Чудовища выглядят прилично

В России начнут давать пожизненные сроки педофилам-рецидивистам - соответствующий законопроект подписал президент РФ Владимир ПУТИН. Власти надеются, что страх перед суровым наказанием остановит преступников, но нападения на детей были и в те времена, когда в стране еще применялась смертная казнь. О том, как устроена психология педофилов и серийных убийц, не понаслышке знает один из лучших специалистов в этой сфере Дмитрий МИРОНОВ (на снимке), кандидат психологических наук, бывший сотрудник отдела по расследованию убийств Московского уголовного розыска (МУР). Он годами изу­чал мышление маньяков и уверен, что жестокие преступления - неотъемлемая часть их природы. О психологии серийных убийц, борьбе с ними, необычных случаях и не только из практики “охотника на маньяков”.

“Тысячи детей терпят насилие”

- Почему вы решили заниматься серийными убийцами, маньяками?

- Я учился на юридическом факультете Высшей школы милиции МВД СССР. Изучал психологию, меня интересовала отрицательная сторона людей: хотелось познать природу зла. А в 1991 году во время моей учебы состоялся суд над Андреем ЧИКАТИЛО, которого расстреляли тремя годами позже. Его дело активно обсуждали на семинарах по уголовному праву, и он оказался истинным воплощением той темной стороны личности, которая меня интересовала. В каком-то плане Чикатило изменил мою жизнь.

Между тем в ту пору стали активно говорить и о других маньяках. Можно вспомнить Геннадия МИХАСЕВИЧА (Витебский душитель), Сергея ГОЛОВКИНА (Фишер), Анатолия СЛИВКО (Вожатый-потрошитель). Вся эта тема с серийными убийцами совпала с социально-политическим и экономическим переломом в стране.

Меня искренне интересовала природа этого зла. Мои таланты в МВД распознали и направили на учебу в Академию управления МВД, где я написал диссертацию. Затем отправился работать на Петровку, 38, в убойный отдел МУРа. Он в то время как раз занимался серийными убийцами и педофилами.

Меня прикомандировали к отделу как ученого-специалиста, который показал оперативникам научный взгляд на проблему мань­яков. К слову, из-за моего увлечения серийными убийцами некоторые коллеги в глубине души подозревали, что я и сам немного маньяк.

- Действительно ли педофилов стало больше? Или о них просто пишут чаще?

- Я скажу так: с педофилами все не так плохо, как кажется, все гораздо хуже. В 2021 году, по данным моих коллег из Центрального аппарата МВД, в России зафиксировали примерно десять тысяч преступлений на сексуальной почве в отношении несовершеннолетних. Вы только представьте: это тысячи жертв!

Причем это лишь верхушка айс­берга - те, о ком мы узнали. Еще тысячи российских детей просто молчат и терпят регулярное сексуальное насилие. 10-15 из них ежегодно становятся жертвами убийств.

“Воплощение примитивного зла”

- На какие категории вы могли бы разделить серийных убийц?

- Если мы берем серийных убийц в их классическом понимании, то я бы разделил их на три категории: первая - те, кто совершил убийства, и мы об этом знаем. Вторая - те, кто еще не убил, но ежедневно убивает в мыслях. Третья - те, кто убил, убивает и будет убивать, но мы о них не знаем.

С первыми работают следователи, вторые не воплощают свои кровавые фантазии в реальность, а третьи орудуют давно и убивают регулярно, но мы не знаем, что эти преступления - звенья одной цепи и дело рук одного человека.

- Как много тех, кто относится к третьей категории?

- Проблема в том, что мы их не знаем. Такого маньяка могут посадить за другое преступление, а потом он, к примеру, погибнет на зоне от рук других заключенных. Скольких он успел убить, известно только ему. Причем психика такого человека и его цели могут существенно меняться со временем.

Недавно мой друг из Следственного комитета России рассказывал такую историю: человек отсидел за развратные действия и еще на зоне решил, что, когда выйдет, убьет ребенка.

Так и случилось: он освободился и расправился с двумя девочками. Трансформация произошла с ним в то время, когда он отбывал срок.

Или взять, к примеру, печально известного Александра ПИЧУШКИНА (Битцевский маньяк). Его жертв не находили долгое время, и лишь когда он стал оставлять знаки вроде бутылок в головах своих жертв, следователям стало понятно, что они имеют дело с ­маньяком.

- На счету Александра Пичушкина больше 60 жертв, он считается одним из самых страшных маньяков России. Что вы думаете о нем?

- Я бы не назвал его страшным: Пичушкин - абсолютный и примитивный социопат, которому нужно было внимание. Он образчик того затюканного и пришибленного мальчишки из классической неполноценной семьи, который потом становится воплощением примитивного зла и насилия. И он не умен, как, к примеру, Чикатило или Сливко.

- Есть ли какие-то факторы, которые превращают обычных людей в маньяков?

- Существует распространенная теория, что если ребенка обижали и избивали в детстве, если он подвергался насилию и у него была неполная семья, то он может стать маньяком. Но все это лишь попытка найти простые ответы на сложные вопросы. Самые страшные чудовища всегда выглядят очень прилично.

У них были семьи, дети, любимые девушки. Критерии рождения маньяка такие же, как и появления гения. Это неподвластно никаким научным дисциплинам. Просто есть люди, у которых такая природа: они могут превратиться в серийных убийц всего за один шаг.

“Если голос скажет мне убить, я это сделаю”

- Можете привести реальную историю превращения обычного человека в маньяка из своей практики?

- Брянск, 2002 год. Молодой человек, 26 лет. Семья, ребенок, небольшой, но весьма успешный бизнес. С родителями полный порядок: они его любят и помогают с детьми. У него есть квартира, дача и машина. Он сам адекватный, не зануда и не пьяница. И вот однажды этот молодой человек приходит домой с работы. Его жена и ребенок дома. Она спрашивает: “Будешь ужинать?”

Он молча, не говоря ни слова, берет несколько пакетов, кладет внутрь рубашки и брюки, а потом так же молча уезжает. Он едет в Москву и там на вокзале покупает нож-бабочку, потом садится в мет­ро и ездит от станции к станции без всякой цели. Ближе к вечеру знакомится с женщиной, предлагает помочь донести сумку и увязывается за ней.

Вместе они выходят на “Чертановской”, идут к ее дому, заходят в подъезд. Там он набрасывается на эту женщину и буквально кромсает ножом - наносит ей порядка 50 остервенелых ударов. Потом достает из пакета одежду, переодевается и вытирает нож. Всю ночь он сидит в кафе, а когда мет­ро открывается, вновь ездит от станции к станции.

На другом конце города все повторяется: опять случайное знакомство, идет с жертвой до подъезда, но не доходит - зарезает ее между гаражами. Снова пере­одевается в чистую одежду. Затем третья жертва. С ней покупает пиво, предлагает выпить в подъезде. Она соглашается, пьют. Потом он выводит ее из подъезда и указывает на луну. Спрашивает: “Она или нет?” Женщина кивает, и он сразу же убивает ее. А потом идет в ближайшее отделение милиции и сдается.

- И каков мотив этих странных убийств?

- Как выяснилось, за год до этого на рынке цыганка вручила будущему убийце книгу - формально про черную магию, но на деле, как это часто бывает, обо всем и ни о чем. После прочтения этой книги у молодого человека в голове внезапно появился голос. Потом он жил целый год обычной жизнью и общался с этим голосом.

Позже на следствии убийца пояснил, что этот голос в один из дней сказал ему: “Собирайся! Ты должен найти королеву”. Находясь в СИЗО “Матросская Тишина”, этот молодой человек рассказывал мне, что после убийств голос исчез. Он якобы вернулся лишь раз во время показаний, которые убийца давал в метро под видео.

“Любое убийство - это попытка высказаться”

- Вы искали Марию ПЕТРОВУ (Зюзинская маньячка), одну из самых известных серийных убийц в России. Как это происходило?

- Мы всегда идем от общего к частному вне зависимости от того, с кем имеем дело. Я, опираясь на свои знания, смотрю на любое преступление как на полотно. Нет разницы между кровавым убийством и полотном Ван Гога. Картина - это проекция эмоцио­нального состояния и психичес­кого фона. Но и любое убийство - это тоже попытка высказаться.

Первая жертва Марии Петровой - убитый на остановке мужчина с отрезанной головой. Кто мог нарисовать такое полотно? Мы установили личность жертвы, отработали связи. При этом мы понимали, что погибший явно попался на глаза какому-то разъяренному человеку, готовому к убийству.

Эксперт сразу сказал: мужчина убит большим ножом. Значит, убийца взял его на улицу и не боялся, что этот нож кто-то увидит, - тоже важный штрих к портрету.

- Когда стало понятно, что вы имеете дело с серийным убийцей?

- Мужчину на остановке убили 1 марта 2002 года. МУР тогда не подключался: мы держали дело на контроле, а работали местные. Но 23 марта было совершено почти такое же преступление: мужчина шел вечером с рынка, кто-то подбежал сзади и перерезал ему горло. Стало понятно: это серия. Примерно одно и то же время убийств и территория.

Вообще, у Марии Петровой был необычный мотив. По ее мнению, она выстраивала свою жизнь и избавлялась от всего плохого, что было в ней. Убивая мужчин, она обретала уверенность и становилась женщиной. Не мстила мужчинам, а подпитывала себя через преступления. Она, можно сказать, втянулась. А тот, кто переходит грань и убивает человека, часто остановиться уже не может.

“Серийные убийцы тонко чувствуют”

- Недавно замглавы Совбеза РФ Дмитрий МЕДВЕДЕВ предложил вернуть в стране смерт­ную казнь для опаснейших преступников. Как вы считаете, поможет ли это остановить маньяков?

- У маньяков жажда преступлений сродни сексуальности. Ее не изменишь страхом смертной казни, поэтому как способ профилактики преступлений такое наказание вряд ли сработает. Но как способ окончательной изоляции тех маньяков, которые совершенно неисправимы, она, как мне кажется, вполне допустима. Серийным убийцам порой в первую очередь необходима изоляция от самих себя: многие маньяки понимают, что у них большие проблемы, и даже пытаются остановиться. Но это просто не в их власти.

- В чем состоят особенности работы с серийными убийцами для следователей?

- Расследования преступлений маньяков должны быть кристально чистыми. Их преступления нельзя ни на кого вешать, иначе потом это обязательно аукнется. Если ребенок говорит про такого человека: “Он меня трогал”, это надо много раз перепроверить.

“Держали всех извращенцев Москвы под контролем”

- Минувшее десятилетие было богато на громкие уголовные дела с участием мань­яков. Можно ли сказать, что в России лучше научились ловить серийных убийц?

- Тут важно понимать: главный критерий успешности работы следователей - это минимальное число эпизодов в серии убийств. Именно поэтому фамилии большинства из тех, кого мы задерживали, ничего не скажут широкому кругу читателей. Мы просто застегивали на них наручники после одного, максимум второго или третьего эпизода.

В основе этого лежат две вещи: превенция и профилактика. Проще говоря, надо знать, где искать. Вообще, у всех людей с извращенными наклонностями есть клубы по интересам: это другие миры, невидимые здесь, у нас. Садисты ищут мазохистов, господа - рабов. Есть те, кто в восторге от асфиксии и мечтает быть повешенным. В этом скрытом от наших глаз чистилище постоянно происходит много всего.

lenta.ru