И короткое станет длинным

На счетах госхолдингов и нацкомпаний без пользы для экономики накопилось 6 триллионов тенге. Пора пустить их в дело

Председатель президиума национальной палаты предпринимателей “Атамекен” Тимур КУЛИБАЕВ на встрече с депутатами мажилиса предложил разобраться с финансовым состоянием квазигосударственного сектора. А именно с тем, что на депозитах гос­предприятий и госкомпаний накопилось ни много ни мало 6 триллионов тенге, которые надо бы использовать на модернизацию экономики.

Развиваемая им логика такова: государство постоянно выделяет свои ресурсы на поддержку того-сего… А вот в банках долгосрочное финансирование отсутствует, к сожалению. Зарубежное кредитование сейчас никто не берет, потому что обожглись на этом. Банки занимают в долларах, а размещают в тенге, любая девальвация - и никакой банк не выдержит, потому что возвращать надо все равно в долларах.
Тогда, продолжает глава “Атамекена”, смотрим, какая у нас есть тенговая ликвидность. И их всего две. Это депозиты населения, они нормально растут, но, к сожалению, есть долларизация, нужно повышать доверие населения к тенге (читай: не баловаться с девальвацией и вообще с плавающим курсом - это уже мы от себя). Второе - это депозиты юридических лиц, а среди них самая большая доля у квазигосударственного сектора - те самые 6 триллионов. Однако и их нельзя использовать для долгосрочного развития. Это “короткие” деньги: госкомпании размещают их на краткосрочных депозитах, процент хороший, прибыль набегает, но необходимые экономике “длинные” кредиты на этом не построишь.
И далее Тимур Кулибаев порассуждал, как “удлинить” бесполезно накапливаемую ликвидность, включив сюда же и деньги ЕНПФ.
На наш взгляд, вопрос поставлен совершенно правильно, и поэтому о нем… тут же забыли. Вернее, сделали вид, что не услышали. Президент тоже уже два года подряд в своих посланиях требует от Нацбанка обеспечить длинную и доступную ликвидность в тенге, а также чтобы Национальный банк совместно с правительством отвечал за экономический рост. И адресаты тоже делают вид, что ничего такого не слышали.
Так давайте копнем поглубже: почему все-таки переполненный спекулятивными деньгами финансовый сектор не способен решать задачи производственного финансирования и экономической модернизации?
И оттолкнемся от такого вопроса правительству заодно с ФНБ “Самрук-Казына”: а почему, собственно, госхолдинги и госкомпании накопили на депозитах эти самые свободные 6 триллионов? С одной стороны, все наши продвинутые экономисты заодно с зарубежными консультантами неизменно твердят о слишком большой доле государства в экономике, каждый год утверждаются планы приватизации новых непрофильных заодно с профильными активов, создаются дополнительные департаменты по оптимизации управленческих структур. С другой стороны, ну никак не превращается “Семь-Рук-У-Казана” в компактный и эффективный госхолдинг!
Действительно, странно получается: при том, что львиная доля казахстанского ВВП обеспечивается как раз квазигоссектором, отдача собственно для государства от его собственности издевательски мала. Так, в республиканском бюджете на 2018 год при доходной части в 8,64 трлн. тенге доходы от государственной собственности - 83 млрд., и это ровно 0,96 процента. А ведь сюда входит все-все: поступление части чистого дохода от госпредприятий, дивиденды от государственных пакетов акций, от долей государственного участия, от аренды госимущества, от размещения государственных бюджетных средств на банковских счетах и т. д. Зато рядом в спекулятивных оборотах болтаются 6 триллионов!
Получается, что правительство, сконцентрировав под собой громадный производственный потенциал, не может им адекватно распорядиться, поставить соразмерные такой мощи модернизационные задачи и направить ресурсы квазигоссектора на их решение. А коли серьезные задачи не ставятся, госкомпаниям позволительно пошло прокручивать деньги, как каким-то частным коммерсантам.
Теперь насчет денег “длинных” и “коротких”. Теоретически главным механизмом трансмиссии средств по экономике от тех, у кого есть накапливаемые излишки, к тем, кто в ресурсах для развития нуждается, являются банки. При том обязательном условии, что стоимость денег достаточна для вкладчиков и доступна для заемщиков. А это требует государственного (через главный банк страны) регулирования целого ряда параметров: от поддержания стабильности цен до стабильного курса национальной валюты. А еще в набор такого обязательного государственного регулирования входит пополнение расширяющейся экономики адекватным количеством денег.
Но мы, к сожалению, монетарно не суверенны, и наше регулирование подлажено под внешний платежный баланс страны, определяемый мировыми ценами и сырьевыми экспортерами, но отнюдь не национальным правительством. Отсюда и внешне заданные каноны вроде плавающего курса и фактического запрета на национальную денежную эмиссию, реализуемого через неуклонное поддержание завышенной стоимости денег в стране якобы для борьбы с инфляцией. На самом же деле неуклонный рост цен в такой экономике как раз есть следствие ее периферийно-сырьевой и монетарной вторичной сути, преодоление которой заблокировано курсовой неустойчивостью и коммерческой дороговизной местных денег, доступных спекулянтам, но не производственникам.
Такая схема хорошо продумана умными людьми и спущена развивающимся экономикам в форме сродни религиозной. То есть требующей неукоснительного соблюдения и недопущения не только грешных дел, но и помыслов. Так и с деньгами ЕНПФ: Национальный банк размещает их во что угодно, лишь бы не в производительную экономику.
Однако, я вам скажу, жизнь берет свое, и призыв руководителя нацпалаты рано или поздно все равно придется услышать.

Пётр СВОИК, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы