшие задачи. Первая - сформулировать принципы экономической политики, основанной на здравом логическом подходе. Нам нужна диверсификация, нам нужны постоянные рабочие места, развитое предпринимательство, развитие экспортного несырьевого потенциала. И вторая задача - как перестроить систему управления, чтобы обеспечить выполнение этой экономической политики.

- К слову, о реформах, коль уж мы о них снова заговорили. Вы недавно сказали, что нужно реформировать политическую систему, особенно в той части, которая касается деятельности акимов: мол, полномочий у них нет, варятся в собственном соку.

- Что требуют от акиматов? Борьба с преступностью, общественный порядок - вещи, которые юридически никак не связаны с их деятельностью. С другой стороны, по всем другим вопросам акиматы оказались предоставлены сами себе и делают что хотят. Посмот­рите по Алматы: ощущение такое, что каждый аким сам себе хозяин. Что придумал, что посчитал нужным, то и реализует. Но в то же время Алматы - это крупнейший и богатейший регион страны. Опять же, как в Алматы реализуются программы диверсификации экономики? Сколько создано предприятий, сколько создано рабочих мест? А ведь научно-технический потенциал этого города гораздо выше, чем в других регионах. Но как этот потенциал был использован в программах диверсификации? Загадка.

- Что вы предлагаете?

- Нужно создавать систему, при которой акимам, министрам, руководителям квазигос­компаний будет сложно воровать или принимать сомнительные решения. Нужно усиливать государственный, парламентский, общественный, экспертный контроль. Но пока решения по этому вопросу нет.

Вместо P.S. Когда этот материал готовился к публикации, Касым-Жомарт Токаев ознакомился с отчетом об итогах анализа эффективности деятельности нацхолдингов. Представившая президенту этот отчет председатель Счетного комитета по контролю за исполнением республиканского бюджета Наталья ГОДУНОВА внесла предложения по оптимизации госхолдингов, в том числе по ликвидации отдельных компаний квазигосударственного сектора. По ее словам, по-прежнему в этих структурах отсутствует прозрачность в процедурах закупок: львиная доля договоров заключается неконкурентным способом.

Руслан БАХТИГАРЕЕВ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы