Капиталы гранта

В академических кругах Казахстана развернулись жаркие дебаты. Но спорят ученые не по поводу новых подходов к решению тех или иных проблем, а по поводу конкурсного финансирования, которое регулярно выделяет государство в виде грантов на научные исследования.

Ряд деятелей науки недоволен тем, что в этом году право на трехлетнее финансирование выиграл Институт информационных и вычислительных технологий, директор которого Максат КАЛИМОЛДАЕВ одновременно является руководителем одной из секций Национального научного совета (ННС) как раз по распределению этих самых грантов.
В Минобразования уже прокомментировали целесообразность получения права ­почти на четверть грантового пирога институтом Калимолдаева. По словам председателя комитета науки Министерства образования и науки Болатбека АБДРАСИЛОВА, государство готово профинансировать проекты для оборонной промышленности, разработчиком которых является Институт информационных и вычислительных технологий. По его словам, в данное время уже готовится соответствующее постановление правительства. Но споры не утихают. Газета “Время” попросила объяснить суть конфликта и пути выхода из него президента Национальной академии наук Казахстана академика Мурата ЖУРИНОВА (на снимке).
- Говорят, что именно НАН рекомендовала Калимолдаева в Национальный научный совет. Мурат Журинович, как Академия наук относится к этому скандалу? Есть ли способ урегулировать эту конфликтную ситуацию так, чтобы все пожали друг другу руки и довольные разошлись заниматься исследовательской работой?
- Академия наук относится к скандалу отрицательно. Министерство тоже высказало свою позицию. Я, например, не знал, какие проекты отданы институту академика Калимолдаева, не знал их стоимости. Ситуация, конечно, неоднозначная. На мой взгляд, конфликт интересов есть в том, что руководитель секции ННС получил 23,5 процента от общей суммы выделенных средств. Но если это касается обороноспособности, то государство вправе регулировать этот вопрос.
Калимолдаев и как ученый, и как менеджер известен в академических кругах. Когда он принял институт, тот, мягко говоря, был далеко не в лучшем состоянии. Сейчас это одно из самых успешных академических учреждений страны. Этого никто не оспаривает. И я не сожалею, что наша Академия наук рекомендовала его в ННС.
Кстати, мы рекомендовали гораздо больше академиков. Но правительство своим постановлением утвердило очень мало наших представителей. В составе ННС их численность не достигает 10 процентов, и это после прямого поручения президента страны № 17-32-12.1 от 05.04.2017 г. о том, чтобы “2.1. Принять меры по привлечению академиков Национальной академии наук к процессу проведения государственной научно-технической экспертизы”. А раньше этот показатель доходил до 20-25 процентов.
Более того, я, как и большинство других ученых, догадываюсь об истинных причинах скандала. Просто в прежние годы большая часть грантов по непонятным нам причинам и нелогично доставалась Институту математики и математического моделирования. А сейчас ситуация изменилась. ННС работает, скажем так, более прозрачно.
Прежде чем обвинять Калимолдаева, надо понимать, как работает система распределения грантов. Решение принимается коллегиально, а не лично руководителем одной из секций, которых в научном совете семь. Всего же в ННС 194 члена, причем 50 процентов из них к науке никак не относящиеся. То есть один руководитель не может навязать свое мнение. Но с моральной точки зрения определенный отпечаток, конечно, накладывается. Однако это не вина Калимолдаева. В ННС входят представители различных научно-исследовательских институтов. Понятно, что каждый из них заинтересован в победе своего учреждения. И при нынешних правилах распределения грантов всегда будут недовольные.
- Сейчас недовольные хотят обратиться в комитет по этике, чтобы выяснить, насколько этично присуждать гранты проектам, которым эксперты, в том числе и международные, присвоили от 19 до 21 балла из 36 возможных...
- Несколько лет назад я сам подавал проект на присуждение гранта. И не получил его по причине невысоких баллов от международных экспертов. Когда я получил рецензию на свой проект по электрохимии, то понял, что рецензия написана человеком, который даже в химии не очень разбирается. Подпись стояла одного французского профессора. Я написал ему с указанием ошибочности выводов. Через два месяца получил ответ с извинениями. Не буду называть фамилию профессора, но, по его словам, он находился в длительной командировке, а рецензию готовил кто-то из его сотрудников. А поезд ушел. Финансирование закрылось. Вот такая бывает научная экспертиза.
Да я и раньше не верил в то, что светила науки всерьез занимаются изучением наших проектов. Это занятые и хорошо зарабатывающие люди, которые вряд ли станут погружаться в тему и анализировать ее за те 200 долларов, что мы им платим.
Вообще, у нас ННС рассматривает проекты от 16 баллов. Хотя при существующей практике научной экспертизы я бы советовал членам совета хотя бы обсуждать работы, набравшие даже пять баллов. Может быть, в них есть рациональное зерно и они актуальны для Казахстана.
Я допускаю, что и в отечественном Центре государственной научной экспертизы могут быть необъективные оценки, так как знаю, насколько он укомплектован научными кадрами. Там очень мало людей с ученой степенью - даже кандидатов наук…
Что касается комитета по этике, то это лишь консультативный орган. Да, ученые могут проанализировать все проекты и прийти к выводу, что не самые лучшие из них получили финансирование. Но по положению ННС его решения являются окончательными и пересмотру не подлежат. Даже в судебном порядке.
Вот такие правила установило правительство. Только по этой причине никакого пересмотра решений быть не может. Но и не забывайте, что деньги уже поделены. Попробуйте сейчас у какого-либо института забрать честно заработанные гранты. Поэтому мы можем рекомендовать солидные научные проекты и программы на последующие конкурсы, чтобы эти работы финансировались. Эти конкурсы будут объявлены в скором времени.
Вместе с тем я допускаю, что подобные скандалы будут возникать и в будущем. В этом году шум из-за того, что на фоне сокращения финансирования научных исследований часть средств, кажется, полтора миллиарда тенге, уйдет на оплату услуг международной экспертизы, против чего и я, и Академия наук неоднократно выступали. Причем мы даже были услышаны главой государства, и в прошлом году на юбилее Академии наук Нурсултан НАЗАРБАЕВ в своем выступлении поддержал нашу идею не отправлять на зарубежную экспертизу, а проводить экспертизу своими силами, в том числе путем подключения академиков НАН РК.
- Почему же поручение не исполняется?
- Я разговаривал с министром образования и науки Ерланом САГАДИЕВЫМ на эту тему. Проблема в том, что все, что касается научных грантов и деятельности ННС, решается на уровне премьер-министра. В канцелярии правительства есть секция по науке, вот они обязаны были следить за поручениями главы государства. Понятно, что у премьера много других забот, требующих оперативного решения. Но непонятно, зачем было изначально все замыкать на главе правительства?
Сейчас, например, если часть членов научного совета по каким-то причинам прекратит свою работу в сфере науки, то для ввода новых персоналий потребуется постановление правительства, на подготовку которого уйдет больше месяца.
Я говорил, что в совете десятки членов, не имеющих отношения к науке. Возможно, оправданно, что среди них производственники. Но там есть предприниматели и даже менеджеры банков. Коллеги жалуются, что не всегда получается проводить заседания из-за отсутствия кворума. Порой приходится подписи собирать и чуть ли не по домам ездить. Понятно, что банкирам скучно сидеть на этих совещаниях. Как они могут давать оценку научным работам ученых? Получается, как в известной басне Крылова.
- Может, они нужны для создания хотя бы видимости прозрачности принимаемых решений?
- Зачем создавать видимость прозрачности, когда это можно создать в реальности. Свое видение я изложил главе государства, когда был у него на приеме в октябре прошлого года. По ряду пунктов он меня поддержал. Например, президент считает верным, что в ННС должно быть больше членов НАН РК.
Но это детали. В целом - зачем стране платить за зарубежную экспертизу, если ее можно доверить академикам НАН РК?
Мы работаем открыто. Все проекты будут обсуждаться в профильных отделениях, потом представлять президиуму академии, где тайным голосованием будут определяться наиболее достойные. Это исключит возможность лоббирования чьих-то интересов. Дело в том, что Академия наук - это не обычное учреждение. Тут я, как ее руководитель, не являюсь ни для кого из них начальником, а академики не являются моими подчиненными. То есть полностью исключена возможность какого-либо давления.
Более того, все академики, являющиеся самыми сильными учеными страны на данный момент, работают в исследовательских институтах, вузах, располагают лабораториями и необходимой техникой для исследований по всем направлениям науки. Я не говорю, что экспертизу Академия наук будет делать безвозмездно. Но однозначно средств на это уйдет гораздо меньше, чем Казахстан сейчас платит международным центрам. Деньги не только будут сэкономлены, они останутся в стране и опять же пойдут на развитие отечественной науки.
Более того, я, когда докладывал президенту о текущем состоянии науки, отметил, что не только результаты зарубежных экспертов бывают некорректными, но и такой порядок рецензирования проектов в случае появления действительно инновационной идеи у наших исследователей могут при нашей расторопности быть быстрее запатентованными и внедренными в западных странах, чем на родине. Потом они будут продавать нам в виде патентов.
Я признаю, что нам есть чему поучиться у западных ученых. Но считаю целесообразным приглашать их сюда для обсуждения каких-то серьезных научных проблем, а не тратить бюджетные средства на сомнительную экспертизу всех подряд проектов.
- Если вдуматься в слова Абдрасилова, то складывается впечатление, что вся эта система выделения грантов придумана как способ финансирования исследовательских институтов. Или я не прав?
- Так и есть. Мы провозгласили рыночную экономику и рыночный подход к науке. Теперь придумываем схемы, которые подходят под продекларированные принципы. В стране 45 академических исследовательских институтов, в которых нуждаются основные отрасли экономики страны. Государство с помощью грантов в той или иной мере поддерживает на плаву тех, кому требуется помощь.
Сейчас в отличие от 90-х есть понимание того, что никакая модернизация без науки невозможна. Тогда нам говорили: зачем вы нам вообще нужны, все, что нужно, проще купить. Теперь осознаем, что даже купить лучшую технологию без ученых невозможно. Ни в одной стране мира нет такого пренебрежительного отношения к ученым со стороны бизнеса. Они у нас в своем большинстве либо зарубежные хозяева промышленных предприятий, которые деньги на науку отправляют в свои закордонные институты, либо монополисты, у которых товар продается в любом виде, им наука не нужна. Недавно я был на II научном съезде в Белоруссии, там президент Александр ЛУКАШЕНКО сказал, что он отныне заключительную экспертизу на внедрение в производство полностью отдает Национальной академии наук. У наших ученых тоже много завершенных, готовых к внедрению в производство работ. О ценности их работ говорят такие факты: они выигрывают гранты международных фондов, продают в зарубежные страны патенты, их статьи публикуют самые престижные журналы мира. Надо всегда помнить аксиому “Без науки нет прогресса”. Любое производство нуждается в научном сопровождении, если хочет быть в числе передовых.

Игорь НЕВОЛИН, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы