Я знаю все твои трещинки

Душу греет не только доход, но и мысль о том, что ты, возможно, оставишь свой след в искусстве! Потому что речь идет о работе натурщика. 500 тенге платят за позирование в одетом виде. За обнаженную натуру платят больше, аж 700 тенге. Не густо, но проще, чем землю копать или камни ворочать.

Cтудентами все будущие художники проходят через натурные классы - рисование всех типов тел в разных позах. Например, в Академии искусств им. Жургенова есть даже специальная должность: лаборант, отвечающий за натурный фонд. Он хранит телефоны многочисленных натурщиков и вызывает их на занятия по запросу преподавателей.

Преподаватель академии Баур­жан БАЙДИЛДА со вздохом посетовал, что с натурщиками всегда проблемы. Старожилов в профессии можно пересчитать по пальцам одной руки. Легче соглашаются позировать, как ни странно, люди в возрасте, с неидеальной фигурой. Гораздо сложнее найти молодых с хорошими пропорциями, именно они больше всех стесняются раздеваться.

Нуршат БАЙСЕНОВА уже десять лет работает натурщицей. С некоторой гордостью рассказывает, что особенно часто в последнее время ее просят позировать для скульптур, говорят, фигура подходит.

- По образованию я бухгалтер, - рассказывает Нуршат. - Сейчас даже не вспомню, кто сказал мне про работу натурщицы. Первый раз позировала, когда было 35 лет, для меня это был заработок, в котором нуждалась. Не могу сказать, что работа легкая. Преподаватель сам выбирает натурщика, сам задает позу. Труднее всего стоять с поднятой рукой. Даже лежачие позы бывают некомфортные - затекает рука или нога от неподвижности. Поэтому в среднем 50 минут позируешь, а минут десять перерыв, чтобы размяться, выпить воды. Иногда во время сеанса разговариваем со студентами, но коротать время, например, глядя в телефон, нельзя. Есть модели, которые раздеваются, но я не могу, разве что в белье соглашаюсь позировать.

Удивительно, но у Нуршат дома нет ни одной картины с ее изображением! Но это вовсе не от скромности. Просто работы студенты готовят на экзамен, самые удачные потом идут в фонд учебного заведения или украшают стены аудитории, а неудачные нет смысла дарить…

- Раньше работы было очень много, - сокрушается Нуршат. - Если на модель большой спрос, то можно с утра до вечера время проводить в аудиториях. Но сейчас часы для натурных классов сокращаются, меняется программа. Кстати, у меня сын оканчивал художественный колледж, туда тоже звали работать, но я отказалась. Сейчас во время пандемии вся работа перешла в онлайн, и наша тоже. Преподаватель вызывает, просит занять нужную позу, фотографирует с разных ракурсов, потом скидывает задание студентам.

Из профессиональных рисков у моделей только один - фото­графии могут попасть в интернет, а это никому не понравится. Несколько лет назад был такой крайне неприятный инцидент. Но в основном художники берегут своих моделей и уважают их труд.

Был и у автора этих строк опыт работы натурщицей. По долгу службы я много общаюсь с художниками, поэтому не упала в обморок, когда, стесняясь и запинаясь, один хороший знакомый спросил, не могла бы я ему попозировать. Дескать, любит он изображать многофигурные композиции и постоянно не хватает материала, особенно если женщина в теле. Я тогда как раз очень даже соответствовала этому критерию. Да без проблем, ответила я художнику. Чего ж не поддержать искусство?

Кстати, часами с натуры рисуют только студенты постсоветского пространства. Во многих иностранных учебных заведениях эта традиция вообще уходит в прошлое. Опытные художники еще до пандемии активно использовали фотоаппарат, фиксируя нужные объекты. Но в любом случае модели стараются создать максимально комфортные условия: включают в помещении обогрев, иногда музыку для настроения. Никакой фамильярности - все на “вы”.

В моем случае это было примерно так: “Будьте добры, вот так встать, чуть повернуться. Вы знаете, мне бы увидеть складки на боку. Да, вот то, что нужно!” Как раз со складками я прямо находка для последователей Рубенса, жаль их сейчас немного. “Теперь чуть наклонитесь, нет, не втягивайте живот. Замечательно!

Изобразите ужас на лице. Может, вам чаю или вина? Нет? Тогда еще один кадр, вы прямо выручили меня”.

Кстати, потом на одной выставке на заднем плане картины я даже узнала себя в фигуре пышной дамы, которую пытался повалить на землю фавн. Она прикрывала руками живот и картинно пугалась. Знаете, стало даже обидно, что все это было только фоном для сюрреалистичного сюжета…

Как это ни парадоксально, но художники говорят, что гораздо легче рисовать идеальное тело, а не всякие толстые рельефы. Так что если правда жизни не нужна, то и раздеваться не придется.

У меня дома висит картина, которую я при переезде стыдливо оборачиваю простыней. Вот для нее я позировала только лицом, остальное додумал художник. Хотя, если честно, очень приятно, когда люди восторженно вздыхают, разглядывая кролика, попугая… Что я говорю? Гости рассматривают на этой картине... ягодицы! Они и правда выписаны щедро. Я скромно молчу и не рассказываю, что настоящий художник имеет право по-своему видеть как внешний, так и внутренний мир объекта. А пройдет лет десять, я и сама поверю, что именно такой когда-то была...

Дурацкие вопросы художникам

1. Зачем мучить студентов рисованием с натуры, если потом в полете творческой фантазии можно хоть треугольниками

изобразить человека?

2. Что чувствует художник, когда перед ним стоит раздетый человек?

Вячеслав Люйко:

- Анатомия необходима. Это потом, освоив ее, ты уже можешь искать свой стиль. Чтобы сделать что-то уникальное, плотнику надо научиться делать простую табуретку, довести умение забивать гвозди до автоматизма. Творчество и свобода начинаются потом. Но сейчас время воинствующих дилетантов: купи кисти - и ты уже художник, купи фотоаппарат - и ты уже фотограф…

Что касается волнения, то уже и не помню, я давно не рисую с натуры. Все нужное есть у меня в голове. А вот во время учебы был у нас такой случай. Мы же начинаем с гипсовых геометрических фигур, потом натюрморты и только к третьему курсу переходим на человека. Часов с натурщиками вечно не хватало, и мы иногда скидывались по 2-3 рубля, чтобы доплатить и поработать больше. Одной из моделей была стройная, высокая девушка-баскетболистка. Мой друг, далекий от мира художников, тоже спрашивал, что мы чувствуем, когда рисуем обнаженных женщин. Я пытался объяснить, что для нас это рутина, как и для самой натурщицы, что мы скорее циники в этом вопросе, следим только, чтобы после перерыва поза была та же, что и до. Но друг не верил. Тогда я предложил ему тихонько спрятаться за ширмой в классе, чтобы он сам убедился, насколько скучный это процесс. Спрятали. Заходит наша баскетболистка после перекура, скидывает халат, становится на обведенную мелом на полу метку и вскоре замечает движение за ширмой. Она, не одеваясь, просто подошла, взяла парня за грудки и выкинула из аудитории. Нам сказала, что в следующий раз набьет ему морду…

Сауле Сулейменова:

- Рисовать с натуры - это вообще такая исключительная возможность, потому что в большинстве стран мира эта школа утрачена, нашим студентам повезло. А я очень волнуюсь, когда рисую с натуры, и обожаю это. Не имеет значения, живой человек или фотография передо мной. Тут важна возможность через человека увидеть что-то большее, чем он сам, что-то удивительное.

Сакен Бектияров:

- Рисовать с натуры - это огромное удовольствие. Причем разное. Если ты рисуешь уважаемого человека - одно, если друга или любимую женщину - совсем другое. Ко мне вчера как раз в мастерскую заходили молодые художники, была дискуссия на тему обнаженки, и я понял, что из всех картин их зацепила та, которую я рисовал в их возрасте. Мне она уже неинтересна, а им что-то говорит, потому что главное не в натуре, а за натурой. Поэтому часто художник рисует как будто одну и ту же женщину, некий собирательный типаж.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Владимира ЗАИКИНА и Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы