Невидимые миру дозы
Бывший Семипалатинский ядерный полигон - единственный из множества подобных в мире, вблизи которого живут люди, пасут скот, возделывают землю. “Но при этом именно в Семее почему-то днем с огнем не сыщешь в продаже дозиметров! Это ли не парадокс?” - поражается член общественного объединения “Поколение”, отличник здравоохранения страны Азиза МОЛДАКАСИМОВА (на правом снимке).
Поколенцы уже не помнят, когда впервые потребовали от властей обеспечить жителей пострадавшего региона дозиметрами. Не бесплатно, разумеется, за деньги самих пострадавших!
- Но нас никто не слышит! - возмущается она. - Глюкометр и тонометр мы сейчас можем купить в любой аптеке. Почему же нам недоступны дозиметры? У радиации нет вкуса, цвета и запаха. Без специального прибора никогда не догадаться, что свежая мясная вырезка с базара фонит! Как-то на пресс-конференции спросили об этом директора расположенного в Курчатове Института радиационной безопасности и экологии (ИРБЭ) Сергея ЛУКАШЕНКО (на левом снимке). А он смеется: мол, если вам выдать дозиметры, вы сойдете с ума от страха!
Сам Сергей Николаевич просит не искать запретов и тайных умыслов там, где их нет:
- Никаких ограничений на продажу дозиметров в нашем регионе не существует. Почему их нет - это вопрос к коммерсантам. Я-то ничего против не имею, но народ будет пугаться! Подойдет человек к граниту, и, естественно, прибор зафонит! К тому же даже бытовым дозиметром надо уметь пользоваться. Как показывают по телевизору: поднесли к объекту - и все... готово. Но на самом деле нужно подержать 5 минут, зафиксировать значение. Затем вернуться к этому месту с дозиметром еще 5 раз! И вычислить среднее значение. Сомневаюсь, что большинство будет так делать. И потом я не знаю, зачем все это. У меня есть возможность воспользоваться дозиметром, но я никогда не ношу его с собой. Не вижу смысла.
- Я знакома с женщиной, которая всегда с собой берет дозиметр, когда идет на рынок за продуктами…
- Все равно ничего не увидит! Чтобы дозиметр что-то показал, концентрация радионуклидов должна быть бешеная. Я еще подобных случаев в обычной жизни не встречал.
В то же время Сергей Лукашенко не отрицает: никто не даст гарантии, что жители Семея не принесут с рынка домой мясо или молоко с… тритием - радиоактивным изотопом водорода. Он опасен тем, что может привести к распаду цепочки ДНК, а это грозит будущим поколениям генетическими нарушениями. Вот как раз содержание трития с помощью дозиметра определить невозможно! Чтобы обнаружить этот изотоп, нужны сложнейшие лабораторные исследования. Институт, возглавляемый Лукашенко, проводил их на зимовках у реки Чаган, куда тритий попал предположительно с испытательной площадки полигона “Балапан”.
- Радиоактивный изотоп мы неоднократно фиксировали в пробах и мяса, и молока, - говорит ученый. - Поэтому он легко может попасть вместе с продуктами на рынки Семея. Правда, все дело в дозе. В принесенной домой “грязной” говядине может и не быть запредельного содержания изотопа...
Есть такое понятие, как индивидуальная доза: человек в течение жизни постепенно накапливает дозу облучения, летая на самолете, проходя обследование в медицинских учреждениях (во время флюорографии, рентгенографии и компьютерной томографии) и т.д., и может так случиться, что мясо с тритием как раз станет той последней каплей, которая превысит допустимый уровень - 1 миллизиверт в год. Это может обернуться пагубными последствиями для здоровья, вплоть до возникновения злокачественных опухолей.
Вот почему на протяжении последних шести лет курчатовские ученые во главе с Лукашенко указывали на необходимость введения запрета на сельскохозяйственную деятельность вблизи реки Чаган.
- Наша задача - выявить опасные места. Но не в наших силах что-то запрещать. Мы можем предупредить, рассказать, что и как надо делать. Но власти никак на это не отреагировали... - разводит руками мой собеседник.
Примечательно, что извечный оппонент Сергея Лукашенко экс-директор Института радиационной безопасности Лариса ПТИЦКАЯ (на правом снимке) тоже считает: сейчас, спустя двадцать с лишним лет после закрытия полигона, от дозиметра нет проку, поскольку он не может уловить самое жуткое наследие многолетних испытаний - оружейный плутоний!
- Дозиметр показывает только бета- и гамма-излучения. Сейчас они уже не представляют опасности, - объясняет Лариса Денисовна. - Плутоний же относится к альфа-излучениям, которые дозиметр не определяет. Период полураспада плутония-239 составляет 24 000 лет. Этот элемент нерастворимый, его частицы находятся на поверхности почвы и переносятся ветром по воздуху вместе с пылью. У нас степная климатическая зона, с дефицитом атмосферных осадков, слаборазвитой растительностью и легким механическим составом почвы, способствует пылеобразованию. И этот процесс никогда не остановить!
А любая хозяйственная деятельность способствует еще большему повреждению верхнего слоя почвы. Это значит, еще больше пыли с частицами плутония вздымается в воздух. Поэтому Лариса Птицкая и выступала против передачи полигона в сельскохозяйственный оборот.
- Ингаляционное заражение самое страшное! - заявляет она. - Оно увеличивает риск возникновения рака. Неудивительно, что Павлодарская и Восточно-Казахстанская области лидируют по онкозаболеваниям.
Но Сергей Лукашенко уверяет - коллега сгущает краски:
- Да, плутоний может попасть в организм человека ингаляционным путем. Да, это опаснейший радиоактивный элемент. Но - повторюсь - все дело в дозах! Наше знаменитое экспериментальное фермерское хозяйство находится на одном из самых загрязненных участков полигона. Так вот: реально опасная концентрация плутония в воздухе возникает только в момент проведения агротехнических работ! В жилой зоне - 300 метрах оттуда - плутоний зафиксирован тоже. Но его концентрация в тысячу раз ниже предельно допустимой.
Нынешний директор ИРБЭ считает безосновательными обывательские страхи перед радиацией:
- Вы помните скандал, когда Киргизия вернула Казахстану вагоны с радиоактивным углем, и опасаетесь купить уголь с разреза Каражыра на территории Семипалатинского полигона? Совершенно зря! Конечно, есть месторождения, где повышенная концентрация радиоактивных веществ. Но на Каражыре нормальный уголь. Предприятие контролирует этот вопрос. Был радиационный пласт, но они его не трогают.
Боитесь, что тот зараженный радиацией металл, который машинами вывозили с испытательных площадок полигона в Китай, возвращается к вам в виде велосипедов, статуэток и чайников? И снова напрасные волнения! Сам металл нерадиоактивный. Он просто загрязнен зараженной почвой. Когда железо переплавляется, ее частички отпадают. И даже если готовое изделие и фонит, то совсем слабо!
Хотя Сергей Лукашенко и считает использование бытового дозиметра пустой тратой времени, поиск радионуклидов в организме человека только поддерживает. В этом году в Курчатове должны были приступить к строительству центра комплексной дозиметрии, где планировалось поставить на поток определение дозы радиации, накопленной человеком. Но пока проект остается проектом…
- Почему нас не покидает ощущение, что нам что-то недоговаривают? - переспрашивает Азиза Молдакасимова. - Да просто потому, что мы разучились верить на слово! Хотим убедиться сами, хотя бы с помощью дозиметров, что в нашей почве, воде, угле нет радиации! Постоянно слышим, что у нас радиофобия! Так ведь страхи появляются от недостатка информации. Мы не “беззубые старухи” из песни Высоцкого - нас просто волнует будущее наших детей, внуков и правнуков.
Милана ГУЗЕЕВА, фото автора и из личного архива Ларисы ПТИЦКОЙ и Сергея ЛУКАШЕНКО, Семей
