Тест на протест

Из-за чего актауские нефтяники устроили голодовку? 

Новый год для мангистауского предприятия Oil Construction Company (ОСС) начался с серьезных испытаний: большая группа рабочих, входивших в профсоюз OCC, организовала акцию протеста. Сотрудники компании голодали, демонстративно отказываясь от приготовленной для них пищи, и игнорировали все предложения руководства и чиновников. При этом от себя они выдвигали только одно требование - отменить решение суда, прекратившего деятельность Конфедерации независимых профсоюзов Казахстана. То есть требовали, по сути, невозможного.

Конфедерация независимых профсоюзов (КНП) просуществовала менее года - ее первый руководитель Лариса ХАРЬКОВА прошла процедуру регистрации в феврале 2016-го, а уже в январе нынешнего года объединение было закрыто решением специализированного межрайонного экономического суда Южно-Казахстанской области. Что же стояло за ликвидацией общественной организации, собравшей под своими знаменами почти 100 тысяч работников разных сфер, - произвол властей, закручивание гаек, борьба с теми, кто представляет “угрозу режиму”?
Все оказалось гораздо прозаичнее. Согласно законодательству сразу после регистрации у КНП было шесть месяцев, чтобы открыть отделения в девяти регионах страны - только в этом случае организация может продолжать свою деятельность. Однако конфедерация за полгода не сумела организовать нужное количество филиалов. Тогда ей предоставили еще почти пять месяцев, чтобы решить этот вопрос. Но Лариса Харькова с поставленной задачей не справилась, поэтому суд и закрыл объединение.
Что интересно, Лариса Николаевна сразу же заявила, что с постановлением Фемиды полностью согласна и теперь собирается регистрировать новую организацию с учетом всех замечаний. То есть у первого руководители КНП никаких претензий к суду и властям не было: г-жа Харькова не собиралась голодать, митинговать или как-то еще выражать свое несогласие с закрытием конфедерации.
На таком фоне акции протеста в Актау выглядели довольно странно. Профсоюз Oil Construction Company хоть и входил в КНП, но не напрямую, а через отраслевой профсоюз работников топливно-энергетического комплекса. То есть существованию профячейки в OCC ничего не угрожало. Более того, другие члены КНП порыв коллег из Актау не поддержали. Например, отраслевой профсоюз работников массмедиа, также считавшийся частью конфедерации, своих членов к голодовкам не призывал. Как и профсоюзы работников здравоохранения, социальных и домашних работников.
Почему же тогда гроздья гнева вызрели только на одной-единственной грядке в Oil Construction Company?
Конечно, в первую очередь протесты могли быть связаны с трудным положением работников компании. Ни для кого не секрет, что в нефтяной отрасли ситуация сейчас далека от идеала: мировые цены на энергоресурсы никак не выйдут на докризисный уровень. На одних предприятиях начались массовые увольнения, на других - задержки зарплаты. Однако в OCC ничего подобного не происходит: две тысячи сотрудников вовремя получают свои кровные, помимо этого выполняются все социальные обязательства: нефтяников кормят, лечат и одевают за счет работодателя, детей рабочих во время каникул отправляют в санатории. При этом средняя заработная плата на предприятии - около 470 тысяч тенге. О таких деньгах вне нефтянки люди только мечтают!
Гораздо логичнее, если бы голодовку объявили 500 сокращенных рабочих китайской компании “Великая стена”, осваивающей месторождение в Актюбинской области. Да и у врачей, соцработников и журналистов, входивших в состав КНП, при желании нашлось бы побольше поводов для недовольства. Можно только догадываться, о чем подумали медсестры и нянечки, когда на акцию протеста решились их вполне себе “упакованные” собратья по профсоюзу...
Вот и выходит, что никакой логики у протестантов из OCC не было. Как с помощью отказа от пищи в Актау можно было добиться отмены судебного решения, принятого в Шымкенте? Да во всей Мангистауской области не найдется человека, способного хоть как-то повлиять на ситуацию. Отреагировать, наверное, могли в Верховном суде и Генеральной прокуратуре. Но для этого нужно было хотя бы написать туда жалобу или протест. Но Лариса Харькова, глава КНП, с ликвидацией конфередации согласилась и судиться-рядиться дальше не захотела.
Стало быть, профсоюз Oil Construction Company, поддавшись уговорам нескольких человек, занялся самодеятельностью с одной целью - надавить на Астану. Ведь в повестке дня не стоял вопрос увеличения заработной платы, улучшения условий труда или более разнообразного меню в столовой. Протестующие фактически выдвинули политический ультиматум: или отменяйте решение суда, или мы будем голодать.
И можно предположить, что прямо сейчас на базе отраслевых объединений, которые вообще-то должны бороться прежде всего за социальные права своих членов, зарождается новая политическая сила и набираются опыта новые политические лидеры. Вполне вероятно, что на дочернем предприятии “КазМунайГаза” кто-то запустил пробный шар, чтобы понять, как отреагирует власть на новых “вождей революции”. Пока об этих людях мало что известно. Они не собирают лайки в соцсетях, не дают комментарии зарубежным СМИ как оппозиционные политики. Однако они уже сейчас способны вывести на улицу десятки, а может, и сотни своих сторонников. А это означает, что закрывать глаза на профсоюзы уже не получится.
После событий в Жанаозене, хоть и не принято об этом говорить, нефтяники окончательно стали элитой рабочего класса - в каких еще отраслях у простых работников есть такие доходы и условия труда? Но, как мы видим, не всем этого хватает. Поэтому власти уже сейчас надо думать, как выстраивать работу с профсоюзами. Иначе работать с ними будет кто-то другой.

Михаил КОЗАЧКОВ, фото с сайта azattyq.org, Алматы