Половина - наполовину

Проблема шала-казахов (или, если угодно, вопрос) вышла на международный уровень - ею теперь живо интересуются в Японии. Правда, инспиратором интереса стала наша соотечественница Алия ЧИНГИШПАЕВА (на снимке). Она пишет в университете Нагоя магистерскую диссертацию о казахском этнокультурном феномене, который для нас не очень приятен, а японцам не совсем понятен.

Интерес к Стране восходящего солнца у Алии пробудился еще в школе и экономическом лицее Семея - там часто и восторженно рассказывали о замечательных качествах японцев вроде трудолюбия и дисциплины. Затем был факультет востоковедения в алматинском институте, где Алия освои­ла язык. Ну а после этого девушка выиграла грант японского правительства на обучение на островах и вплотную познакомилась с методом языкового погружения.
- Существует гипотеза, что японский язык принадлежит к алтайской группе тюркских языков, - рассказывает Алия. - Возможно, поэтому порядок слов в японском предложении схож с казахским. Это мне очень помогло в изучении грамматики. Другое дело - иероглифическое письмо. Оно сложное, и приходилось включать всю свою фантазию, чтобы запомнить иероглифы. Сейчас я знаю язык достаточно хорошо, меня часто принимают за японку, и даже местные бабушки иногда начинают мне что-то рассказывать, например в лифте, что весьма редко происходит с иностранцами.
- То есть в среду вы включились. А каким образом вам в Японии пришла идея писать научную работу именно про шала-казахов? И почему ее там поддержали?
- Я подумала, что лучше осуществлять исследовательскую деятельность в сочетании с собственными, личными интересами. Получается продуктивнее. А ситуация с русскоязычными казахами, меня, как представительницу этой группы, очень волнует. Почему поддержали? Из-за моей настойчивости. Мне даже пришлось поменять факультет для того, чтобы продолжать работу в данном направлении.
- Любопытно, как вы доносите до своих научных руководителей суть проблемы? Они понимают в принципе, о чем речь?
- Конечно, для преподавателей, у которых Казахстан - не регион исследования, понимание этой проблемы затруднено. Ведь для этого необходимо иметь комплексное представление о регионе, его истории и культурных особенностях. Важно объяснить им, в чем дело. К тому же выяснилось, что за рубежом у меня меньше возможностей обсуждать эту тему с шала и, как следствие, глубже ее понять. В итоге я приехала в Казахстан и провожу здесь анкетирование именно для того, чтобы самой разобраться в вопросе. С одной стороны, есть стремление русскоязычных казахов к самоидентификации. Но это их внутренние, можно сказать, личностные проблемы. С другой - советская политическая система и социальное устройство вызвали к жизни огромную прослойку так называемых шала, и это уже общественно значимое явление.
Я сейчас провожу анкетирование, записываю интервью. У людей очень разное отношение к самому понятию “шала”. Кто-то смеется и радостно заявляет: “Да, я шала!”. Кто-то говорит: “Своим обращением “шала” вы меня оскорбили. Зря я потратил на вашу анкету свое время, вы меня разочаровали”. То есть они не приемлют такое определение себя. Другие относятся нейтрально: “Ну да, я шала, все это знают, и что?”.
Но при этом каждый из мной опрошенных вкладывает в термин “шала” исключительно свое представление о нем. А ведь у нас этим понятием оперируют! И обвиняют русско­язычных, используя его!
- Я тоже заполнял вашу анкету и могу сказать, что некоторые пункты заставили по-новому на себя взглянуть.
- У меня ощущение, что русскоязычные казахи просто не задумывались над многими вопросами относительно собственного положения в системе культурных координат. За те 10 минут, что они заполняют анкету, с ними происходят какие-то изменения - из частых пауз одного респондента было заметно, как он расчувствовался. Это удивительно, что небольшая анкета из 50 вопросов может так действовать на людей. При этом вопросы элементарные: “Какие из казахских обычаев и традиций вы знаете?”, “Читаете ли на казахском?”, “Связываете ли свое будущее с Казахстаном?” и так далее.
- Есть мнение, что шала-казахи - тупиковая ветвь эволюции, заблудшая овца этнического развития, черная дыра национального самосознания...
- Да-да, я встречала такие формулировки в статьях на эту тему. Как ни печально, обвинительный тон присущ многим из тех, кто в свое время получал высшее образование на русском, потому что это был вообще единственный путь его получить. Но обвинения - не очень конструктивный подход для решения проблемы. Понятно, что в СССР культура “малых наций” задвигалась на задворки, и теперь, с обретением суверенитета, к собственной культурной идентичности они относятся очень чувствительно. Только посягните - и мы вам покажем! А русскоязычные казахи, видимо, считаются какими-то “агентами влияния” чужой культуры внутри своей.
- Вы считаете себя шала-казашкой?
- Нет. Шала - это половинчатый, недоказах. А я самая настоящая казашка, правда, полученное русскоязычное образование сделало русский язык языком моего сознания. Как мне кажется, это не мешает мне быть не самым худшим представителем среди казахов.
- А почему бы всем в Казахстане не заговорить на казахском, как в Японии все говорят на японском?
- Потому что в Японии 99 процентов коренного населения, а в Казахстане, если не ошибаюсь, - 65 процентов. А было еще меньше. Мы многонациональная страна, поэтому наша лояльность в языковом вопросе вполне оправданна.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ,  Алматы