Мы из зоны риска

- Ведущие известных на весь мир телеканалов в период пандемии коронавируса рассказывают новости прямо из своего дома. У вас на КТК не рассматривают такой вариант?

- Дня три назад, включив за завтраком канал “Россия 24”, я впервые увидела это домашнее вещание. Смотрю: все сидят в одинаковых футболках и без “боевого” раскраса на лицах. У нас о такой возможности не было даже речи. Думаю, потому, что для этого необходимы техническая оснащенность самого высокого уровня и дополнительные резервы. Ведь надо, чтобы работники, обслуживающие эфир, приходили домой к каждому ведущему и оборудовали там связь с каналом, устанавливали свет, камеры... Мне гораздо проще самой приехать в студию, нежели целая команда будет приезжать ко мне домой. И по количеству контактных с ведущим в период карантина получится почти то же самое. Поэтому, считаю, во всех этих домашних эфирах под хештегом #сидимдома больше идеологии, а не защиты людей от коронавируса.

- Значит, работники телевидения у нас в эти дни, без преувеличения, на передовой?

- Только новостники. Как оказалось, можно обойтись без шоу-программ, без сериалов, без концертов - работники этих редакций распущены в отпуска, и в эфире идут программы в записи. А вот новости нужны сейчас людям как никогда. Реже выходить из дома и появляться на работе нам позволяет только то, что теперь у нас в студии новости читает один ведущий, а раньше было парное ведение эфира. Все остальное в работе осталось прежним.

Я, как всегда, на канале уже в 12 часов, хотя мой получасовой эфир начинается в 19.30. Кроме эстетической части - переодеться в эфирную одежду, накраситься и сделать укладку - на мне тщательная проработка всех материалов и студийного текста, которые выйдут в эфир, а также верстка самого выпуска. Несмот­ря на то что в эфире я уже 20 лет, по-прежнему скрупулезно и ответственно отношусь к своей работе. Если у меня эфирная неделя, то я вообще ничего больше не планирую в эти дни, потому что надо быть очень собранной и хорошо себя чувствовать.

Без перемен в эти дни и график других сотрудников редакции новостей. Это 15 журналистов, главный редактор и два выпускающих редактора, пять человек в режиссерской группе, четыре-пять операторов в студии и столько же на выездах, два инженера в эфирной аппаратной, гример и hair-стилист. И мы, конечно, в постоянном взаимодействии, несмотря на карантин.

- При этом журналисты постоянно выезжают на съемки “в поле”, общаются с огромным количеством людей, а потом возвращаются в редакцию. Не страшно?

- Поначалу мы боялись. Журналисты даже стали брать интервью без живого контакта - посредством видео- или телефонной связи. Но телевидение - это картинка, и без видео в сюжетах нам не обойтись. Журналисты выезжают из редакции в масках, очках, перчатках, никакой специальной защиты мы не имеем. Специальное обмундирование нашим журналистам выдали лишь один раз, когда они снимали сюжет в биолаборатории, где пытаются изготавливать медицинские тесты. Поэтому наши мужчины в редакции за руки теперь не здороваются, женщины при встрече в щеку друг друга не целуют, и вообще все автоматически по возможности стараются держаться друг от друга на расстоянии, ведь мы люди из зоны риска.

- А как родные, которые сидят дома на жестком карантине, реагируют на вас, когда возвращаетесь с работы?

- У меня две племянницы 12 и 13 лет, сестра, мама под 70 лет. Они, конечно, в первые дни сильно паниковали: “Как же так, ведь даже на улицу людям выходить запрещено. Это же очень опасно!” И когда я возвращалась с канала, то с порога слышала: “Сразу в ванную, обрабатываться!” И вот я прямиком мыться, переодеваться, стирать и только потом полностью стерильная выхожу к ужину (смеется).

Но если серьезно, то у меня была мысль на этот период взять отпуск без содержания, а потом я все обдумала и решила, что это будет нечестно. Ведь моим коллегам придется работать еще и за меня, а у них тоже семьи. И как я потом буду смотреть в глаза тем, с кем столько лет в одной команде проработала бок о бок? Ну и, наверное, это будет предательством по отношению к любимой работе…

- Никогда не хотелось бросить профессию, о которой, бывает, кто-то нелестно отзывается?

- Часто бывает обидно… Но журналистов обычно обзывают и не любят до той поры, пока не придется столкнуться с какой-нибудь проблемой в жизни. А столкнувшись с несправедливостью со стороны тех же чиновников, бегут не в акимат, не в прокуратуру, а к журналистам за помощью. Но вообще людям сложно угодить: новости “Хабара” называют слишком хорошими, а наши - слишком плохими. Так что я стараюсь не обращать ни на кого внимания. И меня радует тот факт, что все эти критики в определенный час все равно бегут к телевизору и включают новости. А если пропустили, начинают задавать мне вопросы в том же Инстаграме: что там сегодня у вас было в выпуске?

- Кстати, вы единственная телеведущая в нашей стране, чей непрерывный стаж в новостях составляет 20 лет. Как удалось установить такой рекорд?

- Скажу сразу, что ежедневный прямой эфир в новостях исключает все нюансы, связанные с разговорами о покровителях и блате. Если и бывают у нас какие-то случайные люди, то долго они не задерживаются. Ведь ежедневный прямой эфир - это не только определенные способности, но и очень большое нервное напряжение, которое не каждый может выдержать. Была у меня, например, такая ситуация, когда я работала на другом телеканале. Сижу в студии и без печатного текста, и без суфлера, и без первого сюжета, а режиссер говорит: “Через две секунды запускаем шапку, и мы в эфире. Что хочешь, то и делай!” Ну не рассказывать же мне миллионам зрителей, что журналист с оператором в пробке застряли, что текст на суфлер вывести не успели, что распечатать его не смогли?

В этом году мне исполнилось 45 лет, и с возрастом я, конечно, чаще стала задумываться: “Зачем мне все это надо?” Открыла для души собственную школу телеведущих и ораторского мастерства, но пока речи о том, чтобы уйти с телевидения, нет.

- Если говорить о возрасте, то вы вообще не меняетесь с годами, и поклонники постоянно просят рецепт не­увядающей красоты Мадины Балгабаевой…

- Все дело в привычках, выработанных годами. Раз в месяц у меня поход к косметологу, а в остальные дни я делаю дома различные маски. И конечно, очень важен спорт. Было время, когда я заставляла себя серьезно заниматься в зале, тягала гири, поднимала штангу под 50 килограммов, и мне даже поступали предложения участвовать в состязаниях женщин-бодибилдеров. Теперь же я занимаюсь йогой, делаю дома упражнения, практикую ходьбу. Главное - держать свой вес под контролем.

- Говорят, что вы едите как птичка?

- Если я дам волю своему аппетиту, то есть буду больше всех в нашей семье! (Смеется.) Обожаю шикарные мамины пирожочки, баурсаки, манты. Но вместо пяти мант, которые могу съесть, ем только две штуки. А когда чувствую, что начинаю раздаваться в размерах, то прекращаю есть после пяти вечера. И никакие уговоры, ароматные запахи или шикарные рестораны меня не сломят.

- Еще поклонники постоянно спрашивают, когда же вы выйдете замуж?

- И я так понимаю, что эта тема для общественности становится все более актуальной день ото дня. Вот, например, сегодня выложила пост, в котором написала, что наступила весна и птицы гнезда вьют. И в комментариях через одного пишут: “А когда вы свое гнездо совьете?” Но я уже устала отвечать: если так живу, значит, мне это комфортно. У меня есть сын - очень хороший 18-летний мальчик, который сейчас учится в Германии, у меня есть мама, прекрасные родственники. Но я не закрываю книгу под названием “личная жизнь”. И, может, уже завтра встречу своего человека, вслед за которым, будто в омут с головой, все брошу и уеду. Все же возможно в этой жизни!..

Оксана ВАСИЛЕНКО, фото предоставлено Мадиной БАЛГАБАЕВОЙ, Алматы