Ставка больше, чем кредит,

или Ищите “длинные” деньги за границей

Почти принципиальный спор едва не вышел на прошлой неделе у министра финансов с председателем Национального банка. Начал Данияр Акишев с объявления, что в июне базовая ставка, сниженная в мае с 17 до 15%, сохраняется. А вслед за этим Бахыт Султанов заявил, что размер базовой ставки должен быть близким к уровню инфляции, который на этот год, напомнил он, в индикаторах стоит 6-8%.

Разница между 15 и 6-8 процентами как раз двойная, и если бы кредиты подешевели у нас в два раза - совсем другая жизнь началась бы в экономике, у злосчастных ипотечников, у МСБ - у всех, короче.
Хотя на самом деле никаких разногласий между двумя главными денежными начальниками у нас в стране не наблюдается. Суть в том, что инфляция по итогам января-мая сложилась величиной 4,06%, что в годовом выражении дает 16,38%, так что Национальный банк со ставкой в 15% проявил даже эдакую опережающую доброту к заемщикам, вечно жалующимся на дороговизну кредитов.
При этом и председатель НБК, и министр финансов сходятся в главном: базовая ставка должна соответствовать уровню инфляции. И оба выражают надежду, что к концу года инфляция опустится до желанного коридора 6-8%, тогда и базовую ставку можно будет понизить.
Прошлый год, кстати, закончился с результатом 13,6% по инфляции.
Ладно, не будем напоминать, чьими стараниями официальная (про реальный рост цен вообще помолчим) инфляция второй год подряд улетает на трехкратный против запланированного уровень, но тут еще и другая закавыка. Дело в том, что даже в самые благополучные годы, когда правительству удавалось отчитываться за нормативную инфляцию, а Национальный банк опускал базовую ставку до 7 процентов и даже ниже, кредиты… нисколько не дешевели.
Для объяснения этого парадокса копнем немножко теорию.
Базовая ставка - это основной инструмент главного в данной монетарной системе банка, по ней он наделяет банки второго уровня новыми денежными ресурсами. Создавая их, вообще говоря, из ничего - под рост выпуска товаров и услуг. Это как бы педаль газа для машины экономики, устремляющая ее вперед. Есть и “тормоз”: главный банк обязывает коммерческие банки часть денег хранить у себя - этим он притормаживает их кредитную активность. Так, варьируя стоимость вновь создаваемых денег и придерживая их часть, монетарный регулятор обеспечивает и должное денежное наполнение экономики, и уровень инфляции в стране.
Так вот, ровно этим же занимается и наш Национальный банк, но… немножко понарошку. Примерно как мальчишки играют в войнушку почти настоящими автоматами: в них тоже сверкает красный огонь, и очень похоже тарахтит внутри. В нашем случае вхолостую тарахтящий муляж - это принципиальный отказ Национального банка от снабжения казах­станских банков действительно кредитными, то есть достаточно длинными и посильными для заемщиков по стоимости ресурсами.
Деньгами своих подопечных, надо отметить, Национальный банк снабжает, но - исключительно краткосрочными, поддерживает, говоря профессиональным языком, их текущую ликвидность. Что же касается пополнения кредитной базы - ищите, пожалуйста, за границей. И здесь (внимание!) вообще-то холостая с точки зрения кредитной потенции базовая ставка играет очень важную роль. Она, определяя сиюминутную стоимость денег в экономике, задает ту текущую цену, ниже которой деньги в Казахстане ни купить, ни взять в долг нельзя. А коль скоро цена эта высока, пожалуйста, коммерчески окупаемым становится зарубежное кредитование со всеми его тройными перевалками, страховками и перестраховками.
Формально же, по либеральным учебникам, завышенная стоимость денег в “развивающемся” Казахстане объясняется, понятное дело, не удержанием его фактически в колониальном монетарном статусе, а как бы высокой инфляцией. Для подавления которой, дескать, и необходимо сокращать приток новых денег в экономику, повышая их стоимость.
Но вот вам статистика: с января по май денежная база (то есть весь безнал в экономике) даже сократилась - с 4722 млрд. до 4495 млрд. тенге - на 4,8%. Тогда как масса наличных денег в обращении в очередной раз выросла - с 1174 млрд. до 1485 млрд. тенге, сразу на 26,5%.
Видите, как получается: экономика деньгами отнюдь не переполняется, наоборот, усугубляется безденежье. Что же до налички - потребность в ней, разумеется, растет - под растущие цены и тарифы, даже без роста физических объемов.
И вот эти 26,5% - они, похоже, гораздо сильнее отражают реальную инфляцию с начала года, нежели скрупулезные выкладки Статкомитета.

Пётр СВОИК, Алматы