Объединимся по-братски,

или Реален ли казахско-узбекский экономический союз?

Вообразим на секунду, что в результате транзита власти в Узбекистане обе наши страны самым серьезным образом захотят создать свой экономический союз. Каков может быть его потенциал?

Если брать нынешние экономические отношения - они до удивления (впрочем, чему здесь удивляться!) незначительны: по итогам января-июня доля нашего экспорта в Узбекистан составила лишь 2,4%, и на те же 2,4% потянула доля Узбекистана в казахстанском импорте. Баланс во взаимной торговле почти идеальный, но… малосущественный, как говорится, в пределах статистической погрешности. Вот с братским Китаем, например, у нас тоже почти сбалансированная торговля, но в разы больше: 12,4% по экспорту и 14,0% по импорту. Настоящий же с точки зрения экономики наш союзник - это Евросоюз, куда в этом году ушло 57,7% казахстанского экспорта и пришло 25,2% импорта. Буквально спасительный для казахстанской экономики плюсовой баланс! С Россий мы тоже довольно крупно союзничаем, но крайне невыгодно: всего 9,8% экспорта, зато 34,2% импорта.
Для Узбекистана же торговля с Казахстаном чуть поважнее, но тоже не ключевая - порядка 10% от внешнего оборота.
Еще интересное обстоятельство: торговля у нас почти сбалансирована не только по малым процентам, но и по номенклатуре. Казахстан экспортирует продовольствие, энергоносители, черные и цветные металлы, химпродукцию и пластмассы. Узбекистан поставляет в Казахстан те же энергоносители, черные и цветные металлы, химпродукцию и пластмассы плюс хлопок, машины и стройматериалы.
То есть взаимное дополнение, даром что невелико по объемам, еще и весьма ограниченно: юг Казахстана пока (до ввода газопровода Бейнеу - Бозой - Шымкент) не может обойтись без узбекского газа, а Узбекистану категорически не хватает собственного зерна и муки. К тому же если угля и газа ему хватит еще лет на 20-30, то нефтяные месторождения уже почти выработаны и идут на убыль.
Есть ли ниши для развития кооперации? Конечно. Лучше даже сказать, для восстановления. Например, вся некогда процветающая (и сильно дымящая) фосфорная промышленность, под которую возникли Жанатас, Каратау, заводы в Джамбуле и Чимкенте, ориентированные на узбекское хлопководство. Некогда мощнейший Алма-Атинский ХБК тоже был создан для этого.
Но вообще-то производственные мощности Казахстана и Узбекистана не столько нуждаются друг в друге, сколько работают параллельно или даже конкурируют. Давний пример - производимые почти полностью “дэу нексии”, которым в Казахстане до сих пор противопоставлена только отверточная сборка иномарок. А самый свежий и обидный - запуск Устюртского нефтехимического комбината, извлекающего из сырого газа полиэтилен, полипропилен и другую ценнейшую продукцию - против бесконечных разговоров о строительстве нашего нефтехимического комплекса.
И здесь стоит объяснить почему. Дело в том, что и после четверти века независимости основные производственные мощности родом из советского прошлого. Где они замышлялись и создавались как разнесенные по разным республикам части единого народнохозяйственного комплекса. Обретение же политической независимости потянуло за собой и суверенизацию ранее связанных производств, что в конце концов и получилось.
Причем эта разобщенность и даже конкуренция наших экономик, она прак­тически целиком помещена во вспомогательные ниши мирового рынка - это соперничество за привлечение иностранных инвестиций и инвесторов, за сырьевые или полусырьевые поставки.
Так, если мы чемпионы мира по добыче урана, то Узбекистан - тоже в первой пятерке. Но и наш “Казатомпром”, и Навоийский горно-металлургический комбинат - чисто сырьедобывающие и на 100% экспортирую­щие.
В этом вся суть: казахстанская и узбекская экономики нуждаются не столько друг в друге, сколько в некоем общем союзе, который имел бы собственный инвестиционный потенциал и объемный рынок, позволяющие преодолевать как местечковую замкнутость, так и внешнеэксплуатационную сырьевую направленность.
Но такой союз для начала должен иметь совместную валютную основу, тогда как плавающий казахский тенге и вообще неконвертируемый узбекский сум совместимы и родственны не более, чем барс и верблюд.
Вот так наш разговор об экономическом взаимодействии плавно поворачивает на политику. Что, в свою очередь, с темы чисто гипотетического КУЭС переводит на размышления о судьбе зависшего в тех же проб­лемах ЕАЭС.

Пётр СВОИК, Алматы