Опасно для жизни

Если кто помнит, сам факт убийства новорожденного ребенка, который “по халатности был оформлен как мертворожденный, тогда как фактически он еще был жив”, был установлен сотрудниками антикоррупционной службы Атырауской области. То есть людьми, которые часто расследуют дела о взятках, а не об убийствах. И обнаружили они это случайно в ходе специальных оперативных мероприятий (прослушка телефонных разговоров) во время расследования дела в отношении руководителя Атырауского областного перинатального центра, которого подозревали в коррупции.

Вот такой парадокс: подозревали в коррупции, а выявили убийство! Хотя, как утверждает президент Казахстанской ассоциации репродуктивной медицины профессор Вячеслав ЛОКШИН, “ни один медицинский работник специально пациента убивать не будет”.

Не спорю: специально не будет. Но когда человек выбирает своей главной целью наживу, исполнение профессиональных обязанностей для него отходит на второй план. Более того, он свои служебные обязанности превращает в способ незаконного обогащения.

И вновь звучат знакомые оправдания: медицина в Казахстане страдает от недофинансирования. “Зарплата врача в 150 тысяч тенге ужасна, прием врача за одну тысячу тенге ужасен!” - восклицает профессор Локшин.

Но в том-то и беда, что одним механическим повышением финансирования проблемы не решить. Поднимем зарплаты - найдутся другие оправдания.

Страшно другое: сегодня коррупция наносит не только экономический ущерб - она опасна для жизни. Когда речь идет о больших деньгах, человеческая жизнь теряет свою цену. Когда дело доходит до очень больших денег, количество трупов уже не имеет значения.

И это касается не только здравоохранения. К примеру, недавно Азиатский банк развития сообщил, что Казахстан ежегодно теряет из-за различных дорожно-транспортных происшествий до 4 процентов валового внутреннего продукта.

“Плохое состояние автомобильных дорог также является фактором, способствующим ДТП, что подчеркивает необходимость улучшения оборудования дорог средствами обеспечения безопас­ности и повышения осведомленности населения о безопасности дорожного движения”, - говорится в сообщении АБР.

При этом смертность в результате ДТП в Казахстане, по данным финучреждения, составляет примерно 21,9 случая на 100 тысяч человек, “что в четыре раза превышает аналогичный средний показатель в странах Западной Европы”.

“А при чем тут коррупция?” - спросит неосведомленный читатель. Да при том, что строительство и ремонт дорог - дело сверхприбыльное и потому очень выгодное для финансовых злоупот­реблений. Настолько выгодное, что упоминания о расследованиях антикоррупционеров в этой сфере так же редки, как и сообщения о взяточниках из дорожно-постовой службы полиции.

Хотя качество трасс и отношение полицейских к нарушителям ПДД - это две основные причины смертности и травматизма на наших дорогах. Разница лишь в сумме взяток.

Например, в октябре антикоррупционная служба сообщила, что директора филиала АО “НК “ЌазАвтоЖол” по Восточно-Казахстанской области подозревают в получении взятки в размере два миллиона тенге “за подписание актов выполненных работ по договору о закупках работ по среднему ремонту участка автомобильной дороги республиканского значения Р-26 Омск - Майкапчагай - Калжыр - Теректы”.

У полицейских, вылавливающих свою добычу у большой дороги, аппетиты скромнее: с ними можно “договориться” и за несколько тысяч тенге. Не потому ли эти взятки никто всерьез не воспринимает, пренебрежительно называя их бытовой коррупцией. Но в силу своей массовости эта “бытовуха” несет такую же массовую опасность: водители, чувствуя свою безнаказанность, вытворяют на дорогах такие “художества”, от которых гибнут люди - взрослые и дети, мужчины и женщины. Генофонд!

По данным комитета по правовой статистике и специальным учетам Генпрокуратуры, в ДТП за девять месяцев 2019 года погибли 1552 человека. Для сравнения: в прошлом году это трагическое число было меньше - 1463.

Со статистикой не поспоришь. Но никто и не спорит, ограничиваясь призывами “усилить борьбу”.

О смертельной опасности коррупции для человеческой жизни красноречиво говорят и другие факты.

Так, антикоррупционной службой совместно с КНБ с конца прошлого года расследуется уголовное дело в отношении должностных лиц комитета госматрезерва Миннацэкономики, его подведомственных организаций и представителей компаний-поставщиков. Криминальная схема заключалась в поставке в госматрезерв продуктов питания, не соответствующих требованиям ГОСТа. Общая сумма ущерба превысила 6 млрд тенге.

Но здесь дело даже не в сумме, а в качестве продуктов. Как заявили антикоррупционеры, “достоверно зная, что находящиеся на хранении резерва консервы тушенки из говядины не соответствуют ГОСТу, являются недоброкачественными и содержат соевое мясо вместо говяжьего”, их продавали добросовестным приобретателям-предпринимателям.

Что стало с теми, кто отведал эту недоброкачественную тушенку, история скромно умалчивает, хотя риск для их жизни и здоровья налицо.

А сколько трагедий происходит там, где вроде бы нет этой пресловутой коррупционной составляющей, но есть одна цель - нажива? Любой ценой. Подчас самой дорогой - ценой человеческой жизни.

Сколько людей у нас гибнет на заводах и шахтах, где “экономят” на современном оборудовании и технике безопасности? Сколько людей подвергают свою жизнь опасности, вселяясь в дома, при строительстве которых подрядчики “экономили” на стройматериалах и соблюдении технологии?

Вопросы эти не риторические, поскольку кто-то разрешает предприятиям работать на устаревшем оборудовании, кто-то принимает в эксплуатацию дома, которые вскоре после сдачи переходят из жилых в разряд аварийных. Многоголовая гидра коррупции присутствует и здесь своей зловещей тенью.

Что же делать? Ответ пока один: ужесточать законы. Так, Агентство по противодействию коррупции предлагает ограничить применение условно-досрочного освобождения по тяжким и особо тяжким коррупционным преступлениям, о чем на прошлой неделе заявил глава агентства Алик ШПЕКБАЕВ.

Говорил он об этом в связи с тем, что в этом году совместными с Верховным судом усилиями были изобличены в коррупции семь служителей Фемиды.

“В этой связи агентством инициировано усиление ответственности сотрудников правоохранительных органов и судей за коррупцию, а также предложено прекратить применение условно-досрочного освобождения по тяжким и особо тяжким коррупционным преступлениям”, - сказал Шпекбаев.

Но в нашем законодательстве тяжкие и особо тяжкие коррупционные преступления отличаются лишь суммой взяток (в МРП, разу­меется). А как быть с коррупционными преступлениями, которые несут потенциальный риск здоровью и жизни граждан? Да и как оценить степень этого риска у подрядчиков, ремонтирующих дорогу, и у полицейских, нашедших рыбное место у этой дороги?

Критерий может быть один для всех, если мы признаем, что коррупция - это преступление против личности, против человека. И тут не может быть ни УДО, ни примирения сторон с выплатой штрафа. Иначе гуманизация в отношении преступников превратится в антигуманное отношение к их жерт­вам.

Рашид ГАРИПОВ, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы