Главное - не выйти на себя

Арифметика же поразительна: только за три квартала выручка от экспорта в очередной раз принесла Казахстану гигантскую сумму - 69,7 млрд американских долларов. Но вот результирующее сальдо текущего счета в очередной раз с убытком для нашей страны в 270 млн “вечнозеленых”. Есть во что всмотреться и что комментировать.

Экспорт товаров принес 63,1 млрд долларов, а импорт товаров унес 43,6 млрд, сальдо - 17,7 млрд в нашу пользу. Возьмем на заметку: импорт съел почти три четверти экспортной выручки. Не многовато ли? Не экономика, а какой-то проходной двор получается…

Экспорт услуг - 8,4 млрд долларов, импорт - 9,2 млрд, сальдо - минус 823 млн. Получается, мы сами не способны обслужить наш сырьевой экспорт, даем кому-то возможность зарабатывать на нас…

А теперь самое поразительное: баланс первичных дохо-дов - минус 16,8 млрд, вторичных доходов - еще минус 367 млн долларов, итого некие “доходы” в очередной раз вывели из нашей экономики - и всего за 9 месяцев - очередные 17,2 млрд долларов! И все - убыточная арифметика замкнулась. Вот эти доходы не называемых Национальным банком интересантов вместе с удивительно большими расходами на импорт и съели весь гигантский приток валюты от экспорта невосполняемых запасов недр, принадлежащих, кстати сказать, народу Казахстана.

Что же это за первичные-вторичные доходы? Это доходы от инвестиций и займов. Балансы же показывают разницу между тем, что приходит в Казахстан от наших инвестиций и займов за рубеж, и тем, что выводят из страны иностранные инвесторы и кредиторы. То есть потрясающие минус 17,2 млрд долларов - это не все, что иностранцы всего за 9 месяцев в очередной раз вывели за рубеж, а за вычетом наших получений.

Например, от вложенных за границу средств ЕНПФ, а ныне это 12,9 трлн тенге, или 38 процентов от всех пенсионных накоплений. Сколько именно дохода это принесет, в балансе не показано, но можно прикинуть: от 1 до 1,5 млрд долларов. Ориентиром служит проставленное в балансе вознаграждение по резервам и активам Национального фонда - 1714 млн долларов за эти 9 месяцев, что можно считать великолепным результатом, поскольку среднее многолетнее значение доходов Нацфонда - чуть больше 1 млрд долларов за год.

Чтобы потом не отвлекаться, прикинем сразу: если взять половину этого дохода, распределяемого по детским счетам в ЕНПФ, и разделить на количество детей (6738 тысяч), получим по 254 доллара. Таким темпом у младенца к 18-летию набежит от 3000 до 5000 долларов. Тоже неплохо, конечно. Но как-то это меркнет по сравнению с ежегодными 20-25 млрд долларов, достающихся иностранным инвесторам и заимодавцам. Разве что можем порадоваться за их детей…

Но давайте еще раз вдумаемся в эту поразительную арифметику: поставлять за границу гигантское количество нефтяного и металлургического сырья и иметь в результате минусовый итог. Зачем это нам?

А кто сказал, что это нам? Давайте поставим вопрос так, как он обстоит на самом деле: это не мы используем национальные природные богатства, а нас используют. В конце концов, действующие уже четверть века соглашения о разделе продукции (СРП), заключенные с иностранными добытчиками на Тенгизе, Карачаганаке и Кашагане и ставшие фактической бизнес-конституцией для нашего правительства, как раз и определяют прямо-таки великолепный для добытчиков платежный баланс. Вывозить гигантское количество нефтяного сырья, оставаясь в конечном счете не просто при своих деньгах, а еще и с прибылью, не бизнес, а сама мечта!

Смотрите, как все гениально устроено.

Пункт первый: минимизация экспорта, точнее, возвращаемой в Казахстан экспортной выручки. Достигается через экстерриториальность: право вывоза сырья по промежуточным ценам с оформлением окончательных сделок за пределами налоговой, банковской и таможенной юрисдикции. Соответственно, строчка платежного баланса “экспорт” представляет только ту часть экспортной выручки, которая возвращается в Казахстан для конвертации и оплаты внутренних расходов.

Пункт второй: минимизация отчислений государству. В состав расходов входят взносы в тенге в Нацфонд, которые Минфин и Нацбанк переворачивают обратно в доллары и закупают на них бумаги развитых государств. Тех самых, откуда к нам прибыли нефтедобытчики. Другими словами, часть экспортируемой нефти отпускается в долг, этот долг копится в Национальном фонде, чем наши монетарные рулевые очень гордятся.

А еще Нацфонд (если заглянуть за занавеску с надписью “Фонд будущих поколений”) и есть механизм минимизации доли государства. Мы не знаем порядка расчетов по конфиденциальным СРП, но как там было записано в начале века, так и остается. Как-то догрузить нефтедобытчиков категорически не получается. И далее: транши в бюджет из Нацфонда с самого начала были зафиксированы определенной величиной, чтобы побольше валютного кеша возвращалось за границу. Да, ныне Национальный фонд пошел, что называется, вразнос: целевые транши уже больше стандартного, но сейчас речь не об исчерпанности “вывозной” экономики, а о ее устройстве по схеме “не мы, а нас”.

Пункт третий: максимизация импорта. А именно: две трети того самого импорта, который съедает три четверти экс­портной выручки, - это вовсе не заполнение потребительского рынка, а закупки самих же сырьевых экспортеров. Доля местного содержания у них, по словам главы государства, менее 6 процентов, но дело даже не цифрах. Почти все то оборудование, комплектующие, запчасти и материалы, которые нужны нефтяным компаниям, - это весьма высокотехнологичная продукция, выпускаемая большими сериями в крупных промышленных корпорациях. Любая попытка отдельно взятого Казахстана сотворить что-то импортозамещающее заведомо дает большую цену и худшее качество. Да, мы многовекторно вставлены сразу в несколько межстрановых коопераций, однако везде в роли поставщиков сырья и покупателей готовых товаров. Пропуск же в высокотехнологичную кооперацию - это уже не экономика, а геополитика.

Идеально: Тенгиз, Карачаганак и Кашаган обеспечивают материнские экономики неф­тью, промышленными заказами, возвратом валюты и инвес­тиционным доходом!

Пункт четвертый, а по значимости, можно сказать, первый: плавающий курс национальной валюты. Заметьте, большинство крепких нефтяных монархий фиксируют курс валюты, плавание достается менее удачливым. Казалось бы, разница невелика: плавание тоже ограничено коридором, при выходе за который в рыночные торги вмешивается Национальный банк. Но дело не в арифметике: Нацбанк в роли замыкающего игрока на валютном рынке - это отсутствие в стране кредитора первой инстанции, отсутствие производительного кредита, и это не кредитная, а обменная инфляционная эмиссия. И это внешние инвестиции и займы с гигантским выводом доходов на них.

Принципиально: государство, фиксирующее курс валюты, берет ответственность за положительный платежный баланс. А как его добиться? Правильно - выступая экспортером национальных природных ресурсов! Читайте Конституцию: земля и недра принадлежат народу Казахстана, от имени народа право собственности осуществляет государство.

Теперь понятно, почему ни Нацбанк, ни Минфин с Миннац­экономики даже не пытаются комментировать внешний платежный баланс нашей страны. Прокурорские знают: в любом расследовании главное - не выйти на себя. Вот и платежный баланс прямо выводит на такой ответ: в обидную позицию внешнего использования нас, Казахстан и казахстанцев, ставят не иностранные нефтедобытчики, а родное правительство.

Пётр СВОИК, Алматы