200 лет в армии

В семье гордятся таким родством, и внук Данияр по первому требованию может назвать все десять колен своих предков, ведущих к Толе би. Так его научил дедушка. А еще Пиримжан - замечательный рассказчик.

- Так получилось, что дела семейные переплетаются с био­графией страны, так что, интересуясь собственными корнями, тем, как жили предки, я невольно становился историком. Мне историю семьи тоже рассказывал мой дедушка. Родители же всегда заняты, а дедушка, когда мы приезжали к нему в Шымкент, усаживал рядом и рассказывал про наш род. Обычно интерес к корням просыпается в более старшем возрасте, примерно годам к пятидесяти. В юности кажется, что это все не так важно. Да и не каждому интересно. Но, как правило, в поколении есть хотя бы один человек, который все это запоминает, для которого эта информация очень важна. И вот ведь какая интересная вещь - род всегда считается от человека, который чем-то прославился, оставил о себе добрую память. С этой точки зрения я иногда смотрю на современных политиков и думаю, понимают ли они, что не богатства, а именно добрые дела, мудрость человека заставляют потомков хранить память о предке и гордиться им... - рассказывает Пиримжан.

Семейная история похожа на роман. Колбай, потомок Толе би в пятом поколении, был богачом, но уже его дети не могли похвастать достатком, так что перед советской властью грехов не имели. Дедушкин брат Надбай воевал в знаменитой Панфиловской дивизии. Точнее, просто был брошен под пули и смертельно ранен в первые же дни на фронте. Семье долго не приносили похоронку.

- Он считался без вести пропавшим. Я потом нашел в военкомате не дошедшую до адресата похоронку. У казахов иногда так делали: чем сообщать дурную весть, предпочитали дать надежду на то, что солдат просто пропал без вести. Когда я служил в России, то нашел могилу Надбая, и пять лет мы приезжали туда на День Победы. Первый раз отец не поверил, что нашлось место захоронения дяди. Он уже плохо видел и пальцами долго щупал выбитую на мраморе фамилию. Проверял, - вспоминает Садыков.

Отец Пиримжана Саип тоже воевал с 1942 по 1945 год, потом еще пять лет дослуживал в погранвойсках на Украине. Первая его жена утонула в Крыму, и когда молодой парень начал встречаться с девушкой, которая, по мнению командования, не подходила ему по анкетным данным, то Саипа срочно отправили в Шымкент - на поиски жены дали 45 дней.

- Естественно, отец все это время просто отдыхал, - продолжает Пиримжан. - Но судьба распорядилась так, что за несколько дней до отъезда он в магазине совершенно случайно столкнулся с 17-летней девушкой из Нарынкола. Вспомнил, что ему поручили привезти из родных краев жену, и… тут же предложил ей выйти за него замуж. Так встретились родители. По пути в Крым был смешной случай: отец оставил маму на вок­зале, пошел в кассу за билетами и долго отсутствовал, а мама сидит плачет, потому что мимо проходят военные, но она не может понять, кто же ее муж, не помнит его в лицо. Думала, вдруг бросил... Так он ее, заплаканную, и нашел.

- А почему у вас фамилия никак не связана с вашим далеким предком?

- Потому что еще в сороковых годах сельчане не имели документов, записывали имя, чей сын - так получалась фамилия. Вспоминали или придумывали дату рождения. Вот мой отец, когда уходил на фронт, стал делать документы, а день рождения вспомнить не мог, знал только, что в декабре, и выбрал себе 21 декабря, потому что в этот день родился Сталин.

У Саипа появилось на свет пятеро детей - четыре сына и дочка плюс сын от первого брака. Все пошли по отцовским стопам, мальчики стали офицерами. Вообще, в этой семье много военных. Пиримжан шутит, что вряд ли есть еще такая семья в Казахстане, которая совместными усилиями отслужила в армии более двух веков! В настоящий момент в семье десять военных: три полковника, три подполковника, два майора, два прапорщика.

- Из четырех родных детей моей мамы (она ведь воспитывала еще и сына от первой жены мужа) трое воевали в Афганистане, - говорит Садыков. - Когда Кайрата в третий раз хотели туда отправить - а у него только-только родились близнецы, она в тапочках и халате выбежала из дома, прорвалась на прием к военному начальству и добилась, чтобы сына оставили дома.

- А что вам дедушка рассказывал про Толе би?

- Он, конечно, рассказывал совсем не ту историю, что я изучал в школе. Возле Шымкента есть горный район Ленгер, откуда спускаются реки, питающие водой Ташкент. Так вот, Толе би владел потоками и распределял их. С этого начались деньги рода и авторитет. Позже он владел и двумя воротами в Ташкент, то есть собирал дань с приезжающих торговать на базар. Ему была дана не только деловая хватка, но и ум, умение видеть ситуацию в целом. Он не претендовал на главную роль, не рвался к власти, а призывал казахов объединиться. Кстати, китайцы вели переговоры не с ханом, а с Толе би. Его сын Жолан десять лет жил в Китае в залог исполнения достигнутых соглашений. Мы потомки именно Жолана.

- Вы поддерживаете связь с другими родственниками и другими потомками Толе би?

- Конечно. У отца на Украине живет сын. Моя жена долго пыталась найти его, даже обращалась в программу “Найди меня”. Хорошо знаем родню в Ташкенте, правда, они уже и по паспорту записаны как узбеки, очень сильно ассимилировались, это даже внешне заметно. Именно в Ташкенте стоит мавзолей Толе би. В советское время он был популярным туристическим объектом, а в годы независимости его хотели убрать, и казахстанцам предлагали перезахоронить останки Толе би на своей территории. Тогда личное вмешательство президента Назарбаева спасло ситуацию: были выделены деньги на реставрацию мавзолея и прилегающей территории.

- Как вы думаете, гордился бы вами сейчас ваш предок?

- Я точно могу сказать, что жизнь прожита не зря: на фото­графии с 60-летнего юбилея за моей спиной 30 человек - дети, внуки, их семьи. Это ли не результат? Двести лет только наше поколение отдало службе в армии. Печаль вызывают, скорее, общие тенденции нынешнего времени. Чем больше я изучаю историю, тем больше вижу разумного в устройстве жизни казахов. То, что знали родню до седьмого колена и не допускали родственных браков, как многие другие народы, обеспечило устойчивую генетику. Сообщество было мудро устроено, ведь в ауле ребенок или старик не мог остаться беспризорным, а если кто-то уходил нищенствовать по другим поселениям, то аул считался проклятым, потому что своим всегда должны были найти работу и обеспечить куском хлеба. Сейчас теряются многие важные связи и между поколениями, и между людьми, к сожалению. Поэтому я думаю, что история и традиции могут многому нас научить.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА и из архива Пиримжана САДЫКОВА, Алматы