ЧП союзного масштаба,или Почему наши писатели боятся, что их начнут читать

В Союзе писателей Таджикистана скандал. Новый председатель, поэт Назим КОСИМ, организовал проверку членов объединения на предмет профессиональной состоятельности. В результате 40 человек лишились членских билетов. Выяснилось, что в ряды писателей затесались совершенно случайные люди вроде авторов пособий по медицине и политологии.
В итоге организаторы ревизии заявили: прием в Союз писателей в последние годы стал настолько напоминать комедию, что литераторами стали даже те, кто не мог грамотно написать автобиографию. В ответ одна из писательниц подала на руководство союза в суд, оценив ущерб своим чести и достоинству в $17 тысяч.

В казахстанском Союзе писателей войны гораздо тише и респектабельнее. Так, 18 марта члены СП переизбрали председателя. Что характерно, бывший глава союза Нурлан ОРАЗАЛИН, занимавший кресло с 1996 года, подал в отставку самостоятельно. Мало того, сам же сообщил, что уведомил о своем решении президента страны и тот не стал возражать.
Вообще-то глава Союза писателей - выборная должность, а сам союз является общественной организацией. Казалось бы, при чем тут глава государства? Но, во-первых, Оразалин - бывший сенатор и знает толк в византийских политических ритуалах. Раз уведомил - значит, так было нужно. А во-вторых, как бы мы ни относились к Союзу писателей (а большинство населения к нему не относится никак), статус литератора в нашей стране с советских времен обрел сакральный смысл, в том числе благодаря цензуре, которая следила за всеми субъектами творческого процесса, с одной стороны, не давая инженерам человеческих душ выпрыгнуть за “линию партии”, с другой - обеспечивая им тиражи и, следовательно, заработок. Членство в СП и издание произведений были признанием относительной творческой состоятельности, но еще больше - безоговорочной лояльности режиму.
Системные ошибки, конечно, тоже случались. Когда в 1975 году всеми обожаемый Олжас СУЛЕЙМЕНОВ, автор строк про Землю, которая должна поклониться человеку, выпустил “Аз и Я”, то это был удар ниже пояса. Государственная идеологическая машина не ожидала от своего верного “механика” разоблачения скреп, поэтому запретила ему печататься несколько лет и заставила покаяться. Спустя 10 лет ученик Сулейменова Бахыт­жан КАНАПЬЯНОВ опубликовал в “Просторе” стихотворение “Позабытый мной с детства язык” о судьбе казахского языка. Тут же последовали травля поэта со стороны Компартии и привычный запрет издаваться.
Кто бы и как ни относился сегодня к этим фактам, но это были большие, резонансные события. Книгу Сулейменова переписывали от руки и распространяли партизанскими методами.
Но давайте зададимся вопросом: почему государство следило за писателями? Да потому что было за кем следить!
Сейчас в Союзе писателей свыше 700 членов. При этом об их деятельности можно узнать только по отчетным пресс-релизам и библиографическим запискам: такой-то писатель издал очередную книгу, его коллега-стихотворец провел поэтический вечер. О чем книга маститого прозаика? Что пробудили в душах слушателей поэта его чарующие строфы? Ответов никто не знает. И более того - они никому не интересны. За Союзом писателей еще по инерции приглядывает государство, но сами писатели, судя по всему, уже неспособны производить ничего интересного и общественно значимого. А может, и способны, но сами не хотят об этом говорить, потому что внутренняя цензура куда сильнее внешнего пригляда.
...Как-то после прочтения весьма смелых рассказов одного нашего писателя я напросился к нему на интервью. В жизни литератор оказался совершенно нерелевантен собственным произведениям, был тих, скромен и пуглив. На вопрос, почему он в интервью не может выразить всего того, о чем пишет в книгах, писатель ответил, что в прессе ТАК выступать опасно, а книги... их все равно никто не читает.
Так что вероятность найти в 635 наименованиях ежегодно издающихся произведений художественной литературы (данные за 2016 год) интересные мысли и смелые суждения есть. Как есть, впрочем, и вероятность того, что подавляющее большинство этих произведений - бессмысленные и никому не нужные тексты, вдобавок плохо написанные.
При том и другом исходе вывод неутешителен: наши писатели на­деются, что их никто не прочитает. В этом спасение их творческого метода.
Такой сценарий, который, кажется, всех устраивает, превращает сам Союз писателей в этакую тихую заводь для людей, любящих литературный жанр как процесс. Государство ссуживает деньги на издание каких-то книг, не способных не то что “поколебать устои”, а в принципе стать общенациональным событием. Авторов это полностью устраивает, поскольку статус писателя (особенно одобренного государством) до сих пор вызывает у определенной части общества почтительный трепет: еще бы, властитель дум! Пусть даже эта самая часть общества состоит преимущественно из родственников “властителя”.
На этом фоне свежо и самобытно выглядит даже новость о том, что наследники Жамбыла ЖАБАЕВА просят исключить из членов Союза писателей Мухтара ШАХАНОВА за его неуважительные слова в адрес их легендарного предка.
Шаханова, разумеется, никто не исключит, потому что за таким скандалом последует всплеск интереса к Союзу писателей и его членам. А там, чего доброго, и к их произведениям.
Их начнут читать, выискивать какие-то смыслы или, того хуже, грамматические ошибки. Затем обнаружится, что в союзе есть члены, не имеющие отношения к литературе. Родственники. Ставленники. От них, не приведи Аллах, начнут избавляться. И к чему же это приведет? Так недолго остаться и вовсе без Союза писателей. А нам без него никак нельзя, сами понимаете...

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы