Жена Мухтара АУЕЗОВА: жизнь до и после

С Машей мы встречаемся на ее рабочем месте в одной из небольших типографий Астаны. Она выезжает мне навстречу на инвалидной коляске. Улыбчивая. Чуть позже понимаю, что очень ироничная (по отношению к себе в первую очередь) и уверенная. С ней легко, хотя порой, чтобы не обидеть, приходится подбирать слова. Она говорит искренне, заставляя меня удивляться ее жизненной позиции. И я стараюсь не перебивать.

***

- Все произошло два с половиной года назад. После двадцати лет у меня начались проблемы с сосудами, - рассказывает Маша. - Долго болела: и за границей лечилась, и у нас. Но мне даже точный диагноз не поставили. В итоге все закончилось так, как закончилось. Конечно, тяжело: 26 лет я жила и думала, что все хорошо, строила какие-то планы... Хотя... Наверное, гораздо хуже тем, кто попал в аварию, например. А я...
Мои родственники до последнего на­деялись, что до ампутации не дойдет. И мой лечащий врач боролась до конца, повторяла все время: “Маша, ты только пока ничего не подписывай. Будем пробовать все варианты...”
В больницу меня привезли в тяжелейшем состоянии - началась гангрена. И после ампутации я балансировала между жизнью и смертью: заражение крови, почки стали отказывать. Шансов было мало. Но, не поверите, честно говорю, я все равно чувствовала себя намного лучше, чем до операции, чем в последнее время, когда жила с ногами. Парадокс, наверное... Но физически мне было легче.
Мой лечащий врач тяжело перенесла то, что в итоге я осталась без ног. И близкие тоже. А я? Подсознательно уже была к этому готова. Даже тайком от всех статьи про протезирование читала.
Удивительно слышать. Признаюсь Маше в этом. Ведь для любой женщины очень важна именно внешность. Почему она так говорит? Сила духа? Предельно реалистичное отношение к ситуации?
- Наоборот, мне казалось, что я размазня, - улыбается она в ответ. - Поплакать любила. Порой без причины. Хотя и поводов было много. Предательств, когда друзья... Из десятков людей, которые меня всегда окружали, остались... на пальцах одной руки можно пересчитать. Не хотелось, конечно, быть обузой семье. Нужно было учиться самостоятельной жизни. И через два месяца после ампутации я вышла на работу.

***

- Мир поменялся. Каждая стадия реабилитации проходила будто сама собой. Сначала я могла только лежать, даже на бок повернуться у меня не получалось. Научилась. Потом пыталась пересаживаться - это тоже было проблемой, мне все время помогал муж. Но я видела, что ему тяжело. У него уже спина начала болеть - меня непросто поднять, я полненькая. А потом... Вот жизнь интересно устроена. Все получилось само собой - муж сломал ногу. (Звучит настолько неожиданно, что мы вдруг начинаем смеяться. Всегда так: нет худа без добра.)
Муж, конечно, пытался и дальше мне помогать, но я запротестовала: “Ты что? Хочешь рассыпаться?”
Ничего, приспособилась. Да, падала пару раз, но все равно вставала. А через год пос­ле ампутации муж объявил мне, что едет с ночевкой на рыбалку. Вот это был шок. Тогда я не знала, как это переживу. Пришлось адаптировать под меня квартиру. Чтобы я могла залезать на диван, мы поставили возле него колесо с диском от машины, накрыли одеялом, сверху примостили досточку. А потом постепенно мы разбирали эту конструкцию - теперь я просто подтягиваюсь при помощи рук. По дому все делаю сама, катаюсь на инвалидной коляске.
У нас с сестрой совместный бизнес - полиграфическая фирма. Открыла общество инвалидов “Вектор надежды”, пытаюсь помочь таким же людям, как я. Каждый день езжу на работу - меня возит муж. Он мне во всем помогает.
- А не было страха (не знаю, как сформулировать этот деликатный вопрос)... страха, касающегося мужа?
- Что он уйдет? - Маша сама за меня договаривает. - Ну... (Не отвечает сразу - задумывается).
- Никто из доброжелателей вам об этом не говорил?
- Нет. Но у него был разговор с моей мамой. Она тогда сказала ему: “Ты много сделал для нашей семьи, но, если ты не сможешь так и дальше, мы поймем...”
- Но вы, наверное, все равно об этом думали...
- Скажу так: я начала об этом думать гораздо позже, наверное, через полгода пос­ле ампутации. Тогда начались проблемы: я была неспокойна. Что скрывать - период депрессии, конечно, и меня не обошел стороной. На людях веселая, а дома... Честно скажу, могла и сорваться на мужа. А после таких сцен думала о том, что он, может быть, уйдет. Но, если честно, серьезных мыслей по этому поводу не было. Я понимаю, что, с одной стороны, ему тяжело. А с другой... Он ведь со мной жил и до ампутации, знал, что так будет - к этому все шло. Я считаю, неправильно отказываться от своих близких. Говорят же: и в горе, и в радости.

***

- Маша, вам снится, что вы ходите?
- Бывает. Но чаще все-таки вижу себя в том положении, в котором нахожусь сейчас. Мозг перестраивается очень быстро. Я даже не помню, когда в последний раз видела сон, в котором была бы на ногах. Получается, что я полностью смирилась со своим положением и внутренне приняла его. Да, комплекс есть до сих пор - скрывать не буду. Оп, перемк­нет что-то в голове: я же инвалид. В такие моменты накатывает. А потом снова щелчок, но в обратную сторону. Знаете, сейчас меня больше беспокоит не то, что у меня нет ног, а то, какую сделать прическу, в какой цвет покраситься, нарастить ресницы или нет. Нет у меня такого: я без ног - значит, уродина. Да, трудности есть в плане одежды, например. Не могу носить брюки, хотя раньше ходила только в них - зачем сейчас привлекать к себе внимание. Некоторые и без этого особо не церемонятся, могут подойти и спросить: что это с тобой? у тебя что ли ног нет? Вот это я сразу воспринимаю в штыки. Муж успокаивает: не обращай внимания, промолчи. Но я не могу - злюсь. Есть у этого и комичная сторона, пару раз мне подавали милостыню. (Смеется от души).
Муж в этот момент был рядом. Первое, что я спросила: “Неужели все так плохо?” Шутили потом: мол, можно на час-другой в день выезжать в город. Стой и даже не проси - все равно будут подавать. Представьте, насколько железобетонный стереотип. Людям вокруг даже в голову не приходит, что человек, сидящий в коляске, может быть даже более успешным, чем ты.
- Хочется чего-то такого, чего сейчас не можете себе позволить? Ну, я не знаю, купить какую-нибудь обувь красивую.
- Обувь - нет. Хочется иметь возможность спокойно передвигаться. А нарядиться я и так могу. Я и на море ездила, купалась - всплывала сразу. Все друзья смеялись. Главное - это принятие самой себя и поддержка близких.
- Муж вам комплименты делает?
- Конечно. Я считаю, что наши отношения в последнее время стали только лучше. Прошли испытание трудностями. У меня проблемы со здоровьем начались, когда мы только поженились. Поэтому многое мы вместе пережили. И семью я его обожаю. Мы и до ампутации были с его родителями в хороших отношениях, а после они стали еще лучше. Сейчас, конечно, думаем о детях. Это не проблема, тем более с моим телосложением... (Смеется.) Но если говорить серьезно, все это не так просто, и мы понимаем. Но мне, в принципе, только 28. Хотя нет, не только - уже... (Снова подшучивает сама над собой.) Но все равно пара лет есть в запасе.
- Маша, мы так много говорили о вашем чудесном муже. А вот имени его я так и не знаю.
- Его зовут Мухтар. Мухтар Ауезов.
- Да вы что? Так вы жена Мухтара ­Ауезова?
- Да, но только наша фамилия пишется через “е”, а писателя через “э”... Мне всегда говорят: повезло тебе с фамилией. И с мужем, конечно, тоже...

Оксана АКУЛОВА, фото из архива Марии Ауезовой, Астана