Если б Айманов не погиб, всё было бы иначе…

- Еще в 90-х в популярной газете вышла большая публикация с воспоминаниями о фильме “Ангел в тюбетейке”. И в ней Амина УМУРЗАКОВА на вопрос журналиста: “А где ваша экранная невестка Шолпан?” ответила: “Она же вообще не артистка, она переводчица и давно уехала за границу!” Этот ответ меня, если честно, очень расстроил, - вспоминает Шолпан Жусуповна.

- Поверить в ваш отъезд было легко, ведь весь Советский Союз увидел тогда, 50 лет назад, за сверкающими стеклами киоска “Горсправка” какую-то необычную девушку - по-западному модную, не по-советски породис­тую. Но почему вас “отправили” именно во Францию?

- Возможно, потому, что вся моя жизнь связана с французским языком. С пятого класса я учила французский в алматинской школе № 10, которая находилась на том месте, где сейчас стоит гостиница “Алматы”, и, кстати, там же для фильма “Ангел в тюбетейке” был поставлен тот самый стеклянный киоск “Горсправка”, прославивший меня на весь Союз. Когда мне исполнилось 13 лет, мой папа, известный журналист и писатель Жусуп АЛТАЙБАЕВ, получил квартиру в этом районе, в том самом знаменитом доме, который был построен по указанию Динмухамеда КУНАЕВА специально для казахской интеллигенции и который в народе прозвали “Қазақ ауыл”. И сейчас весь этот дом увешан памятными досками с именами наших знаменитостей.

- И именно в 13 лет вы попадае­те в кино?

- Я четвертая из пятерых дочерей в нашей семье и видела, как мои старшие сестры-красавицы участвуют в различных фото- и кинопробах, стремятся сняться в фильмах. И однажды меня пригласили вместе с ними сняться в фильме “Тринадцатая дочь”. Для этого почти месяц на летних каникулах мы ездили в Енбекшиказахский район, где и проходили съемки, а потом сменился режиссер, и нас вырезали из фильма. Но зато мы заработали хорошие денежки, и мама сразу купила нам три никелированные кровати на пружинах. Тогда это был просто шик!

- На этих съемках вы познакомились с Шакеном АЙМАНОВЫМ, который всегда очень ценил ваш талант и сыграл большую роль в вашей творческой судьбе?

- Айманова я впервые увидела позже - зимой того же года. Наша соседка и мамина приятельница тетя Роза, которая играла разных апашек во многих его фильмах, предложила: “Пусть Шолпаша придет сегодня в школьной форме в оперный театр и снимется в кино в массовке!” Тогда-то и увидела этого бога кино, который, как мне казалось, сидел на стуле, как на троне. Спустя время мы познакомились с Шакеном Кенжетаевичем уже в гримерке: меня готовили к съемке, а он сидел в соседнем кресле - с него снимали грим. И тут он мне: “Кто такая?” Я представилась. “Ты хочешь поехать учиться на актерский во ВГИК?” А я с гордостью: “Нет, я еду в МГУ на филологический, буду учить итальянский язык!” Тогда перед ним стояла задача отправлять молодых талантливых ребят на учебу в Москву, но у меня на тот момент были другие планы.

- Не жалеете, что отказались?

- Меня всегда страшило то, что я не знаю на хорошем уровне казахский язык. Я рассуждала так: когда окончу актерский факультет, то как буду играть в нашем Театре казахской драмы? Меня сгубило сомнение. И еще одной слабости я не могу себе простить: когда папа, не поверив в мои силы и характер, в последний момент не пустил меня в Москву, в МГУ, куда я усиленно готовилась, я не смогла пойти против его воли. Так мне пришлось стать студенткой алматинского иняза и изучать французский язык. Из депрессии меня вывели начавшиеся съемки в фильме “Крылья песни”, пробы туда я прошла еще в 11-м классе. И именно там меня по-настоящему заметил Шакен Кенжетаевич.

- А правда, что роль Айши в легендарном “Ангеле” писали специально для вас?

- Там было сразу три роли, которые писались под конкретных людей, - моя, Алимгазы РАЙМБЕКОВА и Амины Умурзаковой. Айманову пришло в голову сделать из нас с Алимгазы пару после того, как он увидел нас именно во время съемок “Крыльев песни”. Он приезжал к нам на съемочную площадку в Шымкентскую область, чтобы помочь режиссеру Азербайжану МАМБЕТОВУ, который хоть и имел звание народного артиста СССР как театральный режиссер, но в кино только дебютировал. И тогда же был удивительный в моей жизни случай: я играла с Аймановым в карты “на кукареку”! Он зашел в комнату, где мы жили вчетвером с девочками-гримершами, и без всякого пафоса присоединился к нашей игре. Правда, когда я проиграла, меня заставили петь популярную песню о любви “Возможно”. Я, видимо, перестаралась, потому что Шакен-ага сидел и давился от смеха. И потом все время, как проходил мимо меня на студии в окружении своей свиты, тихонько напевал с улыбкой, передразнивая мою манеру пения: “Возможно-возможно…” Я чувствовала, что это он делал с большой симпатией ко мне...

- … и потом всегда включал вас в культурные делегации, когда надо было представлять Казахскую ССР на уровне Союза или за рубежом. Мне кажется, в вашем лице он хотел похвастаться, что есть у нас такие образованные девушки - и в кино снимаются, и французским свободно владеют…

- Я была с ним и в Латвии, и в Грузии, и в Белоруссии, и в Санкт-Петербурге. Помню, что в эти делегации всегда стремились влезть наши агашки, разные партийные секретари. И Шакен Кенжетаевич пытался разбавить их людьми образованными, интеллигентными. Ведь его очень уважали и ценили в Москве, в Ленинграде, за границей. По нему вообще судили о нас, казахах, поэтому он всегда хотел собрать вокруг себя достойных представителей народа. Однажды он нашел меня даже в противочумном институте, где я работала переводчиком французского языка. “Только ты могла такое вытворить - устроиться в какой-то чумной институт!” - рассмеялся Шакен-ага в трубку телефона и позвал меня на кинонеделю в Тбилиси.

- Самое время поговорить о том, где, будучи уже известной актрисой, вы работали и что стало для вас настоящей профессией…

- После окончания института и декретного отпуска преподавала на вечерних курсах французский язык, потом был противочумный институт, а в 90-х, уже имея звание доцента, кандидата филологических наук, я ушла с должности преподавателя иняза на совместное казахско-французское предприятие. На этот шаг я решилась, потому что моего мужа сократили с киностудии “Казахфильм”, когда там началось акционирование. Он надел фартук, готовил дома обеды, а я обеспечивала семью. Но буду откровенной: считаю себя нереализованной. Если бы не погиб Шакен Кенжетаевич, который верил в меня, может, я снялась бы еще не в одном фильме.

- Но замуж вы вышли за оператора и режиссера документального кино Рамиля САБИРОВА, который в свое время ради работы на “Казахфильме” бросил учебу в институте иностранных языков. Видя ваши метания, он не советовал вам сделать то же самое?

- С мужем у нас была любовь с первого взгляда: он пришел на вечеринку, где мы и познакомились, со своей девушкой, а ушел со мной. Мне очень повезло с мужем: он однолюб. И приревновала я его лишь один раз: когда он остался ночевать на студии, я взяла старшую сестру и отправилась к режиссеру Асе СУЛЕЕВОЙ. Мы ворвались в ее квартиру и стали искать моего мужа - она была просто в ужасе! После этого я успокоилась на всю жизнь. Но такие темы, как моя востребованность в кино, мы с ним не обсуждали. Видимо, я бесхарактерный человек: не могла бросить ради актерства то дело, на которое выучилась!

- Зато благодаря вашему французскому вы были личным переводчиком самого Жерара ДЕПАРДЬЕ, когда он снимался в Казахстане!

- Мы жили с ним бок о бок 12 дней в Шымкентской области, где проходили съемки, и на прощание он подарил мне книгу с подписью “Спасибо за твое терпение, Шолпан!”. Помню, я так смеялась, когда они с Натальей ГВОЗДИКОВОЙ, которая тоже снималась в этом фильме, начали спорить о русской литературе. “Нечего Гоголя приписывать себе, - горячился Жерар, - он украинец!” “А вы вообще не француз, вы - еврей!” - парировала Гвоздикова. И тут Жерар закусил губу. Вот таких интересных моментов было много.

- Что бы вы ни говорили, у вас была интересная и насыщенная жизнь. И вашему нынешнему графику может позавидовать любой молодой человек!

- Выйдя на пенсию, я возобновила свою преподавательскую деятельность: в Казахской национальной консерватории учу студентов итальянскому языку, который все-таки выучила, и продвигаю французский. По выходным занимаюсь в клубе казахского языка, а еще через Фейсбук познакомилась со специалистами, которые помогают дачникам возродить верненские традиции садоводства, и теперь хочу привести в порядок свою запущенную дачу. Детям не до нее: сын закончил художественное училище, дочь - юридическую академию, у них свои дела. А я теперь люблю возиться с внуками. Нашему Кариму шесть лет, он очень любит цифры, все время решает примеры, а внучку зовут Дамели, ей 12 лет, она без акцента говорит на английском, хорошо поет и учит меня жизни.

- А вы ее чему учите?

- Папа с детства давал нам установку: “Не отставайте от своих сверстников!” Сейчас я думаю, что это не совсем правильно. Надо было говорить: “Обгоняйте своих сверстников!” Ведь когда не отстаешь, то успокаиваешься, становишься пусть не хуже, но и не лучше.

Оксана ВАСИЛЕНКО, фото Романа ЕГОРОВА и предоставлены Шолпан АЛТАЙБАЕВОЙ, Алматы