“Мы работаем, а не голубей гоняем”

О распространении слухов, понижении штрафов и о том, почему никто из генералов МВД не понес наказания после терактов в Актобе и Алматы, мы поговорили с депутатом мажилиса, лидером фракции коммунистов Владиславом КОСАРЕВЫМ.

Наш разговор Владислав Борисович начинает неожиданно:
- После прихода в мажилис нового спикера (Нурлана НИГМАТУЛИНА. - О. А.) темп жизни в парламенте усилился. Каждый депутат стал ощущать свои обязанности. Во всяком случае, лифт пустой не ходит. Шучу, конечно.
- В чем же проявляется оживление?
- У меня такое ощущение, что перед Нигматулиным как перед спикером поставлена задача подвести уровень работы парламента к совершенно новому состоянию.
- Звучит хорошо. Но чего уж скрывать: к парламенту в народе пренебрежительное отношение.
- Конечно, я это знаю. Такое встречается, особенно среди обы­вателей.
- Мол, сидят депутаты, ничего не делают...
- Для того чтобы рассуждать о парламенте, нужно знать специфику и содержание его работы! Но люди, естественно, не владеют информацией, поэтому и отношение к нему такое.
- Но ведь не только люди - сами чиновники так же относятся к мажилису. Ваши коллеги нередко жалуются на министров, которые приходят на отчеты перед депутатами неподготовленными.
- Это говорит о пренебрежении к представительному органу! И ситуацию могут изменить только жизнь, развитие - здесь не помогут директивы или санкции. Парламент сам должен стать таким, чтобы к нему прислушивались. Но пока этого не происходит, потому что эффективность его работы остается недостаточно высокой. Мы утверждаем программы, которые зачастую не выполняют, видим это, но сделать ничего не можем.
Пока у исполнителей низкая ответственность перед парламентом. У нас же практически нет рычагов воздействия на них! Да и те, которые есть, мы используем не в в полной мере. Например, сейчас я собираюсь сделать депутатский запрос и указать, что ответ на него хочу получить устно на заседании мажилиса. В законе это прописано. А потом посмотреть, как мне ответят. А то министерства получат запрос, напишут что-нибудь с потолка и считают, что сделали свое дело. Но это не удовлетворяет ни нас, ни страну, ни избирателей.
- Когда вы говорите “нас”, вы имеете в виду только свою фракцию?
- Нет. Парламент в целом.
- Получается, что мнение депутатов не имеет веса ни для министров, ни для чиновников рангом пониже?
- В том-то и беда, что вес пока невысокий!
- А не в том ли проблема, что подавляющее большинство депутатов - члены правящей партии, и они априори согласны со всеми инициативами правительства?
- Сегодня все депутаты мажилиса - это представители тех или иных партий и полностью от них зависят. Поэтому у нас наиболее критично выступают депутаты не от партии власти. Из-за такой системы большинство народных избранников и одобряет все программы и проекты, а у партии большинства складывается впечатление, что общество довольно условиями жизни. Хотя я считаю, что она, наоборот, должна быть настроена критически. Как говорил Толстой, “критика недостатков является высшей формой патриотизма”. Но этого, увы, нет.
- Но при этом мажилис действительно стал более открытым: на заседания рабочих групп, рассматривающих различные законопроекты, начали приглашать общественников.
- Я считаю, что это очень хорошо! Ведь в последнее время о парламенте все чаще пишут в негативном свете: то какие-то бутылки с коньяком заказали, то не в ту гостиницу поселили. Думаю, что попытка пригласить широкую общественность в мажилис как раз и снимет это напряжение. Люди увидят, что мы работаем, а не голубей гоняем. Критиковать со стороны легко, а вот реально помочь... Так скептиков станет меньше.
- Один из самых обсуждаемых законопроектов, который вы сейчас рассматриваете, касается противодействия терроризму. Правозащитники говорят о том, что в нем немало норм, ограничивающих права граждан.
- Это очень сложный вопрос. И, мне кажется, в первую очередь нужно говорить о тех причинах, которые приводят людей в подобные формирования. Что государство и общество сделали не так? В чем упущения? Вот о чем нужно говорить. Мы должны создать такие условия, чтобы у человека даже мыслей о подобной деятельности не было. Должна быть мощная идеология, более сильная и значимая, чем идеи террористов. Образование, воспитание, возможность работать и зарабатывать.
Но если уж человек встал на этот путь, мы должны создать такие ограничительные меры, чтобы он не мог навредить окружающим. И вот здесь действительно очень много сложных моментов, о которых и говорят правозащитники. Поэтому работа над законопроектом и идет непросто.
- Заявления правозащитников об ограничении свобод не беспочвенны. Возьмем хотя бы ответственность за распространение слухов. Как показали июльские события в Алматы (тогда вооруженный стрелок напал сначала на здание Алмалинского РОВД, затем - на КНБ; в тот день погибли пять, и были ранены семь человек), официальная информация далеко не всегда приходит оперативно. В городе что-то творится, никто ничего не понимает, МВД хранит молчание...
- К сожалению, сами госорганы часто занимают незавидное положение. Если в стране или в регионе происходит что-то подобное, не надо этого скрывать - лучше рассказать обо всем открыто. У нас же наоборот: начинают отключать связь, блокировать Интернет. Поэтому и ползут слухи. Вспомните, в день тех событий, о которых вы упоминаете, в Алматы говорили о том, будто в город чуть ли не целая банда террористов приехала, они захватили вокзал, торговый центр. Эти слухи в какой-то степени спровоцировали своими действиями сами правоохранители.
- И при этом никто из генералов, возглавляющих МВД, не понес ответственности. Через какое-то время они отчитались, выдали официальную версию и рассказали о том, как хорошо отработали.
- Как можно говорить “хорошо отработали”, когда один человек - не специалист - перестрелял полицейских, которые имеют оружие, связь и бронежилеты? Как можно считать, что ты все сделал правильно, если можно протаранить ворота воинской части, которая призвана охранять государственные объекты и саму страну от внешних нападок, и въехать в нее на машине? Это “хорошо отработали”? Это неряшливость, безответственность и разгильдяйство! Следовало бы за это и погоны поснимать, и должностей лишить, и хотя бы одного из замминистров отправить начальником в район.
- А понижение размеров штрафов за нарушение ПДД? Как вы к этому относитесь?
- Я согласен с тем, что нужно делать все, чтобы аварий на дороге стало меньше. Но связано ли это с высокими штрафами? Мне кажется, что большая доля нарушителей рассчитывается на месте: вместо того чтобы платить 20 тысяч тенге, он даст “пятерку” полицейскому и спокойно поедет дальше. Так что высокие штрафы в какой-то степени выгодны самим стражам дорог. Но и государству, конечно. Знаете, я наблюдаю за полицейскими и вижу, что их работа направлена не на то, чтобы воспитать культуру поведения на дорогах, а на то, чтобы подловить на штрафах. А взять деньги себе или отправить их в казну - разницы нет.
- Есть еще один громкий законопроект - “О коллекторской деятельности”, который сейчас бурно обсуждают в парламенте. Вам, наверное, нужно очень внимательно посмотреть на то, что происходит в России, чтобы не повторить печальный опыт наших соседей.
- Я вообще против этого закона! И скажу, что его рассмотрение отодвинули на более поздний срок, потому что в нем много недоработок. Знаете, я считаю, если банк порядочно поступает со своим клиентом, ему коллекторская контора не нужна. Почему человеку, который хочет взять кредит, честно не объясняют, к каким последствиям это может привести? Его вводят в заблуждение? А теперь у нас еще и коллекторы появятся, которые будут выкручивать людям руки. Банк сам через суд должен разбираться с должниками. Так что я буду добиваться того, чтобы в стране были другие, честные формы кредитования и человеческие санкции к должникам. И у меня есть союзники среди коллег не только в нашей фракции.

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира Третьякова и с сайта voxpopuli.kz, Астана