На коне

Сразу надо сказать, что в Мумбаи, где в этом году проходил конкурс, ни Гран-при, ни первое место Нургалым не получил, смог пройти в полуфинал. Но чего это стоит! “Опералия” у вокалистов считается чем-то вроде Олимпийских игр, на этот конкурс приезжают не просто лучшие голоса, а молодые звез­ды, имеющие своих агентов и сценический опыт. Здесь собирается рекорд­ное количество кастинг-директоров европейских театров, формируется спрос на ближайшие сезоны.

Казахстанцы регулярно пода­ют заявки на этот конкурс, но до сих пор лишь Марии МУДРЯК удавалось попасть на “Опералию”. Мария заняла третье место, когда конкурс проходил в Казахстане во время EXPO в 2017 году. Патрон конкурса сам Пласидо ДОМИНГО лично прослушивает конкурсантов и непременно фотографируется с ними, а отобранным трем десяткам участников со всего мира оплачивают перелет, проживание и размещают в лучшей гостинице. Так что участвовать в таком состязании дорогого стоит.

- По сути, это большое прослушивание в лучшие театры мира, - рассказывает Нургалым. - Я уже получил много интересных предложений и приглашений на выступления. Должен сказать: мы почему-то считаем, что уровень академического вокала в Казахстане хромает. Это не так! Школа у нас хорошая, и голоса великолепные. У наших вокалистов есть тембр, изюминка в голосе, мы чем-то близки к италь­янскому вокалу с красивой окраской и силой.

- У теноров всегда амплуа красавцев любовников, и вообще, сейчас, говорят, мода на стройных вокалистов. Вы не собираетесь худеть?

- Нет, мне комфортно с моим весом. И на той же “Опералии” я не видел подтянутых исполнителей. Главное, мне хватает вынос­ливости и пластики для работы на сцене, за это спасибо спорту. В ауле все парни крепкие и все занимаются борьбой, одно время я даже всерьез думал посвятить себя профессиональному спорту. Да и когда пришел в театр, больше вел себя как спортик: ходил вразвалочку, одевался иначе. Но постепенно меня приучили держаться солидно, носить кос­тюмы.

- Это правда, что вы из глубинки и в оперу попали случайно?

- Правда. Я окончил 11 классов в родном Кегене, но с пяти лет любил петь народные пес­ни. Я получил Гран-при на конкурсе, который в наших краях проводит известный исполнитель и композитор Рамазан СТАМГАЗИЕВ, он буквально взял меня за руку и отвел в колледж на вокальное отделение. Сказал: “Есть артисты, музыканты, народные певцы, прославившие наш край, а ты станешь знаменитым оперным певцом”. Я ничего не знал про оперу, но у нас принято слушаться старших и доверять их советам.

- Как прошла ваша первая встреча с оперой?

- Я хорошо выспался. Периодически нас от колледжа отправляли в оперный театр, но вы представьте: целый день мы на занятиях, а тут вечером еще и сложный спектакль. К тому же я в момент поступления даже не знал нот, ничего не понимал в этом.

- Трудно было поначалу?

- Вы даже не представляете насколько. Во-первых, я не говорил по-русски, во-вторых, надо было выучить нотную грамоту, то есть сразу два незнакомых мне языка. Иногда, честно скажу, было желание бросить, но потом стало понемногу получаться. Тем более оказалось, что у меня абсолютный слух.

После колледжа пошел в консерваторию и почти сразу получил первое место на Центрально­азиатской романсиаде. По ее результатам пригласили в Москву, и там я, к изумлению участников, победил. Жюри отметило проникновенное исполнение русских романсов.

Я был удивлен, ведь почти не говорил по-русски и, чтобы понимать, о чем пою, попросил преподавателя сделать мне прямо в нотах подстрочный перевод текста. На конкурсе меня все поздравляют, что-то говорят, а я всем в ответ только “спасибо, все хорошо”, потому что не понимаю ничего. Улыбаемся и машем, что называется.

- У вас дорогие сценичес­кие костюмы?

- Нет, я покупаю для выступ­ления костюмы отечественного производства, мне очень нравится качество. Самый дорогой мой костюм был в школе. Когда окончил 9-й класс, мое видео послали на международный конкурс в Париже “Салют, таланты”, и меня пригласили принять участие в очном состязании. Тогда мне директор школы и сотрудники акимата нашли деньги, чтобы сшить костюм. Я ведь должен был представлять страну. Обошлось все примерно в 400 тысяч, я с тех пор такие дорогие больше не носил.

- Зато уже на втором курсе вам дали спеть Жамбыла. Говорят, с этой партией было связано много мистики?

- Я раньше не верил во все это, но пришлось изменить мнение. С одной стороны, были профессиональные трудности. Опера написана специально к юбилею Жамбыла ЖАБАЕВА, то есть нельзя было послушать других исполнителей, сравнить. Сроки были очень сжатые, фактически партию пришлось подготовить за две недели. Но я справился. И после этого меня перевели в солисты, посыпались приглашения на правительственные концерты, международные проекты.

А вторая сложность… Я не просто пел Жамбыла, мне привезли специально его чапан, я говорил его слова, это все не так просто в духовном плане. Мне тогда старшие коллеги говорили, что надо поехать на могилу поэта, помолиться, попросить бата. Но у меня просто не было на это времени, репетиции шли с утра до вечера.

А после премьеры стал чувствовать себя ужасно. У меня выпали почти все волосы, не хватало сил, чтобы отработать целый спектакль, после обеда уже заканчивалась вся энергия, и еще во сне стал являться старик. В итоге я бросил дела, съез­дил на могилу, и после этого отпустило. Примерять на себя образ реального человека, тем более такого мощного по энергетике, совсем не то, что петь вымышленного персонажа. Теперь я это точно понимаю.

- Что еще помогает вам восполнять энергию?

- Родные места и кони. Очень люблю лошадей. Они ассоциируются у меня со свободой. Поэтому кто-то поет в дýше, для меня же лучше всего приехать на родину, кататься на коне в горах и петь. Там голос звучит совсем иначе, буквально летит. Всем коллегам рекомендую.

- Кстати, на сцене своего родного театра им. Абая в премьерном спектакле “Жумбак кыз” вы исполнили сложнейшую арию верхом на коне, а публика заставила дирижера повторить номер на бис.

- Это не все сложности. Изначально меня готовили в третий состав, то есть фактически это скамейка запасных, ведь спектакль дают два премьерных дня с разными исполнителями. Но в итоге получилось так, что мне пришлось одному петь и первый, и второй день.

Очень сложная и длинная ария, исполняется верхом на живом коне, суперзадача спеть все, что называется, ровно. К тому же я еще подхватил вирус и в первый день на сцену вышел с температурой 38 градусов, но все равно справился.

На второй день мне стало не­много легче, и зал такими овациями взорвался, что дирижер дал сигнал бисировать. Я на такое не рассчитывал, думал, что допел кульминацию, сейчас меня “убьют” и я отдохну. Но люди стоя аплодировали, а когда я запел, начали подпевать, устроили настоящее караоке. Это было феерично. Самое яркое впечатление до встречи с Пласидо Доминго.

- А под балконами красавиц вы не пели?

- Нет, никогда. Вы знаете, это я на сцене весь такой огонь-мужчина, а в жизни застенчивый.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы