Жулдыз Омарбекова: Патронат - не панацея

Почти 70 процентов бывших детдомовцев, став родителями, оставляют своих детей на попечение государства, говорит основатель благотворительного фонда “Бауыржан”

В обществе не стихают дискуссии о том, как и где воспитывать детей-сирот: в детских домах, доставшихся нам с советских времен, детдомах семейного типа, патронатных семьях или упростить процедуру усыновления несовершеннолетних. Сегодня свое мнение об этой теме со страниц “Времени” высказывает основатель благотворительного фонда “Бауыржан”, первый заместитель председателя алматинского городского филиала партии “Нур Отан” Жулдыз ОМАРБЕКОВА.

Ребенок - не вещь

- Сейчас под лозунгом “Казахстан без сирот” все чаще говорят об упразднении института детских домов и замене их патронатными семьями. Как вы относитесь к этой тенденции?
- Ликвидировать детские дома полностью невозможно, как бы мы этого ни хотели. Есть полные дети-сироты, чьи родители погиб­ли в авариях, умерли от болезней. Есть дети, родителей которых за совершение преступления лишили родительских прав. Еще один пласт - дети-беспризорники. Родители, сделавшие попрошайничество своей профессией, откочевывая в другие страны и города, почему-то не забирают своих отпрысков с собой. То есть каждый день появляется ребенок, которого нужно куда-то устроить. Государство, конечно же, проявляет заботу о них, но эта забота казенная. А я считаю, что каждый ребенок заслуживает жизни в полноценной семье. Именно там человек получает основы морали, нравственности и традиции, присущие именно нашей стране.
- То есть то, что детдома хотят заменить патронатными семьями, это логичный, оправданный шаг?
- Проблема в том, что патронатные семьи очень трудно контро­лировать - не хватает ресурсов органов опеки при управлениях образования. Два-три штатных сотрудника физически не могут отследить судьбу всех сирот, попавших в такие семьи. Когда мы изучали ситуацию в Южно-Казахстанской области, то выяснилось, что там очень много патронатных семей, взявших из детдомов на воспитание по 10-11 детей. Стали разбираться, и оказалось, что сирот использовали в качестве бесплатной рабочей силы в сельском хозяйстве. Поэтому необходимо тщательно выяснять, какие мотивы движут теми, кто стремится стать патронатным воспитателем.
С другой стороны, ребенку, конечно, необходима семейная атмосфера. Но вот что любопытно и заслуживает пристального внимания: в 2003-2004 годах я проводила социсследования, и выяснилось, что почти 70 процентов бывших воспитанников детдомов, став родителями... оставляют своих детей. Никогда не забуду интервью в детском доме “Баганашыл”. Показывая на мальчика Сашу, воспитатель (между прочим, бывшая воспитанница детского дома) сказала, что он представитель третьего поколения из одной и той же семьи, который здесь живет и воспитывается. Это я к тому, что вопрос социализации ребенка очень важен. Самый оптимальный вариант для этого, на мой взгляд, детдома семейного типа.

Когда детдом - очаг родной

- Из Казахстана за 15 лет - с 1999 по 2014 год - вывезли за границу около девяти тысяч детей. Как сложились их судьбы? Кто-то пытался отслеживать? Вы владеете такой информацией?
- Когда я делала запрос в Министерство образования и науки, мне коротко ответили: да, они это делают. Но я в этом глубоко сомневаюсь. И вовсе не потому, что это ведомство плохо работает. В комитете по охране прав детей Минобразования тоже не очень много людей - то ли 14, то ли 16 человек. Думаю, отследить судьбу девяти тысяч детей они физически не в состоянии. Здесь просто необходим системный подход.
- Как вы относитесь к тому, что данные о казахстанских детях-сиротах с недавних пор находятся в открытом онлайн-доступе?
- Сначала я была категорически против. Но один случай изменил мое мнение. Одного мальчика, участвовавшего в турнире по футболу в рамках нашего проекта “Навстречу мечте”, потенциальная мама увидела по телевизору. Этого ей было достаточно, чтобы сказать себе: “Этой мой сын!” И она начала собирать документы на усыновление. То есть, если мы хотим, чтобы дети жили в семье, информацию о них надо делать доступной, но при этом помимо полного сбора данных об усыновителе еще важно услышать мнение самих детей: хотят ли они, чтобы их усыновили именно эти родители? Я много занималась исследованием этого вопроса и могу сказать: в последние годы появился большой пласт детей, которых, как ни странно, детдом устраивает.
Вообще, вопросы усыновления и развития института патроната требуют большого и глубокого изучения. То, что количество детей в детдомах уменьшается, конечно, хорошо. За 13 лет, что я работаю в сфере детской благотворительности, мне есть с чем сравнивать. Еще недавно от детей, оставшихся без попечения родителей, шарахались: гены, мол, рано или поздно выстрелят. Но появились клубы приемных родителей, волонтерские организации, которые, ломая стереотипы, помогают сиротам обрести новую семью. И все же, когда речь заходит об усыновлении, это должно быть именно юридическое усыновление, а не патронатное, при котором ребенка можно вернуть обратно в любой момент.
- Много наших граждан жалуются, что очень трудно усыновить ребенка-сироту...
- А я считаю, это благо, что процесс усыновления такой сложный. Пусть приемные родители почувствуют, каково это - брать ответственность за другого человека. Это не товар в магазине: захотел - выбрал, получил, не понравилось - вернул обратно. Для ребенка каждое такое возвращение очередная психологическая травма, которая впоследствии скажется на его судьбе. Человек, пожелавший взять на воспитание чужого ребенка, должен быть готов относиться к нему как к своему родному. А раз так, то будешь бегать, усыновляя его, и полгода, и год. Поэтому трудности стоит воспринимать не как препятствие к усыновлению, а как испытание собственных сил и возможностей.
- Кстати, почему ваш благотворительный фонд делает ставку на спорт?
- К сожалению, у воспитанников классических детдомов успеваемость в подавляющем большинстве оставляет желать лучшего, средняя оценка у них “удовлетворительно”. Когда в 2010 году два благотворительных фонда - “Бауыржан” и “Саби” - разработали проект по оказанию помощи детдомовцам при поступлении в вузы, то выяснилось, что из 36 выпускников школ - воспитанников детдомов только один отличник. Зато многие из них физически крепкие молодые люди. Спорт для них, как показал проект “Навстречу мечте”, отдушина, дорога в другую жизнь. Другой плюс: благодаря этому проекту, который широко освещается в СМИ, ежегодно усыновляются от пяти до семи ребятишек.

Взвесив все за и против

- Ваше отношение к инклюзивному образованию?
- Когда впервые заговорили об этом, я, как и многие, была за. Но представьте: ваш ребенок ходит в класс, где совместно обучаются и здоровые дети, и дети (причем не один и не два), имеющие проб­лемы со здоровьем. Родителям последних хочется, чтобы их ребенок подтягивался до уровня здоровых детей. Но ведь даже сами специалисты по психокоррекционному обучению говорят, что программа для детей, имеющих различные проблемы со здоровьем, должна быть другой.
У нашей семьи есть личная история касательно этого вопроса. Мой пятилетний сын немного заикается. Когда он ходил в коррекционный детсад, я заметила, что так называемые особые программы для особых детей слабые. И я, руководствуясь правилом “с кем поведешься, от того и наберешься”, решила отдать сына в обычный сад.
Сегодня в Алматы около четырех тысяч детей с ограниченными физическими возможностями. При этом всего один коррекционный центр дневного пребывания и ни одного детского сада. И получается, те женщины, которые занимаются воспитанием особенных детей, остаются наедине с проблемой. Они не могут выйти на работу, а мужья их, как правило, оставляют. К акиму города Бауыржану БАЙБЕКУ, возглавляющему одновременно городской филиал партии “Нур Отан”, однажды на прием пришла мать двоих детей с ДЦП. Встреча с ней стала толчком к разработке городской программы “Детский сад для тяжелобольных детей”. Скоро этот вопрос будет рассматриваться на заседании городского маслихата.
- Хотелось бы также услышать ваш комментарий относительно предложения детского омбудсмена Загипы БАЛИЕВОЙ считать родительский шлепок насилием над ребенком.
- Проблема опять же двоякая. Бить детей, безусловно, нельзя. А с другой стороны, строгость в меру тоже, мне кажется, не помешает. Почему школы фигурного катания и художественной гимнастики в Советском Союзе были самыми сильными в мире? Потому что там не было никаких сюсюканий и игр в демократию. Я в детстве занималась гимнастикой и помню, что тренеры обращались с нами жестко, за малейший промах - удар хлыстом.
Вспоминаю сейчас это, а у самой перед глазами стоит эпизод из фильма “Так сошлись звезды”. Один из собеседников, оценивая трудности перехода из одной общественно-экономической формации в другую, говорит президенту Казахстана: “Твое государство - как маленький ребенок. Чтобы он вырос крепким и здоровым, ты должен его туго пеленать”. Возможно, если бы не тернии, через которые страна прошла в 90-х, Казахстан сегодня не достиг бы таких высот.
- Сейчас в моду входят телефоны доверия. Вот и для детей выделен такой номер, по которому они могут пожаловаться на родителей. Но есть ли у нас в этом такая острая необходимость?
- Лично я за такую возможность. Каждый ребенок с рождения получает все основные права. И от нашего общества зависит, как наши дети будут пользоваться своими правами. Я не думаю, что в нормальной семье, где с детства прививаются основные человеческие ценности в рамках наших традиций, станут появляться павлики морозовы. Но к каждому такому сигналу необходимо прислушиваться хотя бы для того, чтобы из десяти ложных жалоб не пропустить реальную драму.
Но к любому новшеству нужно относиться осторожно. Нам как молодому государству интересен опыт других стран, но я за то, чтобы не слепо копировать его, а глубоко изучив, применять с учетом нашего менталитета. Я всегда прошу глубокого исследования мнения и родителей, и детей, и специалистов. Уважение к старшим в крови нашего человека. Это тот столп, на котором держатся наши ценности. И в то же время мы должны защитить детей от тех родителей, которые применяют в отношении ребенка грубую силу.

Серик БАЕВ, фото из личного архива, Алматы