Мать и сын

     Откровения женщины, которая оставила сына в роддоме,  а потом искала его, чтобы вернуть в семью

Говорить о том, как она жила последние несколько лет, сложно - ком в горле. Возвращаться далеко в прошлое - тем более, слезы рекой. Я вижу, как внутри болит. Шугыла СЕЙСЕНОВА пытается объяснить, почему все сложилось именно так. Хочет, чтобы я ее поняла. Не осудила. То чуть успокоится, то снова начинает волноваться, и голос ее дрожит. Я не тороплю. Понимаю, что ей нелегко. Ее сын Шарип сидит чуть поодаль и ловит каждое слово, которое произносит мать. Теперь они практически не расстаются, даже ходят взявшись за руки. Ей чуть за сорок, ему - девятнадцать. Он ждал ее почти всю жизнь, а она...

***

- Началось все в 1998 году, - вспоминает Шугыла. - Я вместе с моим старшим братом жила в Алматы, мама и все остальные родственники - в Семее. Я молоденькая совсем была, встречалась с парнем - мы собирались пожениться. Казалось, все будет хорошо. Но все повернулось иначе: мой брат пропал. Это был страшный удар для всей семьи. Мама от горя не знала, куда себя деть. Она плакала и плакала. Мы все искали брата. Надеялись, что он жив. Тогда все отошло на второй план, про свою свадьбу я уже не думала. Мой жених приходил несколько раз, а потом пропал. А чуть позже я поняла, что беременна, но не сказала маме: ей и так было плохо, не хотела ее травмировать еще больше. Сами представьте: сын бесследно исчез, а тут еще незамужняя дочь беременна. Это могло ее убить. Я не могла взять на себя такой груз... Мама так и не узнала о Шарипе. Она умерла, не смогла смириться с потерей сына, все думала, что он вернется (но его так и не нашли), ждала, в окно смотрела. А под конец жизни ослепла...
А я?.. Я не хотела оставлять Шарипа в детском доме. Думала: ничего, проживем как-нибудь. Но меня не поддержали родственники, к которым я обратилась за помощью. Наоборот, сказали, что о рождении ребенка никто не должен узнать. А мама все звонила и звонила, ждала меня, спрашивала, почему я не приезжаю... Шарип родился в 1999 году. Я сразу сказала врачам, что не буду забирать ребенка (у меня уже был билет на поезд, и я должна была ехать домой). Но предупредила, что обязательно вернусь, как только у меня появится такая возможность. Подписала какие-то бумаги и ушла. Повидалась с близкими - и сразу назад, в Алматы. Пришла в роддом, а там мне сказали, что Шарип уже в доме малютки. Я нашла его там. Устроилась на работу, а в свободное время навещала. Не забывала про него никогда. Но и забрать не могла. Боялась, да и жила тогда я очень трудно. Через несколько лет его перевели в другой детский дом. Но мне не сказали куда. Я потеряла его из виду. Искала. Приходила в разные детские дома, но мне говорили, что у них нет такого ребенка. Информацию о нем мне никто не давал, ведь у меня не было на него никаких документов. Мне говорили: “Зачем вы его ищете? Ребенок нездоров. Забудьте!”
Как забыть? У меня он из головы не выходил. Мне было так тяжело, не представляете, я даже не могла спать. Все время мучилась. Сколько же ошибок я наделала... Мне говорили, что у него проблемы с психикой, отставание в развитии... Не могла поверить, что с Шарипом что-то не так, ведь родился он самым обычным ребенком. Тогда я больше всего на свете хотела его увидеть. Жизнь, конечно, шла своим чередом. Вышла замуж, мой супруг знал про Шарипа. У нас родились дети: сын и две дочки. От них я тоже ничего не скрывала. И продолжала искать...

***

- Я нашла Шарипа в 2015 году. Он сразу меня узнал, подошел ко мне и прошептал:
“Я не хочу здесь оставаться, забери меня с собой”.
Пошла к директору. Он разрешал мне общаться с Шарипом, сын даже мог гостить у нас. Но мне говорили, что не могут отдать его насовсем, убеждали, что я должна дождаться, пока ему исполнится 18 лет. А я? Ничего ведь не понимаю в законах. Верила. Главное, что теперь Шарип был рядом. Так мы и жили: он то был с нами, то снова возвращался в детский дом. И каждый раз это была пытка: бедный мой мальчик, как же он не хотел расставаться... Просил меня не увозить его обратно. Однажды, поняв, что мы снова едем в детский дом, подошел ко мне и попросил: “Мама, я буду совсем мало кушать, буду молчать и сидеть в сторонке, только не увози меня”.
Смотрел на меня и спрашивал: “Зачем ты меня туда отдаешь?” Жаловался, что его там обижают.
Сердце сжималось. Но мы все равно ехали. Я не могла оставить Шарипа. Хотела, очень хотела его забрать. Но мне снова и снова говорили: ждите, пока ему исполнится 18 лет. Как оказалось потом, я могла забрать сына и раньше. Почему мне его не отдали? Мы ведь могли быть вместе. Теперь все время думаю: может, тогда он чувствовал бы себя лучше?

***

- В этом году мы наконец стали жить одной большой семьей. Шарип сразу подружился с братом и сестрами. Сначала молчал все время, зажатый был, скованный. Младшие дети начинают играть, а он подойдет к ним и говорит: “Тихо. Нельзя шуметь”. А сейчас успокоился. Ласковый очень. Заботливый. Помощник мой (и с нежностью смотрит на сына. -
О. А.). Мы в частном доме живем, он и печь почистит, и дров наколет. Но знаю: боится, что я снова отдам его. Иногда спрашивает: “Ты меня не увезешь?”
Нет, конечно. Даже думать об этом страшно. Сейчас на душе стало чуть-чуть спокойнее. Когда Шарип со мной, радуюсь. Однажды ночью проснулась, а его нет рядом. Соскочила в панике, думаю: “Где он? Где?” Пока разобралась, что сын просто пошел в туалет, чуть сердце не остановилось. Некоторые мне говорят: “зачем ты его забрала? Такую обузу на себя взвалила. Жил был он в интернате, а ты бы его навещала”. Думают, что так было бы лучше. Не все меня понимают. Но это мой ребенок: какой бы он ни был, я все проблемы понесу на своих плечах. Я должна сделать для него все, что в моих силах. Врачи говорят, что у Шарипа сложная ситуация - задержка в развитии, но его можно адаптировать. Я сейчас учу его писать - он повторяет за мной. Все буквы называет и по-русски лучше меня понимает.
Что бы я сказала девушкам, которые сейчас в подобной ситуации? Как бы ни было тяжело и чего бы вам это ни стоило, нужно рассказать все близким. Искать поддержки у них, но не расставаться с ребенком.

***

- Шарип, ты о чем мечтаешь? Чего хочешь? - спрашиваю парня, который за время нашего разговора не проронил ни слова, но по его реакции, мимике я понимала, что от его внимания не ускользает ни одна деталь.
Улыбается и молчит.
- Домой, наверное, хотел вернуться?
Головой кивает и снова улыбается. Стесняется.
- Шугыла, а вы о чем мечтаете?
- У меня сейчас такое состояние, будто я уже достигла того, о чем мечтала - сын рядом со мной. Тяжело мне без него было. А сейчас хочу поставить его на ноги, помочь стать самостоятельным. Это самое главное...

Комментарий в тему
Адвокат Карлыгаш КУЖАГАРИЕВА:
- Шугыла обратилась ко мне за юридической помощью в декабре 2017 года. Она рассказала, что из-за обстоятельств в семье оставила сына в роддоме и подписала акт об отказе от ребенка. Согласно нормам закона “О браке, супружестве и семье” это является основанием для лишения родительских прав. Но несколько лет назад женщина стала навещать сына в одном из детских домов, забирала его погостить к себе домой. Ее данные были отражены в свидетельстве о рождении сына, и ей, как биологической матери, должны были разъяснить, что она имеет право до достижения им 18 лет восстановить родительские права в судебном порядке, тем более что Шугыла заявляла о своем намерении забрать сына из детского дома. Но никто этого не сделал. Когда ребенок достиг совершеннолетия, иск о восстановлении родительских прав потерял свою актуальность, а сына моей доверительницы перевели в другое интернатное учреждение. Между тем, несмотря на подтверждение факта родственных отношений, администрация учреждения требовала судебный акт, на основании которого можно предоставить ребенка матери как законному опекуну. Нам пришлось получить судебный акт об отказе в заявлении об установлении родственных отношений, так как не было необходимости доказывать их родство. Лишь после того как он вступил в законную силу, мы получили право опекунства над мальчиком и он смог жить вместе с матерью. И, к счастью, теперь семья воссоединилась.

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы