Анау-мынау о текущем моменте

Тамара КАЛЕЕВА, президент международного фонда защиты свободы слова “Әдiл сөз”: Все в суд!

Отныне, если кто-то попрекнет власть в том, что законы у нас создаются келейно, эта самая власть может осадить критиканов, напомнив о законопроекте про доступ к информации.
Он создан по всем демократическим канонам после бездны публичных конференций и “круглых столов” и инициирован самими депутатами. После такого законотворческого прорыва я даже не исключаю, что когда-нибудь случится невероятное и проект, не обезображенный чиновничьей редактурой, станет законом.

Однако и в этом счастливом случае наше снабжение полезными и любопытными сведениями вряд ли улучшится. Потому что даже те, вполне, кстати, приличные права, что имеются сейчас у журналистов по закону о СМИ, для наших служивых - пустой звук. Служивый люд всех мастей и рангов журналистов не любит.

Вот решила съемочная группа КТК заснять не приемный покой или, боже упаси, больничные палаты, а всего лишь фасад столичного научно-медицинского центра, а им - “низ-зя!”.

В Актобе только вмешательство полицейского руководства помогло журналистам супергосударственного телеканала “Казахстан” проникнуть в больницу скорой помощи.

А в Караганде оператор ТВ-7 вообще покусился на святое - решил подснять общий вид местного СИЗО. Охрана проявила бдительность. Видеокамера при этом, как ни странно, уцелела, а задержанным журналистам разъяснили: вот увидят ваш сюжет местные сидельцы, да и сбегут.
С охранников, конечно, взятки гладки. Они понятия не имеют, что с помощью Интернета можно сейчас любоваться всеми СИЗО мира во всех подробностях, да и платят им за то, чтобы держать и не пущать. А чиновники, в День казахстанской журналистики объясняющиеся СМИ в любви и дружбе, похоже, лицемерят.

В Костанае, например, городские власти объявили закрытой для прессы встречу с жителями по поводу проблемной застройки. Когда журналисты “Нашей газеты” сообщили, что эти самые жители их и пригласили, работники горакимата вместе с охраной преградили вход в зал собственными телами, выстроившись в линейку.

В Петропавловске журналистов выставили из областного акимата, когда там проходило совещание по закупу зерна.

Таких, а то и похлеще, фактов в мониторинге нашего фонда - десятки и сотни.
Может, дело не в нелюбви к журналистам, а в общем менталитете нашего чиновничества, которое предпочитает брать, а не давать? В нашем случае хочет оно получать интересные новости, но не желает делиться информацией. (Впрочем, это не касается парадных докладов, тут проблема - как редакции от них отбиться.)
Как бы то ни было, ясно, что новый закон изменит ситуацию, только если за отказ в предоставлении информации будет предусмотрена смертная казнь. Это в наше гуманное время, разумеется, исключено. Что же делать?
Вот газета “Вечерний Талдыкорган” не обольщается насчет симпатий чиновников и поступает, как супруги при разводе: все проблемы - через суд. Не дал информацию - иск, не вовремя дал - иск, дал ложную информацию - иск. “Вечерка” имеет репутацию скандальной, чиновники откровенно признаются ей в нелюбви, но отмахиваться остерегаются.
Так, может, и остальным погодить с мечтой о любви и дружбе? Не неметь от хамства, а заготовить кипу исковых заявлений и не лениться их заполнять.
Судитесь, коллеги! Глядишь, чиновники и отвыкнут захлопывать двери перед вашим носом. Иначе ведь останется общество в неведении о том, какая у него, у нашего общества, жизнь.

Данияр АШИМБАЕВ, главный редактор Казахстанской биографической энциклопедии: Секреты воспроизводства

Указом президента от 27 сентября преду­смотрено сокращение лимита штатной численности центральных органов государственного управления почти на 26 тысяч единиц. В первую очередь сократят, конечно, вакантные должности, но резать будут все-таки по живому. Аппарат растет, несмотря на периодически принимаемые указы и постановления об административной реформе, сокращению аппарата, повышению его профессионализма и передаче “излишков” полномочий в конкурент­ную среду.

Хочется процитировать одно выступление. “В течение многих лет у нас шло неоправданное “разбухание” управленческого аппарата. В настоящее время в органах государственного и хозяйственного управления занято более 950 тысяч человек. На тысячу рабочих и служащих в республике приходится 145 управленцев. Увеличение чиновничьего персонала, естественно, потребовало все новых министерств, ведомств, главков, управлений, отделов и их многочисленных структурных ответвлений. На содержание этого разросшегося, неповоротливого аппарата тратятся огромные средства. Отдача их, скажем прямо, невелика. Остро встал и вопрос качественного подбора управленческого аппарата. В Госкомстате, например, из 167 штатных работников почти четверть не имеют экономического образования, а в Минместпроме другая картина: из 120 управленцев третья часть - никогда не работавшие на производстве. Такие примеры характерны и для ряда других центральных аппаратов”.

Слова эти прозвучали в апреле 1988 года из уст председателя Совмина КазССР Н.А. Назарбаева. И что же изменилось? Алгоритм выработался уже много лет назад. Сначала начинается возмущенная кампания: зачем нам столько чиновников?! Давайте их сокращать, убирать непрофессионалов и дармоедов! Выходит указ/постановление. В течение пары месяцев идет сокращение/оптимизация. Потом вдруг выясняется, что, допустим, Министерство экономики способно хорошо рассчитать бюджет при численности аппарата 250 человек, а имеющихся 225 ему мало. А для полной победы над коррупцией/наркомафией/инфляцией срочно нужны люди, исходя из расчета по 45 чиновников на одну проблему. А еще вдруг приходит осознание, что для решения некоторых проблем нужно отдельное ведомство. Допустим, Комитет по защите прав ребенка. Конечно, нужен! Неужели кто-то будет против специального государственного органа по защите детей? А как же проблема мигрантов? Ими же кто-то должен заниматься?.. Все “за”, а через пару лет выясняется, что аппарат слегка того… этого самого… вырос, в общем. И опять приходят на ум вопросы. А зачем столько чиновников? А зачем столько министерств, агентств, комитетов и департаментов? Et cetera…

В чем же секрет этого постоянного самовоспроизводства аппарата? Нашему человеку ведь чего хочется в этом изменчивом, тревожном мире? Стабильности ритма жизни и доходов. Несложной работы с элементами созерцательности. Возможности чем-то руководить, координировать, распределять, разрешать и запрещать. Не нести за это особой ответственности… А где такую жизнь можно обеспечить как не на государственной службе?

Сергей УТКИН, юрист: Уроки Палёного

Почти в три тысячи долларов обошлось Александру Паленому одно слово, сказанное в адрес дорожных полицейских. Конечно, приговор еще не вступил в законную силу, но первые итоги этой истории уже можно подвести.
Лично мне очень импонируют люди, у которых хватает мужества отстаивать права человека. Потому что борьба с Системой всегда рискованна. Правозащитники, оппозиционеры и прочие неравнодушные граждане находятся как на лезвии бритвы. А Система всегда жаждет воспользоваться любой, даже незначительной ошибкой противника.

Александр Паленый имел неосторожность произнести слово “ублюдки”. Наверное, каждый водитель хотя бы раз за глаза называл стражей дорожного порядка всевозможными крепкими словами, но выкладывать такие откровения в Интернете…
Александру пришлось ответить за совершенную глупость. Кстати, приговор еще относительно мягкий. Прокуратура просила максимально возможное наказание по этой статье - год лишения свободы в колонии строгого режима.

Но остался открытым вопрос в отношении другой стороны конфликта. На мой взгляд, руководству дорожной полиции Алматы изначально не следовало прибегать к репрессиям, достаточно было публично разобрать ситуацию, честно назвав все ошибки - как инспекторов, так и водителя. Однако начальство решило по-другому. В результате Паленому уже вынесли приговор. А что же инспекторам? Уголовное дело по ним никто не возбудил, а временное отстранение от несения службы не является взысканием. Тем более что максимально установленный 14-дневный срок отстранения давно истек, так же как и месяц, в течение которого полицейских могли привлечь к дисциплинарной ответственности. Выходит, что теперь сотрудников Естемесова и Муслимова вообще наказывать нельзя. Хотя оснований для этого на порядок больше, чем в уголовном деле Паленого.

Вот читаю я внимательно заключение по результатам служебного расследования и не нахожу даже причины для остановки автомашины полицейскими. Что-то там говорится про проверку документов, но, позвольте, с этой целью могут останавливать только на стационарных постах. Про якобы непристегнутый ремень во время движения даже полицейское начальство предпочло не вспоминать. То есть Паленого изначально остановили незаконно! Пытались забрать видеокамеру и запрещали снимать - незаконно. Насильно открывали машину - незаконно. Требовали проведения досмотра (тем более без составления протокола) - тоже незаконно. А чего стоит долгоиграющая фига понятого? Или его же плевок в буквальном смысле этого слова (как в зоопарке)? И ведь все эти “приколы” фактически демонстрировались нам от имени полицейских, которые руководили процедурой.
Какие же выводы напрашиваются из всей этой истории?

Первое: гражданин, отстаивающий свои права, - враг Системы.

Второе: сама Система чихала на закон. Своим можно почти все. А закон - только врагам, то есть нам (рядовым водителям и гражданам).

Третье: руки все равно опускать нельзя. Если испугаемся - завтра будет как в Туркмении и Северной Корее.

Четвертое: чтобы бороться, лучше не совершать ошибок и обеспечивать доказательства. Советую установить в машине автомобильный видеорегистратор.

Пятое: не следует видеть в каждом полицейском врага. На самом деле 90 процентов из них - совершенно нормальные ребята.

Удачи на дорогах!