Героин и сахарная пудра

Фильм снят режиссером Фархатом ШАРИПОВЫМ по книге Зары ЕСЕНАМАН “Хардкор”. В центре внимания беспросветные девяностые, трое подростков, нар­котики. Место действия: подвалы, чердаки, заброшки. Безнадега и боль. Фильм год ждал выхода на экраны, за это время покатался по фестивалям и уже успел получить два приза - Гран-при 36-го Варшавского международного кинофестиваля и 30-го международного кинофестиваля в Котбусе (Германия). Юным актерам на момент съемок было по 15 лет…

- Камила, как вы попали в проект?

- Героев для фильма искали по колледжам, школам, но я нашлась сама. Увидела объявление о кастинге и решила попробовать. На тот момент я училась в девятом классе. После школы собралась и поехала, отсидела большую очередь и зашла уже немного уставшая. Меня не просили что-то прочитать или изобразить эмоции, мы спокойно общались перед камерой. Не успела я выйти, как меня пригласили к режиссеру.

- Что вы знали про эпоху, в которую вам предстояло погрузиться? Тем более в ее самый беспросветный вариант…

- Полгода до начала съемок с нами работал режиссер. Мы говорили про то время, смотрели фильмы, конечно же, в первую очередь “Иглу”. Пришлось много узнать про мир зависимостей. Нам находили настоящих героинщиков и наркоманов с изъеденной кожей, явными проблемами со здоровьем, и они часами рассказывали, как и что действует, через какое время, какие ощущения. Это было очень тяжелое для меня общение, но нам важно было понимать такие подробности.

- Вам не кажется, что в фильме слишком много мата, много подробностей из жизни наркоманов?..

- Тут я согласна с режиссером - было бы фальшиво, если бы все было приглаженно. Да и фильм больше рассчитан на старшее поколение. Молодежь его будет смотреть разве что из интереса к тому времени. Конечно, я не знала, как пользоваться бульбулятором - самодельным приборчиком для курения травки, зачем нужна фольга наркоманам и как варят зелье. На площадке нам помогали создать иллюзию, и вещества заменялись - вместо героина сахарная пудра, из папирос вытряхивали табак и забивали их мать-и-мачехой или мятой. Но они все равно ужасно воняли, забивали легкие, в итоге я попросила разрешения пользоваться в кадре обычной сигаретой.

- Легко вас отпустили из школы на съемки?

- Поначалу вообще не отпускали. Мне, конечно, подготовили письмо, что я снимаюсь в кино, но у меня в школе была такая репутация… Вернее, она досталась мне в наследство от брата: если где выбьют стекло, сразу думают на меня. В общем, директриса отказалась меня отпускать. Тогда администрация фильма обратилась в Минобразования, и уже оттуда связались со школой, попросили содействовать производству фильма.

- А родители не были против? Все-таки роль наркоманки, отвязной девчонки, в кадре надо и курить, и целоваться…

- Нет, что вы, они были только счастливы, потому что нечасто нам выпадает новый опыт, новые возможности, и не стоит упускать их.

- Какая сцена оказалась самой сложной?

- Самой-самой морально сложной была сцена с поцелуем. Конечно, в 15 лет все мы уже знаем, как целоваться, но у мальчиков-ровесников же не спросишь: мол, как я это делаю? А мне было очень страшно показаться перед съемочной командой смешной или нелепой. С партнером проблем не было, мы с Мусаханом ЖУМАХАНОМ к тому времени уже были как брат и сестра - так сплотились на площадке. Перед сценой всех лишних разогнали. Начинается первый дубль, и я слышу, как Мусахан издает ужас­ное чмоканье прямо в петличку. Я его после дубля отвела в сторону, попросила так не делать, а самой было страшно - подумают, что это я! Следующие десять дублей все равно дело портили эти чмоканья. Я уже во время поцелуя его и за ухо дергала, которое в кадре не видно. Ну сколько можно!

В перерыве между дублями меня Фархат Шарипов позвал поговорить, и я совсем сникла. Он никогда не делал замечаний при всех, а вот так отзывал в сторону на разговор. Но у меня до сих пор все было гладко, и в особых указаниях я не нуждалась, а тут… Значит, совсем ничего не получается. Но Фархат, наоборот, вдохновил меня, сказал, что я звезда этой сцены и должна ее вытащить. После этого все получилось. Но все равно сцену поцелуя мы снимали несколько часов, и, когда я при­ехала домой, проплакала полночи, сама не знаю почему, наверное, от нервного напряжения.

Вообще, много было физически сложных, неудобных моментов на съемках. Например, когда мы в клубе берем таблетки у бармена и пьем их. Конечно, это были обычные разноцветные витаминки, но и их мы не глотали, а прятали за щекой и после окончания сцены выплевывали. Все равно за двадцать дублей я штуки три проглотила, ну и помощник режиссера повела нас в туалет и попросила вызвать рвоту. Я очень не хотела этого делать, сопротивлялась, а в ответ услышала: “Если не сделаешь сама, это сделаю я силой”. Пришлось подчиниться.

Потом была сцена в подвале. Мало того что помещение очень тес­ное, кругом трубы, так художники еще постарались создать обстановку запустения: кругом пыль, куски стекловаты, от малейшего движения все это поднимается в воздух, а мы еще и курим! Какие-то насекомые в старых креслах, на которых мы сидели, нещадно искусали нас. Мы потом еще долго чихали и чесались. А сколько сока “юппи” пришлось выпить в этой сцене! У него ужасно химозный вкус. Это был экстремальный съемочный день.

- Где вы сейчас учитесь?

- После девятого класса я очень хотела уйти из школы и спрашивала совет у Фархата. За время съемок он стал для меня очень значимым человеком, моим наставником. Он сказал, что можно пойти учиться в колледж на видео­оператора. Я, конечно, не собиралась сама снимать, скорее, это возможность узнать мир по другую сторону кадра, что само по себе интересно, если я выберу профессию актрисы. Правда, оказалось, что я поступила не просто на оператора, а на техника. Первый год мы в основном изучали школьную программу, а на второй мне дали в руки паяльник и сказали, что мы должны уметь чинить все, что связано со съемкой и связью.

- Так вы определились с профессией?

- Да, я хочу сниматься в кино. Но поскольку в нашей стране невозможно получить хорошее актерское образование, я не собираюсь получать диплом актрисы. Для работы гораздо важнее фильмография с хорошим списком ролей, чем бумажка о профильном образовании.

- В чем, на ваш взгляд, главный посыл фильма и о чем он?

- “18 килогерц” про отцов и детей. Времена меняются, наркотики, сленг другие, а тут все по-прежнему. Подростка, в принципе, понять сложно. И многие родители, особенно поколение, выросшее в СССР, и не пытаются залезть в душу, понять, что происходит: одели, накормили, и это главное. А еще для меня фильм о том, что мы сами выбираем, как нам жить, и сами отвечаем за свой выбор, за то, что потом происходит. Не стоит обвинять времена, людей, окружающих тебя, искать другие причины. Ты сам отвечаешь за все, ты творишь свою судьбу.

- Вы буквально в день выхода фильма на большой экран начали работать в другом проекте в главной роли. Это везение?

- Все сложилось. До этого было несколько эпизодических ролей, но когда уже поработал в кино, тебя знают, зовут на кастинги. Я очень рада, что мне предложили совсем другое амплуа, увидели что-то иное, кроме отвязной девчонки.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото предоставлены Камилой Фун-Со, Алматы