Рубль не захочет - тенге не подскочит

Магбат СПАНОВ: Сейчас правительства трех стран - членов ЕАЭС будут из кожи вон лезть, лишь бы сохранить положительные показатели во всех сферах экономики. И курсы своих нацвалют - в первую очередь.

- Когда в феврале этого года в Казахстане провели девальвацию, многие кивали на Россию - там национальную валюту отпускали плавно, в течение нескольких месяцев, и якобы у нас в связи с этим просто не было другого выхода, кроме молниеносного “симметричного ответа”. Сейчас у соседей ситуация обратная - рубль заметно укрепился за последний месяц. Может быть, Казахстан поспешил с февральской девальвацией?
- К началу 2014 года в казахстанской экономике сложилась настолько тяжелая ситуация, что у правительства просто выхода не было - нужно было принимать какие-то срочные меры. В стране резко ухудшился платежный баланс, и произошло это не из-за какого-то полумифического мирового финансового кризиса или других внешних факторов, а в результате безграмотных действий финансово-экономического блока прежнего правительства. Для того чтобы решить этот вопрос, пришлось уронить курс тенге. Если объяснять простым языком, прибегнуть к резервному источнику доходов - взять деньги у населения. По мнению членов правительства, у их подданных появились лишние накопления, вот и было решено их изъять. Девальвация в первую очередь ударила по простым казахстанцам - произошли резкий скачок инфляции, подорожание продуктов питания, в ближайшее время возрастет стоимость ГСМ, а за ней - по инерции - цены поднимутся еще раз. Понятно, что людям деваться некуда и они будут платить за товары на 20-30, а в некоторых случаях и на 50-60 процентов дороже. Ну а прибыль из этого извлечет государство. Увы, девальвация стала уже традиционным для властей придержащих способом честного отъема денег у населения. О чем это свидетельствует? В первую очередь о том, что методы управления экономикой по-прежнему остаются “социалистическими”, с некоторым налетом рыночности. Страдает от этого в первую очередь малый и средний бизнес, который не способен планировать свои действия на длительные сроки. А ведь МСБ должен приносить в казну 60-70 процентов бюджета. Но подняться у малых предпринимателей не получается, потому что государство играет не по правилам. В данном случае девальвация - это инструмент для улучшения платежного баланса страны. Если называть вещи своими именами, то в феврале правительство просто прикрыло свой тыл.
- Давайте смоделируем ситуацию: предположим, рубль будет укрепляться и дальше. Что тогда произойдет с тенге - он упадет еще процентов на 10-15?
- Давайте начнем с России. Я не думаю, что рубль будут укреплять очень долго, ведь для этого необходимы весьма серьезные ресурсы. А у ресурсов есть одна особенность: они заканчиваются в самый неожиданный момент. Сейчас, на мой взгляд, российское правительство преследует одну цель - улучшить макроэкономические показатели страны. В конце мая, как известно, было подписано соглашение о создании Евразийского экономического союза, и теперь необходимо демонстрировать рост всех показателей как позитивный результат интеграции трех стран. Думаю, всем понятно, что ЕАЭС не только экономика, это еще и большая политика. Не забывайте, что в отношении России приняты весьма серьезные экономические санкции со стороны Запада. Поэтому Москва сейчас пытается показать, что в стране все хорошо, индексы растут, бизнес снимает большие барыши. А рубль - это же витрина экономики.
- И насколько наша витрина зависит от витрины российской?
- Россия - самый крупный торговый партнер Казахстана, поэтому наша экономика реагирует на любые изменения в этой стране. Естественно, когда рубль сильно прыгает, это сказывается на инфляции у нас. Особенно сильно “турбулентность” отражается на промышленных товарах. И это не хорошо, и не плохо - это просто данность. У нас самая большая граница в мире - более семи тысяч километров. Поэтому нам просто некуда деваться - мы вынуждены торговать с нашим соседом: что-то продавать ему, что-то у него покупать. Но при этом надо понимать, что потенциал российской экономики по меньшей мере в десять раз больше нашего. Можно сколько угодно кричать о том, что нельзя впадать “в полную зависимость” от Москвы или даже призывать “держаться подальше” от нее. Но выбора нет: история распорядилась так, что мы соседи - и соседские отношения надо выстраивать правильно.
- Выходит, падение стоимости тенге - это результат роста рубля?
- Я бы не стал сейчас драматизировать. Да, на один-два тенге подорожали доллар и евро. Но это колебания, а не обвал, обычные биржевые игры. Нужно понимать одну важную вещь: было подписано соглашение о создании Евразийского экономического союза. В рамках этого документа есть огромное количество соглашений о свободном перемещении товаров, ресурсов, рабочей силы. Насколько все это будет эффективно, мы узнаем в ближайшем будущем. Но сейчас правительства всех трех стран будут из кожи вон лезть, лишь бы сохранить положительные показатели во всех сферах экономики. И курсы своих нацвалют в первую очередь. Поэтому я уверен, что наш Нацбанк сейчас очень жестко контролирует ситуацию и не позволит упасть тенге ниже заявленного коридора. Нам в феврале сказали: доллар будет стоить 185 тенге, евро - 250. Так все и происходит.
- А еще в феврале нам говорили, что государство больше не может тратить большие деньги на удержание курса в коридоре 150-155 тенге за доллар. И что теперь? Все равно тому же государству придется раскошеливаться, чтобы доллар не выскочил за 190 тенге?
- Да. И деваться некуда - Нацбанку придется спекулировать на рынке, вбрасывать валюту, скупать тенге, лишь бы курс не менялся. Я думаю, что в финансово-экономическом блоке правительства никто особенно не переживает за изменение курса. У государства за спиной огромный резерв в виде Нацфонда - там 100 миллиардов долларов лежат. Если надо, будем их использовать - только бы тенге не дешевел!
- Едва было подписано соглашение о создание ЕАЭС, как в российской Госдуме тут же заговорили о необходимости введения единой валюты на территории союза. Быть может, это и есть выход - пусть за единый алтын (или как там его назовут) отвечают правительства всех трех стран?
- Не думаю, что предложение российских депутатов о немедленном создании единой валюты хоть как-то экономически обоснованно. Это обычные имперские настроения россиян. Но если рассуждать логически, то общая валюта - это следующий шаг, который следует сделать, но лет через десять, а не прямо сейчас. К тому времени у нас будет общий рынок капитала, общий рынок труда, утрясутся расхождения в законодательствах. Чтобы привести их к единому знаменателю и договориться по всем важнейшим вопросам, требуется много времени и усилий. Два-три года уйдет на притирку, на разведку, я бы даже сказал. А уже потом, когда население почувствует, что Евразийский экономический союз действительно выгоден простым гражданам, интеграция ускорится. Пока же люди относятся к ЕАЭС с осторожностью - мы ведь от него еще ничего не успели получить. А первые результаты появятся не раньше 1 января 2016 года, когда мы сможем сравнить экономические показатели 2015-го - первого года, с которого ЕАЭС заработает официально, с 2014-м. Так что забегать вперед не стоит.
- Я слышал мнение, что в рамках ЕАЭС уже нельзя будет устраивать девальвацию “раз в пятилетку”. Вот вам и первый плюс объединения.
- С юридической точки зрения мы можем это делать самостоятельно, пока не создан единый финансовый центр. Если в нашем правительстве решат, что неплохо бы еще процентов на двадцать уронить тенге, то никто им этого не запретит. Но в то же время надо понимать: прежде чем совершать такие шаги, Астана должна посоветоваться с Москвой и Минском, ведь надо будет оценивать не только собственные плюсы и минусы, но и то, как это отразится на экономиках партнеров.

Михаил КОЗАЧКОВ, Алматы