Страсти по “нижнему белью”

В Дагестане после гастролей московской труппы, которая сыграла в Махачкале спектакль-антрерпризу “Охота на мужчин”, общественность с подачи неофициального лидера республики, скандально известного бойца без правил Хабиба НУРМАГОМЕДОВА разразилась “праведным гневом”.

Уже после того, как антреприза собрала свои залы заинтересованных зрителей и уехала, без эксцессов проведя выступления, в Интернете был выложен снимок, на котором отражен эротический эпизод - актриса выходит на сцену в нижнем белье. Снимок породил волну обвинений труппы в оскорб­лении дагестанского народа и его нравственных устоев и традиций. Спектакль постфактум быстро приобрел статус “унизительного”, “развратного” и “порнографического”, в результате чего угрозы посыпались в адрес актеров и тех, кто осудил дагестанцев за агрессивную реакцию. Местные блюстители нравственности призывают зарезать и сжечь тех, кто причастен к этой постановке.
Издание Lenta.ru узнала у ученого-кавказоведа, антрополога и старшего научного сотрудника МГИМО Ахмеда ЯРЛЫКАПОВА (на снимке), что привело к скандалу, так ли ситуация в Дагестане отличается от того, что происходит в России вообще, и что может означать уклончивая реакция властей.

- Почему, по-вашему, спектакль вызвал такую реакцию?
- Если честно, спектакль достаточно рядовой, ничего там сверх­вызывающего нет. Поэтому, если честно, спектакль - это просто повод. Может быть, это действительно превышение предела. Женщина в нижнем белье, мужчина оголен до пояса - по строгим мусульманским правилам это неприемлемо. Но строгим мусульманам и не положено ходить на такого рода спектакли, а по названию “Охота на мужчин” понятно, что это не то, чего бы хотели высокоморально верующие люди. Поэтому можно не ходить туда. Такого рода событий случается в республике очень много. Есть масса постановок, множество произведений культуры, которые выставляются в музеях и не очень соответствуют строгим нормам морали. В Дагестане происходит масса мероприятий, на которых женщины, допустим, певицы, тоже не закрыты, скажем так.
- Телевидение есть, наконец. То же самое, что и у других россиян.
- Совершенно верно. Можно возмутиться чем угодно. Но сама-то ситуация возникла из-за чего? Не из-за того, что человек пошел и увидел. Он оскорбился после того, как ему прислали через мессенджер запись. И возмущение было подхвачено именно потому, что тот человек, который озвучил возмущение, действительно обладает реальным влиянием, особенно на молодежь. Резонанс был стопроцентно гарантирован.
- Это ведь значит, что такое мнение популярно?
- Если у человека миллионы подписчиков? (У Хабиба Нурмагомедова 13,7 миллиона подписчиков в Instagram. - Ред.) В Дагестане он, несомненно, кумир.

- А в принципе, насколько такие настроения популярны в республике? Сторонников традиционных ценностей становится больше?
- Дагестан вообще очень интерес­ная республика. Я призывал бы не забывать этого. С одной стороны, она действительно очень быстро исламизировалась в постсоветское время, и это республика с очень глубокими исламскими традициями. Сейчас религиозная часть населения действительно сильна, есть самые разные мусульманские группы. Это несомненно.
Но, с другой стороны, надо понимать, что Дагестан - это и республика с очень богатыми светскими традициями. Там очень сильны до сих пор коммунисты, там очень сильны сталинисты, там есть очень серьезная прослойка светской интеллигенции, развита нерелигиозная культура. И те и другие, религиозные и светские дагестанцы, - все мусульмане. Светские тоже считают себя мусульманами. Тем не менее они ходят на спектакли, посещают концерты и так далее.
- Мы и в целом в России видим пропаганду традиционных ценностей, религиозности и прочего. То есть в России вообще и в масштабе Дагестана происходит, в принципе, одно и то же, так?
- Я бы сказал, что такие ситуации, когда в ответ на определенный информационный повод запускается протестная волна, призывы к власти что-то предпринять и так далее - это общий для России сценарий.
Есть много комментаторов, которые говорят про дикость Дагестана, но, сограждане, так нельзя. Дело не в дикости Дагестана, а в том, что общая тенденция на некий консерватизм и на повышение роли… я бы даже не сказал религии, а именно определенных религиозных консервативных взглядов - есть по всей России. А в Дагестане это просто нашло такое выражение. Религиозная часть видит, что это в тренде, сейчас можно вот так воздействовать в том числе и на власть, можно наступать на вещи, которые в светском государстве считаются нормальными. Мне кажется, что это все в связи с общероссийскими тенденциями.
Это в целом по стране. Крен в консерватизм имеет явно просматриваемую политическую составляющую. В частности, РПЦ (Русская православная церковь. - Ред.) очень сильно повышает свое влияние и присутствие. Никто не будет спорить, что у них есть явные приобретения в плане политического влияния. То же самое, конечно же, происходит и в регионах. А как вы думали? Не бывает, чтобы только РПЦ повышала свое политическое влияние, а другие сидели бы и молчали. Другим тоже хочется. Консервативная религиозная часть (граждан. - Pед.) и в Дагестане, и в Чеченской Республике, и в других регионах разными методами, разными путями повышает свое присутствие.
...Конечно, после распада Советского Союза Махачкала достаточно сильно изменилась. Если прежде это был советский город, светский, там было значительное русское население, то сейчас действительно сильная миграция с гор на равнину. Махачкала находится на равнине плюс это еще и столица. Конечно же, она центр миграции. Опять же, ничего нового. В России Москва центр миграции.
- То есть и это наше общее место...
- Да, и если в Москве это как-то успевает “перевариться”, в Махачкале мигранты очень часто сохраняют свои сельские сообщества, переселяются целыми сообществами. В нынешней ситуации это очень выигрышная (для людей. - Ред.) стратегия, потому что есть взаимопомощь, взаимная поддержка, устроиться в Махачкале можно именно таким образом, через своих земляков. И получается, что город не успевает воспроизводиться. Он захлебнулся в этой массовой миграции.
- Вы сказали, что Дагестан очень быстро исламизировался. Почему это произошло?
- Потому что в Дагестане и при советской власти сохранялся очень высокий уровень религиозности. Дагестан - это та территория, где сохранялось живое бытование религии. Особенно суфийские общины очень хорошо сохраняли ислам. После того как атеистический контроль рухнул, здесь легче происходила реисламизация нежели, скажем, в Кабардино-Балкарии, где бытования реального ислама уже не было, а были “этнические” мусульмане - те, кто называл себя мусульманами, но ислам не практиковал.
- Какие-то еще системные проблемы скандал со спектаклем и другими похожими случаями нам показывает?
- Это говорит о том, что общество очень поляризировано, говорит о серьезном расколе в обществе, который прогрессирует. Потому что, с одной стороны, растет доля консервативного религиозного населения, с другой - есть сильная интеллигенция и сильная светская часть общества.
- Вы говорите о поляризации общества в Дагестане или в России вообще?
- Сейчас конкретно о Дагестане, но это и на Россию, в общем, можно проецировать: тенденция та же самая. Но в Дагестане она более концентрированно выражена. Потому что и та и другая сторона общества сейчас усиливается, все решительнее настраивается на отстаивание своих взглядов. А в ситуации поляризации общества очень интересно смотреть на государство, в поведении которого чувствуется некоторая растерянность.
- Вы про местные власти или про федеральный центр?
- И про тех, и про других. Тот комментарий, который дал Дмитрий ПЕСКОВ (пресс-секретарь президента РФ Владимира ПУТИНА. - Ред.), не говорит о том, что есть какая-то четкая позиция нашего светского государства относительно таких ситуаций. Безотносительно Дагестана, даже в целом по стране.
- Да, есть ощущение, что всегда выдерживают дистанцию.
- Совершенно верно. Есть дистанция, нет четкой позиции и нет последовательного отстаивания того, что мы - светское государство. Я не делаю оценок, я не знаю, хорошо это или плохо, но есть такая тенденция.
- Давайте оценки оставим другим, но, скажем, нужна ли такая политика со стороны федерального центра?
- Вообще, в принципе, государство должно обозначать свою позицию в тех ситуациях, где есть конфликты. Порой мы критикуем некоторые государства за чересчур эмоциональную реакцию. Допустим, в той же Франции был скандал с хиджабами. Светское государство перегнуло палку в отношении мусульман. Но, по крайней мере, оно очень четко позицию обозначило. Ощущение, что у нашего государства нет четко оформленной позиции. С одной стороны, у нас некий тренд на консерватизм, мы поддерживаем РПЦ, с другой стороны - Конституцию не перепишешь. По Конституции государство - светское... Вся эта недосказанность и неопределенность тоже дает поле деятельности для консервативной части общества.
Lenta.ru