Зонт

Зонт я покупала на барахолке в Алматы.
Съездила в конец города перед дальней дорогой, прошлась по двум рядам, заваленным китайским товаром, решила дальше не мучиться выбором и ткнула пальцем в первую попавшуюся яркую расцветку.
В Америке зонт пригодился.
Он защищал меня и коллегу из Кызылорды Баян Култанову в Вашингтоне, когда мы в самом центре американской столицы в День ветеранов слушали фамилии и имена участников боевых событий, в которых участвовали Соединенные Штаты. Накрапывающий дождь не помешал людям прийти с фотографиями и личными вещами родных. Аллеи парка у Белого дома стали похожи на музей, в котором горели тысячи свечей. Время было уже за полночь. Нам сказали, что чтецы будут подниматься к микрофону до тех пор, пока не прозвучат все фамилии. Сколько бы на это ни потребовалось времени. В тихом шествии в живой колонне -
мимо сработанного на скорую руку стенда с письмами, мимо чьей-то военной формы и обуви на полу - ощущалась, до мурашек по коже, печаль по ушедшим жизням…
- У тебя есть знакомые ветераны войны? - спросила Баян.
- Есть. Там, у нас дома.
- И у меня, - вздохнула она.
Мы помолчали, сложили зонт и поехали в гостиницу.
На следующее утро нас ждали в очередной американской семье, взявшей на воспитание ребенка из Казахстана. Баян с оператором снимали документальный фильм на эту тему, а я собирала материал для газеты.
Это были дети из детского дома Кызылорды, которых наши потенциальные усыновители “забраковали”. Почему-то американцев не пугало то, что у девочки, к примеру, мама была больна сифилисом, а у мальчика был явно выраженный диагноз ДЦП… Их даже отсутствие конечностей у новорожденных не отпугивает: это же особая забота и особая статья расходов на лечение… В домах американцев побогаче были целые комнаты, как музей, в которых главными экспонатами являлись карта Казахстана, национальные наряды, флаг страны. Живущие поскромнее в своем жилище выделяли угол, посвященный нашей стране.
- Это чтобы дети не забывали свою родину, - объ­ясняли нам усыновители.
В планах у каждого приемного родителя был поиск родителей усыновленного ребенка.
- Это так важно - знать, кто твоя биологическая мама, - говорили нам американцы.
Хорошо там нашим деткам. Надо бы каждой семье, в которой мы были, сказать наш особый рахмет. Здесь, на исторической родине, дети не жили бы так хорошо материально. И в таком комфорте. И не нашлось бы здесь для них пап и мам, если уж совсем честно. Нас все время опережали, нас благодарили. За приезд (который оплатила американская сторона), за то, что доверили им своих детей.
- Детский дом у нас в городе хороший, - сказала задумчиво Баян после очередного визита.
Позади оставались сказочный домик и родители, которые сдувают пылинки со своего чада. Они нам показали счета, которые оставлены на образование ребенка в будущем…
- Но здесь им лучше, - ответила я Баян.
- Да, - согласилась она.
В последний день пребывания за границей мы по­шли гулять по Нью-Йорку. Шел мелкий дождик. Бродвей был залит огнем. Разноязыкая смесь и ощущение непонятного праздника.
- Подождите, остановитесь, пожалуйста!
Мы с Баян не сразу сообразили, что просьба касается нас.
- Простите, - произнесла запыхавшаяся и улыбающаяся девушка, - не могли бы вы мне сказать, где покупали ваш зонтик?
Английский мы с Баян знали очень плохо. Обычно спасал словарь. Поэтому отвечали односложно:
- Алма-Ата.
- Казахстан. Другая страна.
- Надо бы съездить в вашу страну, чтобы иметь такой расцветки зонтик, - сказала веселая девушка.
Услышанный текст нам перевела подошедшая переводчица.
- За китайским зонтиком? - удивилась Баян.

Хельча ИСМАИЛОВА, Алматы