Латинское заимствование

Казахский язык переходит на латиницу: кто-то сулит стране столетие мракобесия, кто-то, напротив, ждет от перехода спасения “казахской цивилизации”

Политическое решение о переводе казахского алфавита на латинскую графику уже принято, поэтому о целесообразности такого шага спорить бессмысленно. Строить прогнозы тоже дело неблагодарное - никто наверняка не знает, чем дело обернется в перспективе. С уверенностью можно говорить только об экономической составляющей реформы, которая в буквальном смысле обойдется стране очень дорого. Все остальные аспекты, в том числе культурно-образовательного плана, покрыты завесой неопределенности, и это хорошо отражает дихотомия аргументации сторонников и противников латинизации.
Как ни странно, но оба лагеря апеллируют к одному корню. Адепты перехода утверждают, что отказ от кириллицы позволит быстрее и лучше интегрироваться в западный мир и, соответственно, повысит общий уровень образованности нации. Их оппоненты с таким же жаром заявляют о том, что нация, наоборот, погрузится в тьму невежества, поскольку будет забыт целый пласт культуры, сформированной на кириллической графике. То есть после латинизации мы либо станем супер­образованными, либо утонем в мракобесии. Третьего, как обычно, не дано.
Несколько месяцев назад я был в командировке в Костанайской области. За селом Урнек, прямо на границе с Россией, есть старое кладбище с установленными на нем кулпытасами - могильными камнями. Стелы испещрены надписями явно арабского вида, но захоронение местное и язык письмен - казахский. Просто камни стоят с XIX века, когда казахи еще пользовались арабской графикой. Затем был короткий период перехода на латиницу, после чего в 1940 году язык перешел в кириллическую кодировку. В результате современные казахи не в состоянии прочитать написанное их предками 100 лет назад. В отличие, например, от армян, гордящихся тем, что любой современный ребенок из Еревана спокойно может осилить текст, оставленный во времена живого Христа. А с казахо-арабскими текстами столетней давности нужно работать как с историческими источниками Древней Персии - либо по переводам, либо изучая язык-прародитель заимствованной графики.
Трудно спорить с тем, что освоивший три-четыре вида систем записи, от персидской до китайской, просто сразу станет высокообразованным. И если в этом цель реформы, то ее идеологам можно только поаплодировать. Для пущего результата желательно пропустить казахский через все знаковые графические системы с шагом в два-три десятилетия - нация автоматически станет не трех-, а мультиязычной.
А если серьезно, то лить слезы по казахскому наследию в кириллице не имеет смысла. Во-первых, переходный период явно затянется на несколько десятилетий, как в Узбекистане, и кириллица будет в ходу еще много лет. Во-вторых, наше “кириллическое” наследие, прямо скажем, не поражает особой грандиозностью и величием. Культовые романы и тексты вроде “Пути Абая” АУЭЗОВА в любом случае будут изучаться. А остальные фонды, особенно постсоветского времени, имеет ли смысл хранить в памяти народной?
Казахи всегда были изустной нацией, сказания передавались по памяти - первые текстовые и адаптированные записи появились в начале ХХ века (кстати, на латинице). В то время этим занимались титаны вроде Габита МУСРЕПОВА и Сакена СЕЙФУЛЛИНА, и что характерно, переходы с графики на графику не особо повредили масштабу произведений. Равно как и не способствовали особой их популяризации - все знают, кто такая Кыз Жибек, но мало кто знаком с текстом эпоса. Хоть на латинице, хоть на кириллице.
Возможно потому, что дело не в графике. Важно не как и чем записывать, а что записывать. В независимом Казахстане не сформировано текстовое культурное наследие, из опасений за сохранность которого следовало бы оставаться на кириллице. Более того, за все два с лишним десятка лет кириллическое написание так и не стандартизовано - в электронных базах повсеместно встречаются ошибки в написаниях, к примеру, названий улиц, причем как на казахском, так и на русском языке, что приводит к критическим отказам.
Иногда возникает ощущение, что графика в принципе противопоказана нашему этносу, у него нет культуры каллиграфии или вековых традиций развития письменности в одном русле. Сплошные реформы и потрясения. Не устоялся терминологический и понятийный аппарат, нет общепринятого академического тезауруса (слово “мұражай”, оказывается, терминком исключил из оборота еще в 2014 году, а кто в курсе?), казахская литература да и культура вообще варятся в собственном соку пятидесятилетней давности. Когда в последний раз на казахском языке было опубликовано что-то прорывное? В поэзии после МАКАТАЕВА и АЙБЕРГЕНОВА, в прозе - со времен АЙМАУТОВА? В этом графика виновата или что?
Возможно, переход на латиницу проводится именно с целью обнулить сознание нации, ввести национальную культуру в состояние tabula rasa и вписать в скрижали мировой культуры что-то новое, современное, абстрагированное от проклятого наследия казахского лингвистического застоя, который, как ни крути, в умах связан с кириллическим алфавитом в том числе. Скорее всего, не поможет, но, как говорил герой Джека Николсона в “Полете над гнездом кукушки”, мы хотя бы попытались.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ,  Алматы