Выход из ловушки бедности

На прошлой неделе мы вы­яснили, что на казахстанцев в своей собственной стране приходится в лучшем случае только треть от национального продукта, тогда как две трети в виде валовой прибыли достаются сырьевым экспортерам и по большей части выводятся из страны. Причем из приведенных нами официальных статданных становится ясно, что не только лишенное платежеспособности население, но и вся опирающаяся на столь скудную платежеспособность внутренняя экономика оказалась в той же самой ловушке (см. “Почему Казахстан попал в ловушку бедности”, “Время” от 26.1.2023 г.). К примеру, если средний казахстанский семейный бюджет больше чем наполовину тратится на пропитание, а половинка от оставшейся половины уходит на оплату электричества, услуг ЖКХ и банковского кредита, то у тех же энергетиков, поставщиков тепла, горячей и холодной воды баланс еще скуднее: почти все целиком уходит на поддержание эксплуатации. Ни на обновление, ни на развитие средств попросту нет.

Примечание: констатация скудности существования касается производственных цехов - электростанций и котельных, элект­рических, тепловых и водопроводных сетей. В офисах же их корпоративных хозяев все хорошо, прибыль продолжает высасываться. Плюс на самих производствах тоже налаженные откаты и просто хищения в лишенной хоть какого-то контроля и нормирования системе.

Но это отдельная тема, в целом же, если электроэнергетику и ЖКХ оставить как есть, правительственная затея “Тариф в обмен на инвестиции” только еще туже затянет удавку неплатежеспособности на шее как потребителей, так и производителей услуг.

Все, дорогие господа и товарищи, тридцатилетняя эпоха эксплуатации инфраструктурного наследия заканчивается. Пришла пора вкладываться в обновление и расширение, а необходимых средств попросту нет ни у населения, ни вообще во внутренней экономике. Они есть у сырьевых экспортеров, но те давно уже выкупили себе электростанции и сети, а теперь решительно отгораживаются от не касающихся их проблем. И такое их особое положение тщательно оберегает правительство.

Впрочем, чем огульно критиковать, попробуем подсказать выход из ловушки бедности. Он - в Нацфонде. В конце концов, что есть Национальный фонд, как не копилка отчислений от компаний - сырьевых экспортеров? То есть отчислений от добычи и вывоза из страны тех самых богатств недр, которые после проведенного в прошлом году конституционного референдума принадлежат народу. А потому, не говоря пока о том, кому должны принадлежать месторождения, заявим уверенно: поступления в Национальный фонд принадлежат народу!

Правительство же строго в рамках той же конституционной новеллы обязано распоряжаться средствами Нацфонда исключительно в интересах народа. Причем это тот самый случай, когда интересы народа полностью совпадают с интересом всей нацио­нальной экономики: необходимо срочно и существенно повышать платежеспособность как покупателей, так и производителей на казахстанском рынке.

Добавим сюда и тему пенсионных накоп­лений, которые тоже как бы принадлежат вкладчикам ЕНПФ, а на самом деле изымаются вне воли работающих и вдуваются в бесполезный для экономики и разорительный для бюджета накопительный пузырь.

Два сапога пара: средства ЕНПФ на три четверти копятся в тенге на потребу только местным спекулянтам, четверть вообще отправляется за границу. Накопления же Нацфонда почти целиком конвертируются в зарубежные ценные бумаги, при этом мнения вкладчиков и вообще народа никто не спрашивал.

И вот вам механизм. Национальный фонд переводится в режим государственного бюджета как его валютная часть, формируется, утверждается и исполняется в общем порядке. Направления расходования: половина всех поступлений распределяется по накопительным счетам граждан и их детей, другая половина, за исключением резервного минимума, инвестируется в импортозамещение и перерабатывающие производства.

ЕНПФ преобразуется в накопительно-инвестиционный банк. Накопительные счета открываются также на всех детей - выдаются автоматически одновременно со свидетельством о рождении. Законом о бюджете утверждается месячный лимит, который граждане вправе тратить со своих накопительных счетов и счетов детей на определенный набор расходов. Это оплата за электроэнергию и ЖКХ, образование и лечение, ипотека, приобретение сельхозпродуктов местных производителей.

Лимит рассчитывается таким образом, чтобы поднять общую платежеспособность населения в момент запуска системы, например, на 30 процентов и далее по мере развития внутренних производств повышать еще. А еще ЕНПФ-банк выкупает по желанию вкладчиков их кредиты в коммерческих банках и переводит расчеты по ним на некоммерческую основу. Свободные от выплат накопления ЕНПФ-банка инвестируются в инфраструктуру.

Подозреваем, правительство постарается вообще не заметить предлагаемый нами вариант использования Национального фонда, недаром ведь в оглашаемых планах нет ни намека на принадлежность недр народу. Оно и понятно: по существу возразить нечего, а согласиться - это целая революция, и не только денежная, но и идеологическая.

Ведь в чем причина появления Национального фонда в начале “тучных лет”? В том, что из-за роста мировых сырьевых цен при одновременном росте сырьевой добычи в Казахстане образовался излишек валютной выручки, который потребовалось отсекать на входе в экономику во избежание ее перегрева, инфляции и прочих неприятностей. Так Казахстану объяснили во внешних курирующих инстанциях, и наши реформаторы-рыночники послушно стали исполнять. Мы со своей стороны подтвердим: такая версия совершенно разумна, если исходить из интересов эксплуатации богатств недр на вывоз.

Но с точки зрения внутреннего национального интереса возникает такой сдвоенный вопрос: а зачем стране поощрять вывоз невосполнимых природных ресурсов на такую величину валютной выручки, которую страна не в силах переварить, и с чего это вдруг Казахстан не в силах переварить любую валютную выручку?!

Не надо быть крутым экономистом, чтобы сообразить: на “лишнюю” валюту можно импортировать необходимое для модернизации и индустриализации оборудование и технологии, и чем больше, тем лучше, без всякой инфляции. Тут как раз положительный замкнутый круг: чем больше валютных отчислений в Нацфонд потратить на импортозамещение и переработку природного сырья, тем меньше затраты на импорт и выше экспортная выручка. Таким путем можно добраться до Норвегии, которая накопила в своем фонде в разы больше, чем у нас, и, как и мы, в иностранных “инструментах”, но до этого полностью модернизировала экономику, обеспечила всеобщую занятость и один из самых высоких в мире уровней жизни.

Наш же Национальный фонд, если говорить прямо, - это вмененный извне способ добровольного отказа от экономического развития, консервации в роли многовекторного сырьевого придатка. Именно благодаря Национальному фонду Казахстан имеет внешний платежный баланс, в котором две трети экспортной валютной выручки возвращаются за границу через оплату импорта оборудования, запчастей и материалов для той же сырьевой добычи, а остальная валюта вывозится через доходы иностранных инвесторов и кредиторов вплоть до минусовых итогов платежного баланса.

Говорим прямо: существование Национального фонда в его нынешнем формате как раз и запирает в “ловушке бедности” население Казахстана и всю несырьевую экономику. А потому выход из этой ловушки - тоже через Национальный фонд.

Пётр СВОИК, фото Олега СПИВАКА, Алматы