Нацвалюта - не хвост собачий!

Теория недолётов-перелётов

Один серьезный эксперт, док­тор экономических наук, побывавший ректором одного из главных наших университетов, в одном из СМИ убедительно обосновал необходимость дальнейшей девальвации тенге.

С научно-практической точки зрения за доказательство взят факт, что с 2019 по 2023 год накопленная инфляция составила 51,4 процента, а девальвация тенге за это же время - 20,4 процента. То есть внутренние цены выросли больше чем в полтора раза, тогда как тенге к доллару обесценился только на одну пятую. Отсюда (чисто по арифметике) ученый вывел, что внутренние цены в пересчете на доллар выросли почти на треть!

А с каждым процентом “пере­укрепления” национальной валюты, говорит доктор экономики, расширяется количество страдающих сегментов. При 10 процентах это бьет по производителям молочной продукции - ее замещает российская и белорусская. При 20 процентах под ударом производители мяса, птицы и яиц, овощей и фруктов. А при 30 процентах “недодевальвации” баварское пиво побеждает шымкентское.

А с научно-теоретической точки зрения, развивает свою позицию эксперт, главное - это макроэкономические парамет­ры, прежде всего равновес­ное состояние национальной валюты. Тогда как у нас вся экономика, утверждает док­тор-экономист, это сплошные “недолеты-перелеты”. Иногда наша валюта чересчур слаба, и начинается цикл ее укрепления вплоть до непродолжительного равновесия, после которого мы попадаем под губительное для национальных производителей “переукрепление”, за что приходится платить разовыми девальвационными обрушениями, как это было в 1999, 2009 и 2015 годах.

Однако другой статусный экономист, пусть и не док­тор, а всего лишь магистр бизнеса, зато действующий председатель Национального банка, побывавший министром национальной экономики и ответственным за экономику в АП, утверждает, что казахстанцам совершенно не стоит переживать из-за курсовых приключений нашей валюты:

- Мы живем в Республике Казахстан, у нас национальная валюта - тенге. Мы ведем расчеты, получаем зарплату, кладем на депозит и получаем кредиты в тенге. Поэтому нас должен волновать именно наш тенге, какая инфляция у нас складывается. Курс доллара должен нас волновать, может, в информационных и экспертных целях, а также когда мы выезжаем за границу.

С научно-психологической точки зрения это, пожалуй, верно: зачем волноваться из-за того, на что повлиять все равно не можем?

Практика против теоретиков

Ради научной объективности заметим, что стоимость нашей валюты относительно рубля, юаня и доллара (сейчас поймете, почему именно в такой последовательности) на цены в Казахстане очень даже влияет.

Смотрите: в нашем валовом национальном продукте экс­порт составляет сильно больше трети (38,2 процента по 2023 году), а импорт - больше четверти (27,8 процента). Это очень и очень высокая внешняя зависимость, наша экономика немного напоминает проходной двор. За стоимость вывозимого из Казахстана сырья пусть переживают иностранцы, эти проценты можно вычесть. А вот накладываемая на весь оставшийся внутренний валовой продукт стоимость импорта оказывает не просто существенное, а, можно сказать, решающее влияние на весь ценовой фон в стране.

В импорте (данные 2024 года) почти 28 процентов имеет Россия, почти 25 процентов - Китай, далее 5 процентов - Германия, США - 4 процента, чуть меньше у Кореи и у Турции - 3 с лишним процента. Таким образом, примерно две трети импортных поставок делят между собой рубль и юань, оставшуюся треть - евро и доллар. Где здесь доля нашего тенге? Статистика аккуратно обходит эту тему, наша национальная валюта почти исключительно внутреннего хождения.

В чью пользу счёт?

Получается какая-то научная эзотерика: доводы доктора экономических наук сразу и подтверждаются, и опровергаются. В самом деле, если тенге за пять лет потерял 20,4 процента стоимости, то на столько же и подорожал импорт. То есть шымкентские пивовары получили 20-процентную фору против баварских. Умножая на долю импорта в ВВП, получим, допустим, 5 процентов вклада в общий рост цен в Казахстане. Однако общий ценовой фон в стране за это время взметнулся на 51,4 процента!

Выходит, внутри Казахстана бьет настолько мощный инфляционный фонтан, что даже с учетом фактически тормозящей ценовой рост импортной составляющей цены за пять лет выросли в полтора раза. И, да, в конечном итоге баварцы получили 30-процентную фору перед шымкентцами.

В поисках же фонтана используем одно юридически неоспоримое указание и одну нашу собственную научную гипотезу. Юридически, согласно конституционному закону о Национальном банке (НБ), его главной и единственной целью является поддержание стабильности цен. Следовательно, там по крайней мере обязаны знать, где фонтанирует инфляция, и должны заткнуть фонтан. Гипотеза же наша в том, что Национальный банк… этот фонтан и есть. Доказательство - отчетность самого Нацбанка, из которой вытекает, что это не он кредитует банки второго уровня, чтобы те кредитовали экономику, а они - его! Так, на конец июня открытая позиция НБ составляла минус 5,74 трлн тенге, в том числе 5,4 трлн Нацбанк задолжал в виде депонированной у него “лишней” ликвидности коммерческих банков, а еще на 400 млрд тенге продал свои долговые ноты.

Умножьте эти триллионы на доходность не менее 15 процентов благодаря поддерживаемой Нацбанком высокой базовой ставке якобы для борьбы с инфляцией - и получите производительность инфляционного печатного станка нашего борца за стабильность цен.

Сравните: за январь - июнь чистый недобор поступлений в бюджет составил 6,9 - 5,6 = 1,3 трлн, а чистая прибыль банков -1,16 трлн тенге. Бюджет держится за счет ускоренного расходования Нацфонда: из запланированного на год транша 4 трлн выбрано уже 3 трлн тенге. И за счет новых внешних заимствований. А напитываемые Нацбанком инфляционной “доходностью” коммерческие банки процветают в стороне от превращенной в проходной двор экономики, втягивая беднеющее население в кредитную кабалу.

Не надо вот эти туда-сюда!

Так что же мы будем иметь, если магистр бизнеса послушает доктора экономических наук и пустит курс тенге дальше вдогонку росту цен? Мы с вами будем иметь привносимый с импортом дополнительный ценовой всплеск, а шымкентские пивовары, петропавловские молочники, павлодарские и таразские птицеводы, так и остающиеся без кредита и инвестиций, получат только очередное снижение платежеспособности покупателей.

Зато сырьевые экспортеры получат удешевление своих затрат и возможность побольше откладывать за границей. Ну и наши фискалы смогут лучше балансировать бюджет в “облегченных” тенге.

В том-то и дело, уважаемые ученые и финансисты-практики, что национальная валюта - это вам не хвост собачий, чтобы болтаться туда-сюда. Сама идео­логия плавающего курса - это вмененный нам колониальный синдром. Равно как и “борьба с инфляцией” по вмененным Национальному банку методичкам.

В чем прав доктор экономики, так это в главенстве макроэкономического равновесия, которое достигается не валютными маневрами, а сбалансированностью внешнего платежного баланса. Он у нас хронически в минусе, а это антинаучно и непрактично: вывозить богатства недр себе в убыток. Внутри же Казахстана основа макроэкономического равновесия - это стабильность цен и высокая платежеспособность казахстанцев. Вот тогда наука и практика сомкнутся!

Пётр СВОИК, фото Владимира ЗАИКИНА, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА,  Алматы