Как обновить национальные планы

Поручение, надо сказать, всеохватное: обновить видение Казахстана и мира сразу на три десятилетия вперед, а также расписать самое главное на ближайшее будущее. Специально для того и созданное Агентство по стратегическому планированию и реформам (АСПиР) активно работает. По сообщениям агентства, мы знаем, что топовые международные эксперты уже опрошены, знаем и названия документов: “Видение. Казахстан-2050” и Национальный план развития до 2029 года. Казахстанский институт стратегических исследований (КИСИ) тоже не остается в стороне. Кисишники недавно собирали, как было заявлено, лучших экономистов страны. Все согласились, что стратегия не работает, никто не сказал чего-нибудь глупого или неправильного. Но из всего сказанного свежий план не лепится - хождение по тому же кругу.

Задание есть задание, новую стратегию мы увидим. Понятно, что там будет: искусственный интеллект, цифровые валюты, транспортные коридоры, “зеленая” экономика вперемешку с нехваткой воды и климатическими вызовами - весь этот новый чудный мир-2050. Трудно ошибиться и в наполнении Национального плана до 2029 года. В предвыборной программе президента Токаева прошлого года прямо сказано, что она рассчитана на все семь лет, и разработчики вряд ли рискнут отклониться от содержащихся в ней намерений и обещаний, уже прописанных целей и задач.

А еще в чем мы, к сожалению, заранее не ошибаемся, так это, как бы помягче выразиться, в не слишком большой результативности усилий АСПиР, даже вкупе с КИСИ. Все это, еще даже не будучи написанным, уже “исчерпало свои возможности”. По той объективной причине, что мы, Казахстан, далеко не первый год находимся в собственном системном кризисе, можно сказать, подходим к фазовому переходу. А этот наш внутренний системный кризис есть проекция идущего примерно с тех же лет глобального фазового перехода от однополярного мира к миру макро­регионов.

А системный кризис на то и системный, что в рамках институтов этой системы и их кадрового наполнения, включая привлеченных, пусть и лучших в стране, но вписанных в ту же систему экспертов, не только расписать программу выхода из кризиса, но и просто его осознать - задача почти за пределами возможного.

Такое наше видение может показаться излишне пессимистичным. Однако стоит напомнить, что президентская попытка обзавестись адекватной стратегией - вторая. Вскоре после прихода на свой пост президент Токаев потребовал от правительства программу глубоких, возможно, радикальных реформ и тот самый “исчерпавший возможности” Национальный план до 2025 года - результат всех исполнительских усилий на этот счет.

Исполнение, напомним, несколько раз не укладывалось в сроки, менялась и форма документа, вылившись в конце концов в корректировку утвержденного еще предыдущим президентом в феврале 2018 года одноименного плана. Выстраданную обновленную версию президенту Токаеву пришлось утвердить опять же в феврале, но уже 2021-го. А спустя всего два года и два месяца - пожалуйста, возможности исчерпаны!

Так же, кстати, как досрочно исчерпаны возможности национальных проектов, рассчитанных до 2025 года и утвержденных главой государства всего-то меньше двух лет назад. И этот досрочно безуспешный финал тоже результат выполнения поручения правительству переформатировать многочисленные государственные и отраслевые программы в компактный и конкретный пакет нацпроектов.

Фактически правительство, имея сверх утвержденного на президентском уровне ровным счетом еще 19 утвержденных им самим концепций и восемь комплексных планов, на самом деле способно только на удержание текущей ситуации. Выплаты из бюджета пока исправны, курс тенге стабилен - и на том спасибо. Но коснись, например, тех же электроэнергетики и угрозы размораживания городов, концептуальное бессилие правительства, скрываемое за формулой “тариф в обмен на инвестиции”, выявляется в полной мере.

Однако мы не про инфраструктурные, отраслевые и социальные проблемы, коих накопилось сверх меры, а именно о концептуальном программном бессилии, грозящем большими неприятностями как самой власти, так и всей стране с ее гражданами и экономикой. И здесь в самый раз понять, почему потребовалось переписывать план развития до 2025 года и почему досрочно исчерпала возможности даже новая версия.

Откройте документ. Он длинен и обстоятелен, и там все замечательно: можно проголосовать за каждый обозначенный приоритет, за каждый пункт и подпункт, за каждую строчку. Это такой план успешного развития всего-всего: высокой переработки нефтяного и металлургического сырья, химии и нефтехимии, сельского хозяйства и туризма, здравоохранения и образования...

А на что опирался этот многообещающий план еще в первой редакции? Не только на подсказки зарубежных консультантов и на полет фантазии исполнителей-болашаковцев, но и на программную основу высшего уровня - третью модернизацию, объявленную в президентском послании народу в январе 2017 года.

Первая модернизация, если кто забыл, - это преобразование Казахской ССР в суверенное рыночное государство. Вторая - это стратегия “Казахстан-2030”, досрочно выполненная и замененная ныне требующей корректировки программой “Казахстан-2050”. И первая модернизация, и вторая, говорилось в послании народу, выполнены успешно, с чем мы совершенно согласны, включая констатацию досрочного завершения второй модернизации в пос­лании 2012-го, ведь как раз на переломе 2012-2013 годов завершилась одна глобальная эпоха и началась следующая.

Но почему тогда откровенной утопией выглядит план превращения Казах­стана в современное индустриальное и социальное государство, как его ни переписывай из послания в национальный план развития и из утвержденного первым президентом в утвержденный вторым? Правильный ответ вытекает из честной оценки, во что пре­вратился Казахстан в результате успешной второй модернизации и что в ней недомодернизировано. Топовые эксперты вместе с правительством дают такой ответ: мешает “государственный капитализм” - засилье госсектора. А потому дальнейшая стратегия - окончательное разгосударствление и приватизация, опора на рынок и конкуренцию.

На самом деле, да, государственный капитализм присутствует в выстроенной в конце девяностых - начале нулевых и успешно действовавшей примерно до 2013 года модели как механизм хоть какой-то поддержки внутренней экономики, деиндустриализируемой и ресурсно-опустошаемой внешним рынком. Полное название итогов второй модернизации: многовекторный комплексный компрадорский (нет, не капитализм) колониализм. Многовекторный и компрадорский - понятно почему, а комплексный - потому что налицо как неравноправная торговля индустриальными товарами в обмен на сырье по образцу Британской империи прошлых веков, так и современный финансовый неоколониа­лизм с метрополией США. Казахстан - действующий музей истории мирового колониализма в образцовом исполнении как бывшей компрадорской верхушки, так и обслуживающей ее госбюрократии вкупе с экспертным сообществом.

А потому нам необходима программа преодоления колониального состояния, если в самой власти найдется решимость выдать мандат на ее разработку.

Пётр СВОИК, рисунок Игоря КИЙКО, Алматы