Арыстанбек Мухамедиулы: Нам не нужны революции и потрясения, у нас сейчас есть все возможности для прогресса

Министр культуры и спорта в последнее время стал едва ли не главным ньюсмейкером страны. Правда, высказываясь по ряду самых разнообразных тем - от киргизских уборщиц в московских туалетах до перевода WhatsApp на казахский язык - глава МКС очень мало говорил про собственно деятельность культурно-спортивного ведомства. В интервью нашей газете министр исправил эту недоработку. Ну и заодно о наболевшем тоже рассказал.

- Вы и вправду за казахофицирование международных торговых марок?
- Самое интересное, на совещании я как раз выступил за сохранение новых международных терминов без перевода. Я против того, чтобы это делать! Бессмысленно пытаться конструировать казахские аналоги для глобальной лексики. В прошлом году мы создали терминологическую комиссию, чтобы наконец разобраться с лексическими единицами, которые до сих пор не прижились в языке и вызывают путаницу. Например, тот же күйсаңдық (“сундук кюев”. - Т. Б.) - перевод слова “пианино”. Или сазгер, который сейчас означает “композитор”, хотя по смыслу слово ближе к “исполнитель”. Комиссия рассмотрела уже около пяти тысяч терминов в разных разделах - от культуры до техники. Так что вот так поменялись мои слова: “ввести” в “перевести”. Попытки перевести на казахский язык максимальное количество заимствованных иностранных слов и даже принятые во всем мире термины иногда вызывают улыбку, а иногда и вводят в замешательство обычных людей. Международные термины переводить не нужно. И вообще следует избегать кальки. И даже английский язык ежегодно пополняется сотнями слов: Internet, hi-tech... Эти слова не из наследия Шекспира.
Мне предлагали подать в суд на журналистов и так далее, но я считаю, пусть это остается на их совести.
- Вы ярый сторонник строительства пантеона, а министр национальной экономики Куандык БИШИМБАЕВ заявил, что денег на него нет.
- Куандык Бишимбаев сто раз прав! 79 миллиардов тенге - сумасшедшие деньги, их нет, и я не знаю, откуда появилась эта цифра. Вообще, я вам скажу, пантеон не главный приоритет сегодняшнего дня, как сейчас пытаются это преподнести в обществе. Сейчас самая главная задача - провести EXPO-2017 на высоком уровне. Но что касается принципиальной стороны вопроса, то лично я за некрополь. Все же понимают, что люди, в том числе и выдающиеся, не вечные. А что потом? Почему нельзя обустроить усыпальницу, как в европейских городах или той же Москве, чтобы люди могли посещать это намоленное место? Когда ушли Фариза ОНГАРСЫНОВА и Абиш КЕКИЛЬБАЕВ, вопрос еще раз обострился, а лучше, видимо, если бы знаковые личности нации были захоронены на какой-то единой территории.
- Вы уверены, что сами уважаемые люди захотят туда попасть?
- Ну, против их воли никто же не будет идти. Только по желанию.
- А как определить, кто заслуживает, кто нет?
- Вопрос очень непростой. Тонкий вопрос. Нужно его изучать и максимально корректно находить решение.
- Еще немного о больших цифрах. Счетный комитет выявил нарушения в работе вашего министерства и “Казахфильма” за 2015 год в размере 13,6 млрд. тенге. А вы заявили, что средства освоены в полном объеме и правильно. Кому верить?
- Если бы у нас действительно были коррупционные нарушения на такие суммы, то мы, вероятно, сейчас здесь не разговаривали (смеется). У Счетного комитета есть своя методика, основанная на применении Закона “О госзакупках”. Представим, что какой-то замечательный сценарист написал отличный сценарий, и мы решили снять по нему фильм. Но если придерживаться утвержденного положения, то нам придется разместить объявление о конкурсе на фильм к этому сценарию и затем предоставить съемки фильма режиссеру, который предложил наименьшую цену. А это может быть совершенно неквалифицированный человек. И кого нам предпочесть: Ермека ТУРСУНОВА или человека с улицы? Мы сейчас пытаемся изменить ситуацию и, к счастью, находим понимание. Важно, чтобы законы работали на благо государства и народа. Я сам просил Счетный комитет написать нам свое заключение, то есть привести имеющиеся нормативно-правовые акты в соответствующий порядок.

- Кстати, насчет “Казахфильма”. Вокруг студии столько слухов и новостей, что непонятно, в каком она сейчас статусе. Компанию продают или нет?
- Сейчас это акционерное общество, 100 процентов акций принадлежат государству. Речь идет о реализации 49 процентов акций, то есть государство в любом случае оставляет за собой контрольный пакет. К счастью или к сожалению, очереди из покупателей на “Казах­фильм” нет.
Вообще, мы сейчас пришли к тому, что без нового понимания ситуации с кинематографией нельзя развиваться дальше. Поэтому начали писать концепцию развития киноиндустрии, основной задачей которой является рассмотрение и принятие закона о кино. Там очень большой спектр вопросов поднимается - от специального налогового режима для субъектов кинопроизводства до управления правами на Госфильмофонд.
- А вопросы с прокатом, когда национальные фильмы уровня “Кунанбая” Досхана ЖОЛЖАКСЫНОВА выходят на экраны втихую, практически без рекламной поддержки, там будут учтены?
- Конечно. Как сейчас работает режиссер на “Казахфильме”? Снял, отчитался по документам за создание фильма продолжительностью 120 минут. Что с прокатом - его не интересует. А если даже интересует, он ничего не может сделать, потому что не имеет полномочий влиять на прокатный план и маркетинговое продвижение картины. Поэтому мы хотим разрешить самим авторам участвовать в планировании проката. Режиссер будет искать пути максимально эффективно рекламировать фильм, договариваться с прокатчиками. Планов по реформированию отрасли очень много.
- До этого вы, кажется, реформировали театры и музеи.
- В музеях мы поменяли форму хозяйствования. До этого все наши музеи были республиканскими государственными учреждениями. То есть не имели права осуществлять коммерческую деятельность и даже билеты продавать. Работники с утра приходили, вытирали пыль с экспонатов, вечером тушили свет, уходили. А с тех пор как перешли с РГП на РГКП (республиканское государственное казенное предприятие), Национальный музей в Астане, например, за год извлек ощутимую прибыль. Национальный музей не должен жить по законам парковой зоны.
- Поговаривают, что этому есть простое объяснение: вы все фонды областных и городских музеев изъяли и свезли в столицу.
- Я был назначен министром 11 марта 2014 года. Приказ, чтобы со всех областей собирать артефакты для Нацмузея, был подписан до моего назначения. Мне, наоборот, пришлось остановить запустившийся процесс. Забрать все ценное и оставить у себя - самый легкий путь пополнения музейных фондов. Но у нас другая задача - мы должны поставить работу Нацмузея на таком уровне, чтобы его запасники обогащались за счет научно-исследовательской деятельности самого учреждения. В каком-нибудь областном музее вообще есть только один интересный артефакт, на который приезжают смотреть со всего региона. И что будет, если мы его заберем? Поэтому я сам сторонник сохранения фондов на местах. Мы привыкли к тому, что музей - это исключительно выставка артефактов. А музей должен быть в первую очередь исследовательским центром, экспозиционная составляющая которого - значимое, но не первостепенное направление. Поэтому важно поменять общественное отношение к музейной деятельности. Сейчас археологические экспедиции формируются при исследовательских институтах. Спасибо большое археологам за их неустанный труд. Но не всегда найденные артефакты доставляются в музеи без научных потерь. А когда инициатива исходит непосредственно от музеев, то уже есть заинтересованность участвовать в раскопках и у реставраторов, и у искусствоведов.
- Несколько лет назад правительство решило передать учреждения культуры на местах в ведение местных исполнительных органов власти. В частности, стоял вопрос о передаче Алматинской горадминистрации Цент­рального музея РК и ГАТОБ. Вы, я так понимаю, против?
- В республике 52 театра, из них только девять - в республиканском ведении. В Алматы 16 различных музеев. Из библиотек у нас там осталась только Hациональная. Мы передали акимату Республиканский музей музыкальных инструментов, Театр кукол, музеи им. Ауэзова и Мусрепова и др. Мировая практика показывает, что большие организации культурной сферы должны быть в республиканском подчинении. Ведь ни у кого и в мыслях не возникает Государственный Эрмитаж, Мариинский театр, Музей Льва Толстого в Ясной Поляне передать в местное управление. Вот представьте: областной театр находится в ведении областного управления культуры. Театр возглавляет уважаемый режиссер, а управление культуры - хороший специалист, но не в области искусства. Естественно, он не может быть равным партнером худруку.
- А должен?
- Казахстан - огромная страна, для нас культурный сепаратизм не пустой звук. К примеру, в одном регионе у нас исторически играют токпе кюй, а в другом - шертпе кюй.
А если репертуары областных театров будут состоять только из своих драматургов? Дулата ИСАБЕКОВА тогда поставят только в Шымкенте, откуда он родом, или в Алматы, где он живет (кстати, его пьесы ставятся в международных театрах), а Смагула ЕЛЮБАЯ - исключительно в Кызылорде. Идеология общенационального искусства окажется задвинутой на второй план. Национальные достояния равны для всех.
Ну или, предположим, мы можем передать в региональное подчинение мавзолей Ходжи Ахмета Яссауи. Мало кто знает, но на территории мавзолея несколько лет назад начали строить гостиницу. Мы сейчас остановили стройку. Разрушать построенную недвижимость неразумно, поскольку там огромные средства вложены, и в данное время мы нашли компромисс: вместо семиэтажного комплекса будет двухэтажный плюс один уровень под землей. Высота строящегося здания не должна быть выше знакового объекта исторической архитектуры. Это правило мирового зодчества.
- В казахской прессе регулярно появляются статьи, что мавзолей - ширк (поклонение кому-либо, кроме Аллаха) и его нужно снести.
- Меня такие заявления настораживают и пугают. Религиозные экстремисты уничтожили статуи Будды в Афганистане, уничтожили Пальмиру. Этому нельзя давать ход, любое историческое наследие должно быть сохранено.
- Возвращаясь к ведомственным организациям. МКС обвиняют в чрезмерных аппетитах - после вашего назначения число ведомственных учреждений выросло с трех тысяч до четырех, министерство забрало себе все образовательные заведения в сфере культуры и спорта. Зачем?
- Образовательные учреждения должны быть интегрированы в ту область, для которой они выпускают кадры. Я шесть лет был ректором Национальной академии искусств имени Жургенова, знаю ситуацию изнутри. Раньше любые специалисты выпускались без привязки к реальной потребности сферы применения. Допустим, выходило 10 театральных режиссеров, и никто не знал, куда они потом идут, никто не отслеживал их творческий путь. Сейчас мы точно знаем, что, например, Уральскому драматическому театру нужны один режиссер и один сценограф, и закладываем эти специальности в учебный план. Причем это касается в первую очередь не высших учебных заведений, а школ. Как вы знаете, талант формируется в детстве и юности, и поэтому мы обязаны заинтересованно продвигать его творческий путь к международным вершинам. Мы должны отдавать предпочтение школам и колледжам, а затем высшему звену, так как там уже идет шлифовка мастерства.
- Не могу не спросить про режиссеров Адильхана ЕРЖАНОВА и Эмира БАЙГАЗИНА, которые вроде бы отшлифовали свое мастерство и тем не менее “позорят Казахстан”.
- Обратите внимание, я критически могу относиться только к художественному произведению, но не к личности. Считаю, что их фильмы - это их видение, их право снимать то, что им близко и понятно. Я же не пользуюсь своими ресурсами, для того чтобы закрывать им возможность работать или отказывать в прокате. Решение по поводу ценности того или иного фильма принимает общество. Но государству участвовать в таких проектах, наверное, было бы нецелесообразно. А если у них есть интересные сценарии, не так негативно окрашенные, мы всегда открыты к сотрудничеству.
- Какие, к примеру?
- Буквально вчера я встречался с Тимуром БЕКМАМБЕТОВЫМ, мы планируем снять документальный фильм про Геннадия ГОЛОВКИНА. Уникальный он парень, великий чемпион. И всегда с гордостью говорит, что он из Казахстана. С китайской стороной начали совместную работу над фильмом об известном китайском композиторе Си Син Хай, который определенное время прожил в Казахстане и является близким другом Бахытжана БАЙКАДАМОВА. Это первый шаг к выходу на китайский кинорынок, который очень привлекателен для проката всей мировой киноиндустрии. Есть перспективный проект, посвященный Марко ПОЛО. Надо популяризовать нашу страну, искусство, историю.
- Чтобы популяризовать, неплохо бы сохранить. Упомянутый вами Госфильмофонд, насколько я знаю, находится в удручающем состоянии. Или, если говорить о наследии древности, петроглифы Тамгалы-Тас никак не защищены - по ним отдельные посетители даже стреляют.
- По Тамгалы ситуация такая. Сейчас администрация музея находится в четырех километрах от самого урочища. У них там небольшой теплый офис, вода, чай, но не для посетителей. И в таких условиях они физически не способны отслеживать все происходящее непосредственно на объекте, даже несмотря на наличие полевых сторожей. Поэтому мы совместно со специалистами ЮНЕСКО подняли вопрос, чтобы создать визит-центры в буферной зоне, максимально близко к охраняе­мой зоне. Специалисты ЮНЕСКО уже два раза приезжали по этому вопросу. Кстати, я благодарен норвежскому посольству, сейчас ученые из этой страны активно изучают наследие урочища Тамгалы и других заповедников. Вообще, активизация деятельности музеев-заповедников - это перспективное направление, и я уверен, что они могут раскрыть туристический и научный потенциал нашей страны.
С Госфильмофондом мы все наладим, я пригласил Владимира БАЖИНА на должность исполнительного директора “Казахфильма” именно для того, чтобы он занимался этим вопросом. Он имеет огромный опыт в этом направлении.
- Назначение Бажина взбудоражило кинематографистов, а ваше высказывание о киргизских уборщицах в Москве - всю страну.
- Я с большим трепетом и любовью отношусь к творчеству великого Чингиза Айтматова. Особо восхищает образ Едыге в произведении “Буранный полустанок”. Его авторский эпос “Белый пароход”, где на фоне величественного и прекрасного по своей доброте сказания о Рогатой Матери-оленихе особенно пронзительно ощущается трагизм судьбы мальчика, который сам оборвал свою жизнь. Великий Абай мудро сказал: “Человек - дитя своего времени. Если он плох, в том виноваты и его современники”. Значит, мы все ответственны за будущее своего народа. В своих известных “Словах назидания” он часто жестоко критикует слабости человеческого бытия. Этим прекрасна его философия, которая оберегает нас от необдуманных поступков.
Я - патриот своей страны.
Нам не нужны революции и потрясения, у нас сейчас есть все возможности для колоссального прогресса.
Мы все видим, когда после больших революционных потрясений сотни тысяч людей, покидая свои земли, тонут в морях, живут в палатках для беженцев.
Я очень желаю, чтобы каждый казахстанец мог реализовать свои возможности в нашей стране. И с большим уважением отношусь к любому честному труду. Свою трудовую биографию не в кресле министра начал. С самого раннего детства узнал, что такое труд и что он дает человеку.
Опять же возвращаюсь к словам мудрого Абая: “Өзіңе сен өзіңді алып шығар, Еңбегің мен Білімің екі жақтан”. И действительно благодаря труду и знаниям можно добиться благополучия!

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, Астана