Ирлан АБДРАХМАНОВ: При чём здесь мы?!

О так называемом “хоргосском деле” - самом, пожалуй, громком коррупционном скандале за всю историю независимого Казахстана - наша газета за последние два года писала неоднократно. В частности, героем многих наших публикаций был некто “агент Саныч”, внедренный финансовой полицией в преступную группировку контрабандистов.
Однако некоторое время назад в распоряжении редакции оказались документы, свидетельствующие, что Саныч (он же Талгат МАХАТОВ) - отнюдь не тот, кем казался (см. “Провал “агента Саныча”, “Время” от 16.8.2012 г.). За этой публикацией последовали другие, из которых явствовало: в “хоргосском деле” наметился совершенно новый поворот. В скобках заметим: ни на одну из наших публикаций, начиная с 16 августа, руководство АБЭКП (финполиции) не ответило. Выходит, молчание - знак согласия?
А на днях в редакцию пришло письмо от одного из главных фигурантов этого громкого дела - экс-начальника 4-го управления КНБ РК полковника Ирлана АБДРАХМАНОВА, фрагмент которого мы сегодня публикуем, оставляя за его оппонентами право высказаться на наших страницах.

Уважаемая редакция!

С первых строк хотел поблагодарить за освещение обратной стороны по уголовному “делу Хоргоса”, ведь однобокое информирование общественности может сломать жизнь очень многим людям, которые необоснованно обвиняются в страшных преступлениях.
Конечно, лично по мне и по моей семье очень больно ударили публикации журналиста Г. БЕНДИЦКОГО. Бывшее руководство финполиции пыталось создать негативное общественное мнение о нас и о системе КНБ в целом.
Меня и полковников ЖАКАЕВА Т. О и КУРМАНАЛИЕВА Б. К. обвиняют в создании нами организованного преступного сообщества (далее  ОПС. - Ред.), однако нам и нашим адвокатам до сих пор непонятно, на чем основано обвинение.
Как известно, согласно уголовно-процессуальному законодательству, чтобы обвинять кого-либо в таком преступлении, необходимо иметь прямые доказательства того, что обвиняемый с умыслом на совершение тяжких и особо тяжких преступлений объединил несколько преступных групп, распределил им роли, установил тесную взаимосвязь между их членами и т.д.
В нашем же случае за два года оперативной разработки и следствия (с марта 2010 по апрель 2012 года) финансовой полицией и Генеральной прокуратурой не было записано ни одного нашего разговора, не зафиксировано ни одной встречи, имеющей противоправный характер, и тем более нет ни единого задокументированного факта получения нами каких-либо вознаграждений.
Всё обвинение строится на “выбитых” показаниях Каирбаева, историю получения которых он уже поведал в СМИ.
В постановлении о привлечении нас в качестве обвиняемых написано, что мы при не установленных следствием обстоятельствах пообещали общее покровительство Каирбаеву Т. Н., который, используя свои связи в криминальной среде и таможенных органах, организовал поставку контрабандных грузов (здесь и далее выделено нами. - Ред.).
Следствием под “общим покровительством” подразумевается то, что мы якобы гарантировали Каирбаеву Т. Н. непринятие мер со стороны КНБ и других правоохранительных органов.

Изучая уголовное дело, мы не нашли ответов на следующие вопросы.
Во-первых, где и когда мы пообещали Каирбаеву Т. “общее покровительство”?
Во-вторых, что именно мы требовали взамен?
В-третьих, при каких обстоятельствах мы распределили роли всем членам ОПС?
В-четвертых, чем доказывается тесная взаимосвязь между нами?
В-пятых, как мы могли гарантировать НЕПРИНЯТИЕ МЕР со стороны других правоохранительных органов (АБЭКП, МВД)?

Более того, следствие, обвиняя нас в этом, противоречит добытым этим же следствием материалам, из которых следует, что Каирбаев Т. Н. и ОТАРБАЕВ Б. А. в целях НЕПРИНЯТИЯ в отношении них мер передавали через Махатова Т. Б. для АБЭКП и МВД еженедельные денежные вознаграждения.
Возникает справедливый вопрос: при чем здесь мы?

Если говорить о “непринятии мер” со стороны КНБ, то приведу несколько убедительных доводов.
Во-первых, КНБ гражданскими лицами, осуществлявшими экономическую контрабанду, не занимался - это функционально относится к компетенции финполиции. Так почему же финполиция не пресекала преступную деятельность Каирбаева Т. Н. и Отарбаева Б. А., которые согласно обвинению беспрепятственно работали с 2007 года?!
Во-вторых, КНБ всегда работал в отношении должностных лиц, покровительствующих контрабандистам, чем не может похвалиться бывшее АБЭКП.
Так, в результате только нашей работы (Жакаева Т. О. и Абдрахманова И. Б.) с 2005 по 2009 год к уголовной ответственности за содействие экономической контра­банде и другие коррупционные преступления привлечены 30 сотрудников таможни (из них два заместителя начальника департамента областного уровня), 8 работников органов внутренних дел, 13 сотрудников финполиции, начальник управления прокуратуры, председатель комитета финансового контроля МФ РК и двое руководителей налоговых органов.
В-третьих, все операции КНБ в околотаможенном пространстве достигли ожидаемого результата - ни одного срыва не было! Это говорит о том, что при планировании и проведении спецопераций утечки не было, что, соответственно, свидетельствует об отсутствии какой-либо коррупционной связи между сотрудниками КНБ и лицами, занимавшимися экономической контра­бандой.
В-четвертых, с 2009 года ни я, ни полковники Жакаев и Курманалиев вообще не занимались вопросами борьбы с коррупцией в околотаможенной сфере. Жакаев в середине 2009 г. был назначен начальником 5-го департамента КНБ, который по своим функциям вообще не имеет никакого отношения к таможне и вопросам экономической контрабанды.

Курманалиев Б. К. работал в кадровом подразделении Алматы, а затем Акмолинской области, которое, как всем известно, оперативной работой не занимается.
Я же с апреля 2009 года работал в группе Генеральной прокуратуры по делу БТА Банка, затем осенью 2009 года провел разработку сотрудников ДБЭКП по г. Алматы, покровительствовавших нелегальным казино в южной столице, а также документировал факты хищений сотрудниками финпола Алматы вещественных доказательств в виде сотовых телефонов на сумму более 800 тыс. долларов. После этого в начале 2010 года был переведен на руководящую должность в ДКНБ по Северному Казахстану, где проработал до февраля 2011 года.
Так как же мы могли “оберегать” деятельность Каирбаева, если мы этими вопросами не занимались?! Более того, в целом КНБ уже с начала 2010 года даже вопросами коррупции не занимается - по указанию президента все функции борьбы с коррупцией, не связанные с преступлениями, относящимися к компетенции органов КНБ, переданы в ведение финансовой полиции.
И только в марте 2011 года по отдельному поручению Генеральной прокуратуры мы вновь начали оперативную разработку должностных лиц, способствующих экономической контрабанде, - в ее рамках и была задокументирована деятельность “агента Саныча” (он же Махатов Т. Б.) и руководителей ДБЭКП по г. Алматы, которые под прикрытием “внедрения” одних записывали, а с других вымогали значительные суммы.
И, конечно, самое возмутительное то, что руководство Генеральной прокуратуры эти факты знает и уже получило из КНБ все материалы, но не принимает никаких мер по привлечению к уголовной ответственности задокументированных лиц.
А причина тут в том, что если сейчас привлечь к уголовной ответственности Махатова Т. Б. и бывших руководителей ДБЭКП по г. Алматы, то громко растрезвоненное “хоргосское дело” рассыплется как карточный домик, в котором в качестве обвиняемых из 45 человек останутся единицы. А это автоматически будет означать то, что должны будут привлечены к ответственности многие руководители Генеральной прокуратуры, прокуратуры г. Алматы и АБЭКП.

Ирлан АБДРАХМАНОВ