Ни рыба ни мясо

Наверное, эта история о том, как убивают любовь. Тихо, обыденно и не замечая своего участия. Еще эта история о вранье.

Вот мужчина, к примеру, говорит:
- Мы хорошо питаемся.
В крохотной комнатке, где троим негде развернуться, сложно что-то спрятать. Холодильника нет. Два спальных места, телевизор, шкаф. В маленькой кастрюльке на газовой плитке, которая тут же, в комнате вместе с баллоном газа, - макароны на воде. Завтрак, обед и ужин на два дня. На двоих.
- Когда в последний раз ели мясо? - бестактно спрашиваю.

Женщина на постели отчаянно мотает головой и пытается что-то сказать. Это единственное, что она может делать. В пятилитровую пластиковую бутыль из-под воды собирается моча.
- Катектор у нее, - объясняет Леша АМЕТОВ.
- Катетер, - машинально поправляю.
- Катектор, - соглашается.
И так во всем. У окружающих - свои правила на все про все, у них - свои.
С пятой попытки я все-таки понимаю Риту ЗАЦЕРКОВНУЮ, на послеинсультном языке заплетающимся языком она пытается защитить мужа: они хорошо питаются…
Кожа да кости. Так выглядели, наверное, заключенные концлагерей. А у Риты еще и пролежни. Ей 36 лет. Мужу - 49.
Леша за женой ухаживает уже 16 лет. Если соблюдать точность, он за ней ухаживает больше 20 лет - 16 из них Рита тяжело больна.
Вчера он купал жену в корыте, в комнате, площадь которой мы пытались сообща вычислить.
- Пять на три, - сказал он тихим голосом.
И опять приукрасил действительность. Раза в два.
Скрепленные скотчем обои по месту отклеивания, давно некрашеные окна без штор... Говорит:
- Сделаю ремонт.
Он же верит в это! И она! Верят, равно как и в то, что питаются нормально. Если не верить в это, можно сойти с ума в пропахшем нищетой жилье. Вера, граничащая с тихим безумием, помогает им выживать.
Иначе в их ситуации нельзя. Леша, работая охранником сутки через сутки, получает 20 тысяч тенге. И как может на эти деньги ухаживает за больной женой, экономя на памперсах, каждый из которых стоит 250 тенге. Даже если по два памперса в день, это ж 15 тысяч в месяц получается. А еще газовый баллон - полторы тысячи, плата за свет - полторы. Две тысячи от зарплаты остается. На макароны.
- Может, вам будет лучше в доме инвалидов? - обращаюсь к Рите.
- Не на-всег-да, - с нескольких попыток произносит женщина. При этом слезы катятся по ее лицу как два ручейка, и она трет глаза пока еще подчиняющейся ей правой рукой.
И тут практически безмолвный мужчина, поправляя невидимые морщинки на одеяле, тихо говорит только ей:
- Я с тобой…
Рита перестает плакать. Ее защитили. Господи, от кого?

Кто на них обращает внимание? Кому они нужны, чтобы заниматься оформлением в дом инвалидов? Ни-ко-му. Судя по тому, что Рита не получает пособие по инвалидности уже больше семи лет, после того как документы у них выкрали.
Есть же выплатной центр, наверное, который в один день вдруг перестал начислять пенсию по инвалидности без всяких на то документальных оснований. Есть же социальные работники, которые по долгу службы обязаны…Есть же акимат, куда пытался попасть Леша. Его один раз отфутболили, он и не стал докучать никому.
Вот такой он. Ни рыба ни мясо, как говорит про него теща.
Выносит судно из-под жены, купает ее, кормит чем может, чем, кстати, питается и сам, уходя на работу, закрывает дверь их комнаты на маленький амбарный замок. Как будто так пытается защитить в свое отсутствие жену. Тем не менее кто-то вскрыл замок и утащил все документы, и его в том числе.
За неплотно закрытой дверью парализованная жена ждет мужа. Она даже телевизор без него не смотрит. У нее зрение катастрофически падает. Не видит Рита картинку на экране. Очки бы ей подобрать…
Мы съездили к ее маме.

Мать живет в неплохом доме. Четыре комнаты, прихожая, на клумбах у дома - высохшие без полива цветы.
Лежала на диване в зале. Сказала, что у нее перелом шейки бедра. Около дивана на столе рядом с разбросанными кусками хлеба и какой-то едой в тарелках возвышалась бутылка водки, более чем наполовину опорожненная.
- Почему бы вам не взять дочь жить к себе? - я попробовала, как телеведущий Андрей Малахов, примирить всех и вся, чтобы на моих глазах свершилось чудо.
Мама сначала вспомнила прошлые обиды: дочь убежала замуж в 16 лет.
Потом вспомнила наказ своего покойного супруга.
- Он, - говорит, - сказал мне: не бери ее, сама для себя поживи…
- Вы болеете три месяца, дочь ваша стала инвалидом 16 лет назад. Вы знаете, как она живет, чем питается?
Ой, плохо на меня влияет передача “Пусть говорят”.
- Дочь пусть живет, а зять - нет, но дочь без зятя не хочет, - ответила мне женщина.
И выдала характеристику зятю:
- Ни рыба он и ни мясо.
Не супермен, конечно.
И не олигарх.
Даже запил, когда 10 лет назад у них с Ритой умер сын. Не видел Леша выхода. Потом взял себя в руки. Из-за жены. То есть она спасла его от зеленого змия. А он спасает ее. И не умеет бегать по инстанциям, восстанавливая документы, чтобы получать пенсию и приватизировать их незавидное жилье.
Сходит разочек, вызовет раздражение, иногда сам почему-то неадекватно себя поведет, вместо того чтобы падать в ножки и просить, считает, что должны им помочь сразу... Странный он в этом плане.
Поэтому я думаю, что эта история о том, как убивают любовь. Чиновники и мама родная. Пока безрезультатно, слава Аллаху.
Рита не умерла до сих пор потому, что рядом муж. Никакой, на взгляд некоторых. Но любящий и по-своему заботящийся о своей половинке.
Леша вместо беганья за бумажками, чтобы восстановить документы, спешит делать жене массаж, купать и менять памперсы.
С точки зрения нормального человека  неправильно это. Надо успевать все.
Леша оказался слаб перед нашей действительностью.
И при этой слабости так предан женщине, которую когда-то полюбил. Он даже зеркал в доме не держит, чтобы Рита не видела, как не красит ее болезнь, и тихо временами говорит ей, что она для него по-прежнему красивая.
И вот тут Леша не врет.

Хельча ИСМАИЛОВА, Алматы, фото Владимира Заикина, Талгар, Алматинская область