Брат сказал мне: “Тебя убьют!”

Кажется, еще недавно Сару ТЫНЫШТЫГУЛОВУ называли “Шаляпин в юбке” и “казахская Эдит Пиаф”, руководители советского Минкульта постоянно отправляли ее представлять страну на мероприятиях за рубежом. А сейчас народная артистка Казахской ССР каждый свой выход на сцену называет настоящим праздником и утверждает, что враги и завистники ее таланта, желая перекрыть кислород, хотели даже лишить ее жизни. Об этом она рассказала в экс­клюзивном интервью нашей газете накануне своего юбилейного концерта, который на днях прошел в Алматы.

- В первый раз меня били по голове, а во второй - хотели отравить, подсыпав что-то в воду, - делится Сара Ордембаевна.
- Как такое возможно?
- А вот так! Иду я после концерта вся в цветах, и стоит такой рослый молодой человек возле моего подъезда. Я ему говорю: “Солнышко, открой дверь, пожалуйста!” А он камнем по голове меня. И после этой травмы у меня до сих пор защемлен нерв, который управляет руками. Было это после того, как в 2001 году я сходила к президенту Нурсултану Абишевичу и пожаловалась, что руководители “Казахконцерта” мне петь не дают. Обидно было, что все, кто угодно, даже те, кто ниже меня по таланту и заслугам, на сцене поют, а я - нет. Он, наверное, думал, что пришла к нему машину или квартиру просить, а я просто сказала: “Помогите мне петь”. Он пообещал: “Будете петь!” Так и случилось.
- А как можно было запретить петь Саре Тыныштыгуловой?
- Понимаете, когда-то у меня были и свои музыканты, и звукорежиссер, и костюмер, и рабочие. Я человек, который так привык при советской власти. Когда же Союз развалился, всех, кто на меня работал, выгнали, а сама я была два года без зарплаты. И только благодаря президенту меня опять на сцену пустили официально. А потом в 2007 году, когда в “Казахконцерте” поменялись руководители, мои завистники опять организовали против меня заговор. Создали какую-то комиссию и давай экзаменовать меня, причем собрали на прослушивание многих наших популярных артистов. Они подписали бумагу, что в связи с пенсионным возрастом петь мне нельзя, и меня сократили. Представляете мое положение: я, гастролерша союзного значения, лишена официального статуса солистки “Казахконцерта” и вынуждена взять свои афиши и уйти домой. Дочка потом говорила мне: “Ты была просто мертвым человеком от унижения”. Ведь даже девяностолетние артистки выходят на сцену и бабок играют. А почему мне, Тыныштыгуловой Саре, на седьмом десятке нельзя петь? Еще бы чуть-чуть - и я бы точно умерла.
- Опять помог президент?
- На этот раз министр культуры Ермухамет ЕРТЫСБАЕВ… Но мне пришлось просидеть дома целых полгода, потому что тойские, частные концерты я не пою. И вот позвонил мне мой брат, который был прокурором и тогда еще был жив, и говорит: “Нет в Казахстане такого закона, чтобы тебя, народную артистку с высшей категорией, мастера сцены, могли сократить. Напиши обо всех своих достижениях и наградах министру!” Так у меня получилось письмо Ертыс­баеву на 12 листах. В течение месяца мне позвонили из Астаны и сказали: “Сара-апа, министр вас восстановил!” И я до сих пор числюсь и работаю в алматинском филиале “Казахконцерта”, где нас осталось 15 человек.
- За это вас пытались отравить?
- Думаю, за то, что, когда я выхожу на сцену, публика начинает оголтело аплодировать стоя. Однажды мне две бутылки воды поставили на выступлении. Хоть брат и предупреждал, что раз у них в первый раз не вышло, они снова постараются меня или отравить, или еще что-то сделать, но я выпила ту воду. И у меня началась медленная потеря сознания, а потом и рвота, и диарея, боли во всем теле, как будто меня ножом резали, и голова будто отдельно от меня была. Дочка кое-как меня отходила. Не зря мне известная художница Гульфайрус ИСМАИЛОВА когда-то говорила: “Мужчины еще хуже женщин завидуют. Они на такие пакости способны!”
- Так вы даже знаете, кто это сделал?
- Я все знаю, но имен называть не могу. Ведь официально от врачей справку не брала, в полицию не заявляла, они дело не заводили. И теперь задним числом обо мне скажут, что я уже из ума выжила. Скажу лишь, что мои недоброжелатели и завистники - очень известные, популярные и любимые народом артисты…
- Даже не думала, что среди артистов такое творится…
- Да, такое дерьмо эта эстрада! В России артисты поддерживают друг друга, рады успехам коллег, а у нас в Казахстане - нет. Зависть страшная сплошь и рядом. Когда я выхожу и народ хлопает без остановки, то мои коллеги аж белыми от злости становятся, убить готовы меня. Не могут мне простить мою московскую вокальную школу и то, что я после Баглановой последний из могикан и герой нашего сценического искусства. Хотя те, кто во власти, давно забыли, что меня надо, как драгоценный сосуд, на руках носить, ведь мой голос, контральто, имеет такую энергетику, которой нет ни у кого. И теперь акимат приглашает меня только на дни стариков песни петь и чай пить. Не могу даже добиться, чтобы пришли и отремонтировали в моей квартире, которую мне дали еще в 1972 году, отопление. Живу в холоде: отопление еле-еле работает, а в детской и в ванной его вообще нет. Может, аким БАЙБЕК это прочитает и поможет? Хотя вряд ли - никому я уже не нужна, все обо мне забыли…
- Ну вот не забыли же организовать юбилейный концерт. Значит, по-прежнему любят!
- Никто не любит! После тех двух случаев брат вообще мне сказал: “Тебя убьют. Потому что не могут простить, что ты вторая, перед кем народ встает. Первый - президент, а потом ты”. И так было шесть лет подряд, когда я пела в новой аранжировке “Менің Қазақстаным”. А потом у меня забрали эту песню и меня вообще выбросили. И в телевизоре меня нет: мои сольные концерты, состоящие из 21 песни и снятые еще в 2010 и 2013 годах, в живом исполнении с эстрадно-симфоническим оркестром Алматы и с народным оркестром “Отырар сазы” не показывают. И про юбилей свой я молчала, пока не пришли ко мне из одного шымкентского международного фонда и не сказали: “Вы чего сидите ? Вам же 75 лет! Давайте мы арендуем “Казгосфилармонию” и устроим ваш юбилейный концерт”. А раньше о нас государство заботилось.
- А трудно вам было в советские времена добиться успеха?
- Нет. Потому что мой талант оценили все лучшие профессионалы Советского Союза. А еще потому, что я была трудягой, хотя далось мне это непросто: не воспитывала свою дочь, в семь с половиной месяцев отвезла ее в Актюбинск к свекрови и начала гастролировать. С тех пор как начала работать в “Казахконцерте”, с коллективами “Всюду с песней” и “Молодость в пути” объездила не только весь Казахстан, но и весь Советский Союз. Затем меня пригласили стать ведущей артисткой молодежно-эстрадного ансамбля “Гульдер”, который создали по решению правительства. В его составе я два месяца гастролировала по всей Юго-Восточной Азии. Там на наши концерты ходили президенты, премьеры, министры, послы. Меня называли “светящейся звездой”, цветы дарили корзинами, руки целовали. После этого я решила создать свой ансамбль “Жалын”, и меня поддержали в Москве. Со своим коллективом я была в Чернобыле, в Афганистане, на БАМе, выступала после землетрясения в Спитаке. А в 1979 году на Днях культуры в Польше мне просто не давали уйти со сцены, когда исполняла их песню “Но то цо”. По возвращении получила звание народной артистки. После поездки в Монголию, где проходили Дни культуры СССР на примере Казахской Республики, мне вручили орден Дружбы народов, в ГДР, где я гастролировала четыре раза, меня наградили молодежной медалью. Безумный успех был у меня и во Франции. А когда я, советская певица, спела в Бельгии их гимн, все миллионеры в мехах и бриллиантах встали, один капиталист упал передо мной на колени, а их известный продюсер посвятил мне стихи. Прием был прекрасный, хотя город Антверпен меня очень разочаровал - в первый же день у меня свистнули из сумки кошелек, в котором было 3300 франков. А я рот открыла: “Тут цивилизация, улицы моют с мылом, а значит, нет ни жуликов, ни воровства!” (Смеется.)
- А кто сегодня может так ярко и профессионально представить Казахстан на мировой сцене, как вы когда-то?
- Димаш КУДАЙБЕРГЕН. Это действительно яркая личность с образованием, с диапазоном, который меня очень поразил, когда я его услышала в первый раз. Он правильно поет, хорошо знает свой язык, прекрасно смотрится на сцене и органично выглядит со своим пением. Кайрат НУРТАС тоже неспроста народ собирает.
- Про Кайрата говорят разное…
- Он тоже талантлив. И неправильно говорить, что он не достоин сцены. Хотя вживую я его не слышала, а только видела концерт по телевизору, но считаю, что он артистичный и работает на износ. А еще со мной на моем юбилейном концерте песню “Менің Қазақстаным” спел хороший мальчик, который в Казахстане по пять концертов за раз дает. И всегда полные залы собирает.
- Торегали ТОРЕАЛИ?
- Да. Могу еще назвать Алтынай ЖОРАБАЕВУ, Жубаныша ЖЕКСЕНА, Мольдир АУЕЛЬ­БЕКОВУ. Она тоже участвовала в моем концерте. И группа “Азия”. Это все свежие лица и талантливые люди, которых любит народ. И мне они нравятся, но, конечно, между нами есть разница. Я пою патриотику, классику - это сценическое пение, не тойский вариант.
- А как вы вообще оцениваете то, что сейчас происходит на нашей эстраде?
- Сейчас так много певцов, что просто невозможно всех их знать. Но из того, что я видела, мне не нравится, что сейчас все наши звезды выглядят просто как западные топ-модели - одинаково одеты, с одинаковыми модными лицами. Нет в них национального колорита. Еще теперь эстрадные песни поют многие народные исполнители, а для этого все-таки нужно иметь вокальное образование. И жалко, что сейчас вся музыка стала танцевальной, перешла на эстраду с тоев, и нет места классическим, философским песням. Но время все расставит на свои места, всех пересеет, как через сито: шелуха уйдет, а настоящие таланты останутся.

Оксана ВАСИЛЕНКО, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы