Патриотическая ода тенге

     Ползучая девальвация нацвалюты приостановилась, но впереди новые антироссийские санкции. Чего ожидать и как действовать Казахстану?

     Сейчас, когда тенге приостановил - вслед за рублем - свое пугающее сползание к отметке 400 за доллар и даже несколько - опять же вслед за рублем - укрепился, тревожно-тягостные ощущения неотвратимости дальнейших надвигающихся неприятностей тоже чуть отступили. А вот на прошлой неделе, в самый пик ползучей девальвации, эта тема была даже вынесена в прямой эфир телеканала 24 KZ. И там два объективно лучших на сегодня казахских экономиста сошлись на такой тройной констатации:
а) тенге реагирует не на нефть и не на какие-то иные фундаментальные факторы, а банально копирует рубль; б) это нас не устраивает, и нужна какая-то иная - самостоятельная - курсовая политика нацио­нальной валюты; в) курс на общую валюту априори исключается как посягающий на суверенитет.
И хотя мы с вами давно уже засветились в отстаивании курса на единую евразийскую валюту, но ведь и мы - за суверенитет! Поэтому давайте встанем на сторону статусных экономистов и образцовых патриотов и попробуем сформулировать ответ на вопрос, какую все же независимую (если не сливаться с российским рублем и не копировать его) курсовую политику можно было бы предложить для тенге.
Самый простой выход - просто выйти из Таможенного и Евразийского экономического союза. Допустим, это каким-то чудом осуществилось. И что? А ничего! Ровно то же копирование рубля продолжилось бы ввиду полностью сквозной совместной границы и широкого товарообмена между нами. Хорошо, давайте восстановим таможенную границу, как это было до ТС. Не поможет! Ведь граница и до создания Таможенного союза была, а вот пошлин, которыми можно было бы отгородиться от дешевеющих из-за не копируемой нами девальвации рубля российских товаров не было. Выстраивать же еще и защищающие казахстанского производителя заградительные пошлины - это совсем уж фантастика, такого даже от самых пламенных патриотов слышать не приходилось.
Впрочем, есть практически идеальный пример сочетания экономической интеграции и валютных суверенитетов - Европейский союз. В нем, как известно, из 28 стран только 19 используют евро, остальные сохраняют свою валюту. Причем это самое валютное неприсоединение происходит как потому, что претендент пока просто недотягивает до так называемых маастрихтских стандартов (непревышение инфляции, бюджетного дефицита и т. п.), так и из-за сознательного политического выбора. К примеру, Великобритания и Дания еще при образовании ЕС оговорили, что сохраняют свои валюты, потом к ним присоединилась Швеция. Эстония вошла только с 2011 года, Латвия - с 2014-го, Литва - с 2015-го. Болгария уже давно полностью зафиксировала курс своего лева к евро, но задачу вхождения в валютный союз формулирует лишь как перспективу. Румынию собираются принять в следующем году, Хорватию - через пару лет, Венгрию Еврокомиссия считает не готовой, а Польша и Чехия сами не торопятся.
Согласитесь, подходящий путь и для нас. Но тогда давайте перенимать то основное, что обеспечивает устойчивость объединенной европейской экономики при валютном разнообразии.
Прежде всего это парламентское устройство как государств - членов ЕС, так и Евросоюза в целом. Именно парламентаризм позволяет балансировать, согласовывать и подводить к унификации национальные и общеевропейские интересы, причем во всем социально-экономическом спектре. Это согласованная политика в области производственных и трудовых отношений, социальной защиты, образования и здравоохранения, налогообложения и так далее. Включая, разумеется, и курсовую политику: национальные валюты если и колеблются относительно евро, то не слишком заметно для населения. И уж, конечно, сама евровалюта не делает таких не согласованных с партнерами кульбитов, как рубль.
И тут мы подходим к главному вопросу: суверенен ли, собственно, рубль, девальвационные виражи которого вынужден повторять тенге?
Сравните: в Евросоюзе любой кредит в евро или национальной валюте можно получить на сходных условиях - одинаково доступно и дешево. Наши же стандартно дорогие кредиты - сплошное разорение для производственников и кабала для населения. А все потому, что и рубль, и тенге - валюты, лишенные такого основополагающего аспекта монетарной независимости, как национальная кредитная эмиссия. В России это произошло еще в середине 90-х, у нас - уже на входе в новое столетие. С тех пор и российский Центробанк, и наш Национальный банк являются органами внешнего монетарного управления - проводниками нацеленного на сырьевой экспорт иностранного финансирования, но не национального экономического развития.
Поэтому и пугающее нас ползучее ослабление рубля - и это при высоких и только растущих ценах на нефть! - обусловлено не некими отличными от наших экономическими интересами России. Нет, это механизм реализации антироссийских санкций, в котором приводными ремнями являются главный банк и правительство РФ. Ну а наши НБ РК и правительство задействованы во вторичной трансмиссии.
А посему, если мы действительно патриоты своей страны, у нас нет иного выбора, как выступать за объединение усилий всех государств ЕАЭС в преодолении такой общей беды, как монетарный неоколониализм. Хотя выбор есть всегда: если мы не хотим, чтобы эмиссионная и курсовая политика евразийского алтына совместно определялась в городе дислокации общего банка - Алматы, нам останется наблюдать, как курс тенге формируется в Москве без всякого казахского участия.

Пётр СВОИК, фото с интернет-ресурсов, Алматы