Разговор по душам

Ширвиндт - как много в этом звуке юмора, таланта и философско-ироничного отношения к жизни. Даже не скажешь, что ему 82 года. Он по-прежнему молод душой и с легкостью покоряет зрителя своим неподдельным обаянием. В этом алматинцы смогли убедиться, побывав на творческом вечере Александра Анатольевича «Ностальгия с улыбкой», который прошел в южной столице в рамках проекта «Лекторий. kz» при полном аншлаге.

Более двух часов мэтр вспоминал старых друзей - Андрея МИРОНОВА, Зиновия ГЕРДТА, Григория ГОРИНА, Людмилу ГУРЧЕНКО, Аркадия АРКАНОВА, Эльдара РЯЗАНОВА, а также рассказывал трогательные и смешные истории о гастролях.
Александр Ширвиндт известен зрителям по блестяще сыгранным ролям в фильмах «Ирония судьбы, или С легким паром!», «Небесные ласточки», «Трое в лодке, не считая собаки», «Вокзал для двоих», «Самая обаятельная и привлекательная», «Миллион в брачной корзине», «Бабник» и многих других. Конечно же, сразу вспоминается  неподражаемый дуэт Ширвиндта и Державина.
Но не все знают, что Александр Анатольевич родился в музыкальной семье, что его первые роли на сцене были вовсе не комедийными. А свой первый спектакль в качестве режиссера он поставил еще в 1970 году. Уже дважды он стал прадедом. Его реплики стали украшением десятков фильмов, а некоторые фразы настолько запомнились зрителям, что стали крылатыми: «Все в сад!», «Так… пора сматывать удочки», «Бифштекса не будет, будут блинчики».

Как лектор я во!
Своей вальяжной походкой Ширвиндт появился в зале и под громкие овации направился к микрофону.
- Я не был у вас 37 лет, - начал он разговор. - И вот на старости лет замечательные друзья говорят, что есть возможность приехать в Алматы. Я, естественно, спросил: «Я же не Газманов и не Киркоров». Мне ответили: «И слава богу». Это мне понравилось и решил приехать. Как лектор я во!
Город сильно изменился, а гостиница Alma-Ata, в которой мы жили во время гастролей в 1981 году, осталась в первозданном виде. Аж сердце заколотилось, когда увидел ее. А какие тогда гастроли были – по месяцу! Бешбармак на каждом повороте. Я вспоминаю, как после спектакля «Женитьба Фигаро» нас пригласили в резиденцию Димаша КУНАЕВА. Его супруга Сара (мэтр запамятовал - жену Кунаева звали Зухра. - Авт.) обожала театр. И тут такая неудача – ей понравился не Фигаро его играл Андрей Миронов, а графАльмавива, роль которого исполнял я. Для Миронова это был удар ниже пояса, такого не было ни разу. И уже не я ездил с ним в резиденцию, а он со мной.
Почему я назвал эту встречу с вами «Ностальгия с улыбкой»? Не знаю, как у вас, а у нас в России зашкаливает уровень телевизионно-гламурно-журналистских воспоминаний. Собирается группа старых баб, которые рассказывают, как они жили с Высоцким, Далем, Мироновым, Козаковым. Во-первых, они не жили. С кем они жили, я знаю - не с ними. Во-вторых, ладно бы говорили о творчестве – нет, только про «жили - не жили», про внебрачных детей.
Мне же хочется вспомнить не то, кто с кем жил. Хотя спрашивайте, я честно расскажу. Но люди уходят, и хочется вспомнить их творчество.

А третью мечту я забыл…
- Меня часто спрашивают, кого я хотел сыграть, но не сыграл. Было три таких персонажа: Остап Бендер, Кречинский, и… третью мечту я забыл.
Есть великие произведения, которые сложно экранизировать и переносить на сцену. Они велики в своей авторской интонации. Произведения Ильфа и Петрова в том числе. А сколько было экранизаций! Одна из них – Леонида Гайдая. Перед съемками «12 стульев» у него в кабинете висели фотопробы, на которых были известные артисты, в том числе и я. В конце концов он начал снимать Сашу БЕЛЯВСКОГО. Отснял уже, как тогда говорили, 200 полезных метров (тогда все снимали на советскую пленку, а великим мастерам давали немножко настоящей, американской). А потом поехал в Тбилиси, увидел моноспектакль Арчила ГОМИАШВИЛИ и влюбился. Убрал Сашку, несмотря на отснятую пленку, и поставил Арчила. Вот такой подход к работе!
Вторая мечта – сыграть Кречинского. Однажды ко мне пришел Михаил Козаков и говорит: «Наконец сыграешь Кречинского». Мы стали репетировать в Театре сатиры. А потом оказалось, что Козаков уезжает в Израиль. И уехал. А я остался без Козакова и без Кречинского.
А теперь Миши нет. И образовалась черная дыра. Потому что все, что он делал, – это крайне интеллектуально. И когда сейчас начинают вспоминать, что у него пьянки, пять семей, сто детей... Сто, потому что детей любил. Столько жен потому, что обожал баб. И всех содержал. И квартир было немерено. А пил потому, что хотел.

Мы с Аркановым полгода не разговаривали
- С Аркадием нас связывала не только дружба, но и страсть к бегам.
На лошадей мы спускали все. Жены и дети голодали, а мы пропадали на ипподроме. Они были единственными заведениями в Советском Союзе, где был тотализатор. Закрыть не могли, потому что их курировал БУДЕННЫЙ. Мы знали лошадей в лицо, наездников - по морде. Как-то вывели жеребца: ноги от ушей, серый в яблоках, по кличке - Беспризорный. Он никогда не приходил первым. И через четыре года все на него махнули рукой. Но только не мы. И вот однажды у нас в карманах два рубля, и я Аркану говорю: «Иди ставь на Беспризорного!». Он идет в кассу, и мы ставим последние два рубля. И тут Беспризорный приходит первым. Это называется «котел», когда на ипподроме выигрывает один билет из всех. Приз был 16 тысяч рублей. Это стоимость новой «волги». То есть у нас в кармане фактически был автомобиль. Я говорю Аркану: «Иди получай деньги!» Он мне: «Я не поставил». Все! Мы молча выходим. Я иду к своей ржавой «победе», он - к троллейбусу. Мы не разговаривали полгода. Но я рассказываю, как было на самом деле. А Аркан-то всем говорил, что в кассу ходил я.
Рассказал Александр Анатольевич и про Зиновия Гердта, который был автолюбителем, а машину в те времена было достать трудно.
- В Тушино, в Москве, зимой проходила запись на «жигули». Эта запись была общественной, предварительной, еще домагазинной. И каждые 10 дней надо было отмечаться. Не пришел – тебя вычеркивают в амбарной книге. А потом к концу зимы собирались люди, которые честно ходили отмечаться. Они относили книгу в магазин, где все начиналось с начала. И так – десятилетиями.
Зямочку как инвалида и ветерана освободили от того, чтобы отмечаться. Но потом он сказал: «Я так не могу, мне неудобно, поеду». Утром звонит: «Я провел ночь в Тушино. Шура, это провокация! Это не запись на машину, а перепись евреев!»
Два часа Ширвиндт вспоминал своих друзей, которых уже нет в живых. И невольно в голове мелькнула мысль, что он один из последних в этой плеяде умных и талантливых артистов. Тех, кто заставлял плакать и смеяться миллионы поклонников.
И в голосе мэтра чувствовалась эта нотка грусти и ностальгии по тем временам и людям, которые работали и жили рядом с ним. А теперь их нет…
Пока Александр Анатольевич травил байки, зрители буквально завалили его вопросами. К сожалению, ответил он лишь на малую их часть. Иначе мэтру еще пришлось бы говорить два часа.
– Александр Анатольевич, что не сбылось в вашей жизни?
– В жизни не сбылось мало чего. Раньше мы могли сесть, выпить, потрепаться, сыграть в преферанс, отбить хорошую бабу. Вот это было время! А сейчас два бизнесмена спорят, у кого яхта длиннее. Нет духовности.
- Ходите ли вы на стадион на футбол?
– У меня трагическая любовь к команде "Торпедо". За этих ребят я начал болеть в 1946 году! Как-то на спортивном собрании зашел разговор про Роналду, про то, что он изнасиловал домработницу, а ещё поговаривают, что он голубой. И тут великий футболист, легенда «Спартака» Никита СИМОНЯН стал красного цвета и как заорет: "Да пусть бы наши трахали кого угодно, лишь бы в футбол играли!"
– Курите ли вы сегодня свою любимую трубку?
– Трубок-то у меня навалом. Иногда мне говорят: "Достаньте свою коллекцию трубок". Я им отвечаю: "У меня не коллекция, у меня свалка". Ко мне возвращаются трубки друзей, которым я их дарил. Дети меня как-то попросили: "Папа, бросай курить!" А когда у тебя дети пенсионного возраста, то приходится их слушаться. Так вот, я курить бросил на полгода. Не аплодируйте, ничего хорошего. В общем, здоровье начало пошаливать. Мне нашли крутого академика, и я взяв свои анализы, поехал к нему на прием. Огромный кабинет, сидит потрясающий старик в роговых очках, на стенах грамоты от Наполеона и Навуходоносора. Я ему папку с анализами сую, а он мне: «Уберите ради бога!» Спрашивает: «Что беспокоит?» Я ему: коленка болит. Он мне: «Вниз или наверх болит?» Поговорили еще про отдышку. И тут я ему говорю, что бросил курить, и он мне выдает такую фразу: «В нашем возрасте любые перемены опасны. Доживаем как есть». Вышел я от него, воткнул две трубки в рот - вот так и доживаю!
Зрители долго не отпускали мэтра со сцены. Александр Анатольевич раздавал автографы и принимал подарки благодарных поклонников его творчества.

Надежда ПЛЯСКИНА, фото автора и сайта Lektoriy.kz, Алматы