Гена и генетика

Гена бежит навстречу и всячески демонстрирует свою готовность принять участие в исследовании. На месте не сидит - ловить приходится. Палочка ватная, соскоб с внутренней стороны щеки. Сделано! Из биоматериала выделят ДНК, проведут ее анализ на секвенаторе нового поколения и выдадут Гене генетический паспорт. Пес, кажется, доволен. Смотрит преданно. Ждет похвалы. Ведущий научный сотрудник лаборатории молекулярной генетики Института генетики и физиологии Анастасия ПЕРФИЛЬЕВА достает из пакета вкусняшки.

- Он даже ест как аристократ, - улыбается.

Не хватает - берет аккуратно, ему бы вилку и нож. И курс по этикету для соседей по вольеру. Рядом с Геной, кобелем породы тазы, живут еще несколько (не таких благородный кровей, но каж­дая с непростым прошлым) собак. Мы в приюте “Хвостатый рай” в поселке Байсерке недалеко от Алматы. Так бывает: ты едешь за одной историей, а привозишь совершенно другую.

                                                                            ***

Началось все с исследования. В 2021 году в Институте генетики совместно с ассоциацией “Кансонар” стартовал проект “Изучение генофонда национальной казахской породы собак тазы”. В планах - составить генетический паспорт 300 хвостатых, понять, насколько наша борзая отличается от сородичей - афганской или русской, и в идеале помочь местным заводчикам, которые не первый год добиваются признания этой породы международным кинологическим сообществом. В базе ученых сейчас около 150 образцов ДНК тазы, один из них - Гены.

- Мать пустите! - фраза, которую бросает на ходу директор приюта и общественного фонда “Хвостатый рай” Ирина МИХАЙЛОВА, говорит сама за себя.

Мать заходит в вольер, где сидит Гена, включает камеру:

- Ребят, чуть позже будет интересный сюжет: у нас в гостях Настя и газета “Время”.

Все тут же улетает в соцсети.

Видео- и фотоотчеты каждый день, без них приют не выживет, спонсоров у “Хвостатого рая” нет, а расходов немерено - с миру по нитке. Стоим у дома, где живут сотрудники приюта. Гвалт - уши закладывает. Слово за слово, я спрашиваю:

- Ирина, вы почему этим занимаетесь?

- Ой, не хочу об этом говорить.

И сразу глаза на мокром мес­те. Чуть позже все-таки расскажет. Пять лет назад занималась бизнесом и финансово помогала другому приюту - нет его уже сейчас. Потом (в подробности не вдается) с хозяйкой того приюта разошлись, Ирина забрала оттуда нескольких собак. Знакомая предложила: “У меня есть участок в Байсерке. Можешь их там поселить”.

- Мы планировали, что там будут жить максимум собак двадцать. Думали, поставим вагончик, поселим человека, который будет за ними присматривать, - вспоминает Ирина. - Поставили. Дальше - больше. Дом построили. Собак я любила и держала всегда, подкармливала бездомышей. Но все равно так, чтобы приют… Сейчас здесь от 400 до 450 собак, точную цифру не назову, она все время меняется.

- Вас эта цифра не пугает?

- О своих страхах предпочитаю не говорить, но я в них живу. Боюсь: если со мной что-то случится, что будет дальше с приютом? Это тяжело, до депрессии доходило.

- Как близкие, знакомые к вашей нынешней жизни относятся?

- У меня не осталось друзей. Интересы и образ жизни изменились полностью: с теми, кто раньше был рядом, теперь не о чем поговорить. Это как из Казахстана переехать в Америку и начать все заново.

- Не жалеете, что вот так?

- Иногда, очень редко, когда эмоции накроют. Это же образ жизни, от него никуда не деться, а дороги обратной нет. Зачем оглядываться? Без этого не смогу. Да, это безумно тяжело, но у меня ощущение, будто я себя нашла. Не хочу другого. В нашей жизни ничего просто так не бывает. Я в это верю. Остановиться невозможно. Сравниваю это с наркоманией: доза растет, а отказаться никак. Когда ты видишь на улице бездомных щенков, то сначала их хватаешь, а уже потом думаешь, что дальше с ними делать. Куда их?

- Вам важно отношение окружающих? Часто ведь про вас говорят: со странностями, развели псарню, житья от них нет.

- У меня иммунитет на таких людей. Сначала такое отношение ранило - иногда рыдала так, вы не представляете. А потом… Мы здесь никому не мешаем, домов рядом нет, посторонних тоже, территория огорожена. Это нормально - спасать бездомных животных, организовывать приюты. Просто наши люди к этому не готовы. Про зоозащитников что только ни говорят: вам одни деньги нужны, вы на собаках наживаетесь! Поэтому мы всегда говорим: приезжайте и посмотрите - нам скрывать нечего. Или еще: у зоозащитников нет детей, нет мужей, они несчастны. Да, у меня действительно нет детей. Но, когда мы открывали приют, я была замужем. Мы развелись, но не из-за зоозащиты. Не могу сказать, что я несчастна. Да, может быть, это потребность о ком-то заботиться - мы же женщины. Но что в этом плохого?- рассуждает наша героиня и добавляет: - Собаки делают человека другим: и отношение к окружающим меняют, и притягивают новых людей. Как Анастасию Перфильеву - генетика, которая приехала брать материал для анализа ДНК у Гены.

Все вроде просто, но одновременно затейливо: Настя следила за приютом в соцсетях, собралась и приехала в “Хвостатый рай” не­много помочь, даже не подозревая, что здесь могут жить тазы - национальная гордость и достояние, предмет ее исследования.

- Ничего удивительного, - пожимает плечами Ирина. - В приюты разные собаки попадают. У нас несколько тазы, но Гена, насколько мы можем судить, самый чис­топородный.

Гену, худющего, трясущегося не только от голода, но и от болезни, облезлого, в степи совершенно случайно нашла волонтер приюта. Было это в ноябре 2020 года. Другая тазы, тоже больная, лежала у ворот “Хвостатого рая”. Забрали. Выхаживают.

                                                                        ***

- Вы не пробовали хозяина Гены найти?

- Мы его нашли - у собаки есть клеймо. Хозяин подарил Гену родственникам, отдают же тазы на пастбища. Тот, видимо, от них сбежал - щенок, месяцев пять ему было. Мы Гену особо не пиарим: приезжайте-забирайте. На таких собак миллион звонков, чаще всего просят их на хозяйство, но мы, как правило, не отдаем. Так же, как и на пастбища.

- Почему? Может, им там будет хорошо?

- Ну покажите мне хорошие условия на пастбище. Я таких не видела. Пусть собака лучше в воль­ере сидит, чем она будет птичек ловить. Тут у нее мясо каждый день, а там чаще всего в лучшем случае корочка хлеба. Да, мы доставучие. Мы вам сначала мозг вынесем: какие у вас условия, дайте фото и видео, потом отчеты пришлите. Только тогда собаку отдадим. Можем при­ехать, навестить ее. Выслушают и прямым текстом посылают. Но ты не получишь собаку просто так, даже если ты мне родственник или друг. Если мы их спасаем, как можем просто так отдать? Это не финансовая зависимость, как некоторые думают.

- Эмоциональная?

- Конечно, мы же всех своих собак любим.

                                                                         ***

Про мечты говорим.

Ирина: Нам нужно провести электричество на территории приюта. Это порядка 3 700 000 тенге - сумма, которую называли фирмы, готовые взяться за работу. Ищем спонсора. Может, вы поможете? Это не мечта - перво­очередная необходимость. Сейчас все на генераторах, они горят, расход бензина опять же… Проведем свет, расходов будет меньше. Но где взять деньги?

Практично.

Анастасия: Привлечь внимание общественности к тому, что тазы попадают в приюты. Здесь собак любят, но все равно тому же Гене на самом деле очень сложно - это собака-аристократ. Хочется, чтобы они находились в своей среде обитания. Я считаю, если Гена и еще парочка тазы попадут в идеальные руки, это будет настоящим результатом проекта. Почему нет? В конце концов, наука должна приносить практические плоды. Это же счастье - три пристроенные жизни.

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы

Если вы захотите помочь приюту

Halyk Bank

4405 6397 8989 6477

KASPI GOLD

4400 4301 5174 5004

+7701 711 83 81

Ирина Михайлова