Дефицит гаджета, или Если бы премьером был я

Экспортно ориентированная экономика Казахстана уже второй год растет... вниз. Правительство срочно заняло $4 млрд. за границей. Вероятность девальвации тенге увеличивается: Нацбанк недавно расширил коридор “регулирования” курса.

Самое время задать два вопроса в лоб: что происходит и что делать?
Ответ проще всего получить по мобильнику: благо у всех нас - от сверхбогатых до самых необеспеченных - есть та или иная сотка, степень навороченности которой как раз и определяет социальный статус ее владельца. А между тем самый простенький гаджет, доступный последнему бедняку, - это квинтэссенция достижений технической цивилизации человечества за все шесть тысяч лет. Штампуемые на конвейере электронные платы - гениальное достижение микроэлектроники и программирования. Выход в Интернет - это ракетостроение и космонавтика. Вот и выходит, что даже простенькая литиевая батарейка аккумулирует последние прорывы химии и металлургии.
Поэтому стоит оценить степень присутствия экономики Казахстана на мировом рынке услуг сотовой связи - и не нужны никакие показатели ВВП на душу населения или тонны нефтяного экспорта. Так вот, наше присутствие на этом рынке исключительно пользовательское, поэтому мы объективно находимся в самом низу мировой экономической “пищевой цепочки”. А в такой “сервисной” экономике - будь даже цены на нефть по-прежнему высоки - можно иметь ресурсы на застройку Левобережья, Азиаду и EXPO, но ресурсы на современное образование, здравоохранение и соцзащиту не извлекаются в принципе.
Поэтому если бы премьером был я и всерьез задумался бы о перемещении на более высокие уровни мирового разделения труда, то руководствовался бы такой логикой.
Во-первых, надо поставить не более двух-трех целей, для начала, по созданию следующего после производства сырья его передела в самой стране. И две главные из них очевидны: это передел максимально возможной части экспортируемого зерна в мясо и экспортируемой нефти - в ГСМ. То есть в каждом регионе под ответственность акимов должны быть построены крупные мясо-молочные хозяйства, а на китайских, российских и каспийских выходах наших нефтепроводов должны появиться современные НПЗ, ориентированные и внутрь, и наружу.
Во-вторых, трезво признать, что с пресловутым государственно-частным партнерством не получается. Субъекты нашей экономики - что экспортеры сырья, что торговцы импортом - все имеют коренной внешне ориентированный интерес. Поэтому государству надо целенаправленно создавать себе партнеров внутреннего экономического развития с государственной формой собственности. Иного для выхода из внешней парадигмы не дано.
В-третьих, пора сказать вслух, что нынешняя банковская система для внутреннего развития не годится в принципе. Наш как бы Национальный банк - это местный резидент американской национальной (она же мировая) долларовой системы. Его предназначение - обеспечивать сырьевым экспортерам конвертацию в “местные доллары” необходимой им для деятельности внутри Казахстана части валютной выручки. А так называемые банки второго уровня - это перепродавцы (третьего и четвертого уровней) занимаемых за границей денег. За утроенный, учетверенный процент соответственно.
По-хорошему такую деятельность стоило бы приравнять к нар­котрафику и проституции. Но речь не о запретах, а о создании альтернативы. Будем объективны: фактически колониально-эксплуатационная экономическая модель Казахстана появилась не стихийно, и глубокая встроенность в нее наших собственных финансовых и административных элит тоже не случайна. Поэтому что работает, то пусть так и работает, другого для поддержки экономики и населения пока нет. Но вот создавать механизмы проектного финансирования, целевого инвестирования и кредитования инфраструктуры внутреннего развития не через нынешние “коммерческие банки”  совершенно необходимо.
Следующее, что надо бы осмыслить и сказать вслух: никакое существенное повышение качества экономики внутри отдельно взятого Казахстана невозможно. Некогда люди жили в своих земледельческих или скотоводческих общинах - большего укрупнения (кроме как для войны) не требовалось. Ныне обеспечение даже самых начальных массовых потребностей - те же сотка, телевизор, машина, электричество в доме и т. д. - осуществимо лишь на производственно-потребительских пространствах, охватывающих пару сотен миллионов человек  как минимум. Но главное даже не это, а то, что решающий экономический продукт, определяющий уровень данного государства в мировой производственной пирамиде, производится не совсем рыночным (или совсем не рыночным) способом. Это фундаментальная и прикладная наука, прорывные технологии и, главное, образование. Все это обеспечивается не коммерческим, а государственным интересом, и, следовательно, упомянутая пара сотен миллионов участников общего рынка требует единой государственности или надгосударственности.
“Болашак” - хорошее дело, но если образование национальной элиты импортировать из чужих государств, то из третьего мира никогда не вырваться. В таком контексте Республика Казах­стан - это “местное самоуправление”, придаточным пока образом встроенное сразу в европейскую, китайскую и российскую монетарные, товарные и образовательные метрополии. Задача же состоит в том, чтобы через парламентаризм добиться повышения качества и устойчивости нашего местного самоуправления до такой степени, чтобы самим ускорять евразийскую интеграцию.
Вот с чего бы я начал, будучи премьером…

Пётр СВОИК, рисунок Владимира Кадырбаева, Алматы