Безбашенный скандал

Бесстыдно разворовывается имущество цыганского барона Леонида ВАСИЛЬЕВА, осужденного по делу о коррупции в акимате Костаная. По решению суда оно должно быть изъято в доход государства, но конфискаторы, похоже, нашли ему другое применение.

Большая, прямо-таки огромная часть этого добра лежит сейчас на боку на территории базы металлолома в пригородном поселке Затобольске. Это гигантский строительный башенный кран, с помощью которого можно строить 12-этажные дома. Агрегат сдан в утиль хоть и в разобранном состоянии, но, судя по всему, во вполне рабочем: многометровые толстенные тросы находятся тут же. Каждая уважающая себя строительная компания, если не владеет такой техникой, наверняка о ней мечтает. Что и говорить, удовольствие не из дешевых: цена подобной машины может достигать 20 миллионов. Знаете, за сколько ее скинули в металлолом? За один миллион тенге.
Я сфотографировал кран на вторчерметовской территории еще воскресным днем. Сутками позже, 26 сентября, информацию о похищении имущества с базы компании “Стройметсервис” (конфискованной у осужденных Васильева и его бизнес-компаньона Сергея БИКТИБАЕВА) узнали правоохранительные органы, да и то лишь после того, как с заявлением по этому поводу к ним обратилась дочь осужденного Вера ВАСИЛЬЕВА. Она потребовала привлечь к уголовной ответственности лиц, приложивших руку к хищению имущества, которое должно быть конфисковано. Автору этих строк в эксклюзивном интервью Вера рассказала: она точно знает, кто совершил преступление, и практически уверена, что оно стало возможным благодаря “работе” слуг государевых.
Грандиозной башенной афере, считает Вера, предшествовали вполне приличные действия, связанные с описью, изъятием и приемом-передачей материальных ценностей. По словам Васильевой, она как могла содействовала работе судисполнителя Нагашыбая СУХАНОВА, которая как-то застопорилась на количестве изымаемой автотехники.
- В списке имущества моего отца был указан ряд движимого имущества, о существовании и местонахождении которого он просто не помнит, - рассказывает моя собеседница. - Это, к примеру, красная “девятка” 1993 года выпуска и тоже довольно старые три автоприцепа, которыми пользовалась фирма. По документам они были оформлены на отца, но что с ними стало, он не знает, тем более что их стоимость копеечная. Вполне может быть, они давно уже где-нибудь сгнили… Однако для суд­исполнителя Суханова было важно их найти, чтобы в его отчетности все совпадало. Всем ясно, что никому такое добро сейчас даром не нужно, поэтому судисполнитель попросил меня каким-то образом помочь ему закрыть эти пункты в его документах. Может, говорит, вы где-нибудь раздобудете справку о том, что эта техника сдана на металлолом? И дает мне телефон своего, как он сказал, хорошего знакомого, который занимается подобными делами.
Вера показывает мне SMS-сообщение, которое в середине августа прислал ей Суханов: в нем указаны два телефонных номера и имя знакомого - некоего Алишера. “На этот номер щас позвоните и встретитесь, и он объяснит”, - пишет ей суд­исполнитель. Если бы Васильева знала, чем обернется эта встреча, она бы на нее не пошла. Но случилось так, как случилось…
По словам Веры, Алишер вроде бы пообещал ей помочь со справкой, но так ничего и не сделал. До поры до времени она об этом знакомстве забыла - пока руки конфискаторов не дошли до базы строительной компании, буквально напичканной различным имуществом: стройматериалами, рабочими цехами, слесарными и столярными установками, оборудованием для выпуска пластиковых окон, тротуарной плитки…
- Охрана базы стоила 160 тысяч тенге в месяц, - говорит Васильева. - Естественно, у жен осужденных бизнесменов стали возникать проблемы с охранным агентством. Мы сочли за благо отказаться от этих услуг, и я официально предупредила Суханова: раз это имущество отходит государству и нам уже не принадлежит, значит, о его охране теперь уже должны заботиться вы. А через две недели я заглянула на базу и увидела, что она… просто разграблена!
Вера сразу поняла: без большой работы хорошо организованных людей, вооруженных тяжелой техникой, тут не обошлось.
- Представьте, что такое башенный кран: многотонная конструкция, которую просто так под покровом ночи никуда не переве­зешь, -­ говорит Васильева. - Незаметно его оттуда умыкнуть невозможно. То есть провернуть это дело мог только человек, который точно знал, что база уже не охраняется. И вот смотрите, что я увидела в материалах дела о конфискации. Оказывается, по документам база государству передана исключительно как… группа строений! О “начинке” - ни слова! И я вот думаю, специально или намеренно в этом акте передачи не упомянуто ни о станках, ни о башенном кране?..
С этими мыслями Вера отправилась на базу металлолома, расположенную поблизости, и тут же обнаружила “скоммунизденный” кран. А рядом с ним еще кучу железа, похоже, захваченного с базы “Стройметсервиса” под шумок.
- Выходит из вагончика человек, представляется Михалычем, а я его спрашиваю: откуда добро? Он отвечает, мол, на днях привез представительный такой человек, Алишером зовут. Сам он был на черном кадиллаке с российскими номерами. Так, думаю, все сходится! А у меня в телефоне в разделе “Контакты” загрузилась и сохранена фотография этого самого Алишера. Показываю ее Михалычу, тот узнает человека! Звоню Алишеру, а он мне отвечает: “Сейчас я подъ­еду к вам вместе с Нагашыбаем”.
Тем не менее приехал он на встречу один. Свидетелями состоявшегося разговора стали трое человек, которые были вместе с Верой. По ее словам, Алишер не стал отпираться, но, краснея и бледнея, рассказал такую версию событий: якобы он случайно узнал, что торговля старой техникой идет прямо с базы. Он вроде как купил все это железо у какого-то человека на базе, чтобы тут же перепродать в пункт металлолома.
- Я говорю: отлично, Алишер, но ты же знал, что это база, которая подлежит конфискации. Верни все на место к завтрашнему дню (дело было 22 сентября). С тех пор он не отвечает на мои телефонные звонки, а кран, за который он выручил миллион тенге, по-прежнему лежит среди гор утиля.
Мне удалось поговорить по телефону как с судисполнителем Нагашыбаем Сухановым, так и с пресловутым Алишером (разговоры записаны на диктофон).
- Нет, я не в курсе, что там случилось с этим краном, - сказал мне Суханов. - Ничего об этом не знаю, но я, как вам сказать, считаю, что все это клевета. Я не должен нести ответственность за это имущество, потому что 26 августа я передал его по описи в департамент гос­имущества. Я все туда отдал - и движимое, и недвижимое, и меня оно не касается. А эти люди, у которых мы конфисковали, все время на меня жалуются, что-то пишут…
- По словам Васильевой, вы познакомили ее с Алишером…
- Нет, я этого не делал, никаких контактов ей не давал, ничего этого не было.
- Тем не менее вы знаете, о ком идет речь?
- Ну, да. Получается, я его знаю, он бывший мой коллега, но мы с ним не общаемся.
В разговоре с Алишером, сдавшим кран в утиль, выяснилось, что он наотрез отказывается назвать свою фамилию. Тем не менее он рассказал, что следователь уже провел с ним беседу по заявлению Васильевой.
- Я сообщил в полиции, что не помню, какого числа ехал по трассе и увидел, что с базы, расположенной по правую сторону, отгружают стройматериалы, - говорит Алишер. - Я подъехал туда, спрашиваю, можно ли купить плиты. Мне отвечал какой-то мужчина, передвигавшийся по территории на тракторе МТЗ. Он сказал, что плиты уже проданы. Предложил мне купить лом металла за 400 тысяч. У меня было с собой триста, мы сторговались, я купил там, но не все, что было, а лишь часть.
- Затратив 300 тысяч, вы в течение часа сделали миллион?
- Ну, там были еще транспорт­ные, погрузочно-разгрузочные расходы. Я просто понял, что для меня это выгодное дело. А почему нет? Там же не было написано, что это конфискованное имущество.
- Васильева подозревает, что вы там оказались не случайно, что вы знали, что делаете…
- А почему вы думаете, что я вообще с ней знаком?
- Потому что это доказывается на раз историей ваших телефонных контактов и сообщениями Нагашыбая Суханова, который скинул ей информацию о вас. И все-таки почему именно вы оказались человеком, заполучившим конфискованное имущество?
- Если бы я знал, чем это обер­нется, я бы за сто километров это место объехал. Повторяю, никаких подозрений о том, что там происходит что-то незаконное, у меня не было. Я обычный человек, не госслужащий, который зарабатывает как может. Я не могу отвечать за того, кто мне это имущество продал, я не знал, что это за база…
Между тем Вера Васильева не прекращает возмущаться:
- Имущество конфискуется, как я понимаю, в доход государства, для блага народа, - говорит она. -
Но вот вопрос: а доходит ли оно по назначению? Да ни черта оно не доходит! То, что на “лексусе”, принадлежавшем моему отцу, сейчас ездят антикоррупционщики, это еще ладно. Но как относиться ко всему остальному? Меня вся эта история шокировала до глубины души…
Вот такая странная и в то же время обычная история разворачивается сейчас в Костанае. Что-то подсказывает мне, что в недалеком будущем она так же быстро свернется: уж больно все, кто замешан в деле о похищении конфиската у государства, выглядят белыми и пушистыми. Так или иначе, но мы обязательно проследим за продолжением этого скандала.

Стас КИСЕЛЁВ, фото автора,  Костанай