Сергей СОПОВ: “Байконур” можно и нужно сохранить

Руководитель ставшего единственным запуска многоразового челнока “Буран” предлагает свой проект будущего использования казахстанского космодрома

Чуть более 20 лет назад Страна Советов в сфере покорения космоса шла семимильными шагами. С космодрома “Байконур” был осуществлен запуск ракеты “Энергия” с многоразовым кораблем “Буран”, началась активная подготовка к его пилотируемому полету. Конец амбициозным планам положил август 1991-го. В настоящее время используется лишь малая часть гигантских мощностей космодрома, невостребованные комплексы приходят в упадок. Инженер Сергей Сопов (на снимке) полагает, что сегодня еще есть шанс сохранить существующую транспортную космическую систему для будущих поколений. Завтра, предупреждает эксперт, уже может быть поздно.

- Сергей Алексеевич, накануне Дня космонавтики вас не тревожит ностальгия? По вашим словам, лучшие годы своей жизни вы провели в Байконуре?
- Это был интересный город, построенный на берегу Сырдарьи в абсолютно голой степи, который строители оросили, засадили тополями, превратив в настоящий оазис. В то время там действовали восемь общеобразовательных школ, два техникума, филиал Мос­ковского авиационного института. Для перевозки людей предназначались четыре автобусных маршрута, такси. Жилой массив связывался со стартовыми площадками не только автомобильной, но и железной дорогой, по которой ходило ежедневно от восьми до десяти кондиционированных поездов.
В 1991 году, после “парада суверенитетов” бывших советских республик, космодром “Байконур” со всей инфраструктурой отошел к Республике Казахстан, в руках которой оказались гигантские основные фонды, связанные с бывшей советской ракетно-космической отраслью. Россия в то смутное время о космосе не думала, занимаясь построением рыночной экономики.
Казахстану “Байконур” тоже был, по большому счету, не нужен. Он стал для республики большой проб­лемой, поскольку требовал глобальных затрат.
В то время группа специалистов во главе с главным конструктором советской многоразовой системы “Энергия-Буран” Борисом ГУБАНОВЫМ, в которую входили руководители космодрома и представители Министерства общей промышленности, пыталась ответить на вопрос: как дальше жить? У каждого был свой взгляд на будущее. Некоторые видели в Казахстане просто источник денег, чтобы можно было продолжить работу в составе республики: “Дайте денег - мы вам запустим ракеты”. А с какой целью и куда запускать, никто не знал.
Но были и конструктивные предложения. В частности, появилась идея создания на базе космодрома “Байконур” международного космопорта, которую сформулировал Губанов.
Идея заключалась в том, чтобы вывести мощности “Байконура” из-под определенной юрисдикции, сохранив их в республиканской собственности, и предложить тем, кому они могли потребоваться.
По сути, это был проект создания международного консорциума на базе основных фондов космодрома в виде акционерного общества. Президент Казахстана Нурсултан НАЗАРБАЕВ эту идею поддержал, подписав в 1991 году распоряжение о создании государственной акционерной аэрокосмической компании “Коском”, которая должна была формировать космическую программу республики. Я соответствующим указом был назначен ее президентом.
В результате долгих переговоров появился интерес к проекту со стороны России. Обсуждались возможности передачи космодрома в концессию или аренду. Вначале предполагалось передать России только те объекты, которые ей требовались для реализации конкретных космических программ. Такая схема позволяла оставить невостребованные мощности в собственности республики и на их базе формировать консорциум. То есть был предложен некий компромисс.
России отдавались в аренду стартовые комплексы ракет-носителей “Протон”, “Союз” и некоторые испытательные военные части, решающие оборонные задачи (где РФ сейчас и работает). А все остальное (площадки РН “Зенит”, СС-18, испытательные комплексы, части ПВО, комплекс “Энергия-Буран”) должно было остаться в ведении Казахстана.
В итоге в 1994 году вместо предложенного варианта, хотя он был согласован всеми сторонами и проект договора был готов, был подписан договор на одном листочке, где весь космодром вместе с жилым комплексом был отдан Российской Федерации в аренду за $115 млн. в год. Я не говорю, плохо это или хорошо, мало это или много. Это в любом случае было неким движением вперед, что, в принципе, позволило сохранить космодром.
Видимо, политическое руководство Казахстана в то время не видело возможности и сил внутри страны, которые могли бы реализовать масштабный проект. Это была слишком сложная задача и для казахстанских законодателей. Опора на меня как руководителя была слабой, я был слишком молод для этого. Автор идеи Борис Губанов в то время был очень болен и не мог подключиться к продвижению проекта.
- То есть сегодня можно порадоваться, что благодаря России “Байконур” продолжает выполнять свои задачи?
- Россия выделяет на содержание космодрома определенные средства помимо арендной платы - на ту часть, которая ей интересна. А “ненужная” инфраструктура разрушается.
У Казахстана нет финансовых возможностей и людей для поддержания функционального предназначения бесхозных объектов. Правда, в 2004 году появился российско-казахстанский проект стартового комплекса “Байтерек” на базе ряда наземных объектов многоразовой космической системы “Энергия” для российской ракеты-носителя “Ангара”. Когда выяснилось, что “Ангары” в ближайшее время не будет, стороны подписали соглашение с Украиной для запуска с этой площадки ракеты-носителя (РН) на базе “Зенита”. Это тоже неплохой вариант. Но последние политические события показывают, что перспективы этого проекта призрачны.
Понятно, что России зависимость от Казахстана в реализации космических программ не очень нравится, и она начинает от нее уходить. Строительство космодрома “Восточный” имеет под собой только одно основание: он нужен для того, чтобы обеспечить России беспрепятственный доступ к космосу со своей площадки. Как только у нового космодрома появятся техническая и организационная возможности, туда будут переноситься пуски, а загрузка “Байконура” с каждым годом станет уменьшаться.
- То есть в складывающейся системе координат вариантов выжить у “Байконура” немного?
- В этом весь фокус. Процесс не спеша идет к тому, что через 20 или 50 лет (не суть важно, через сколько) этот космодром не будет нужен никому. Кроме Казахстана, для которого он станет глобальной проблемой. Ведь останется город, люди, которые там живут, не только россияне, но и казахи. Всю их систему жизнеобеспечения придется как-то содержать.
- Можно ли предотвратить пессимистичный сценарий? Как вариант вернуться к проекту 20-летней давности?
- Думаю, что сегодня руководители Космического агентства Казахстана размышляют над этим. Пока еще можно попытаться выделить невостребованные основные фонды, предложив их для эксплуатации всем желающим. Конечно, с момента рождения идеи прошло много времени.
Сейчас возможности эти сужены до двух (если не считать украинскую РН “Зенит”) транспортных космических систем - “Союз” и “Протон”. РН “Ангара”, если появится, то, по сути, просто заменит “Протон”.
Сохранилась в рабочем состоянии строительная часть стартового комплекса. Но чтобы привлечь заинтересованные страны и инвесторов, собственность нужно выделить из общей массы и им предложить. К примеру, тяжелую ракету, которая требуется для осуществления программы полета на Марс, можно было бы “привязать” к стартовому комплексу “Энергия”.
Там есть все условия, чтобы современную транспортную космическую систему готовить и запускать. В том числе стартовый комплекс, способный обеспечить пуск тяжелой транспортной космической системы, объекты наземной инфраструктуры, необходимые для обеспечения ее предстартовой подготовки, огромный посадочный комплекс, куда можно сажать многоразовые орбитальные корабли. Есть хранилища кислорода, водорода, гелия. Есть кислородно-азотный завод, подъездные магистрали, железная дорога, тяжелые транспортировщики, которые идут сразу по двум железнодорожным колеям.
На самом деле, сегодня возможны лишь два варианта развития событий. Можно сохранить status quo и дальше смотреть, как идет дело, управляя процессом внутри сложившейся ситуации. А можно предложить России некий вариант, который бы устроил ее и дал на­дежду на развитие космодрома для Казахстана.
Уверен, что России было бы интересно сохранить то, что ей нужно сегодня: мощности для запуска “Протона” и “Союза”, но при этом уйти от арендных платежей за всю площадку в целом. То есть пересмотреть условия арендного договора с Казахстаном, переведя их в другую финансовую плоскость.
Сегодня можно создать консорциум (с участием России) и переложить на него услуги по пуску российских ракет-носителей. Консорциум будет делать то, что сегодня делают люди, работающие на космодроме, где создана и функ­ционирует отлаженная структура. При этом Россия избавляется от арендных платежей и оплачивает только те услуги, которые получает от консорциума (что она делает и в настоящее время, оплачивая труд своих специалистов в дополнение к арендным платежам).
В такой схеме фонды, которые не нужны России, остаются свободными. Их можно выделять и предлагать тем, кто в них заинтересован.
Вопрос собственности - это воп­рос договоренностей.
- Кто, в принципе, может проявить интерес к работе на мощностях “Байконура”?
- Кто угодно: Европейское космическое агентство, имеющее тяжелые ракеты “Ариан”, Израиль, Южная Корея.
Будет ли это предложение востребовано, конечно, непростой вопрос. Когда 20 лет назад эта идея появилась, я был точно уверен, что она будет востребована. Сейчас поле решения очень узкое: пока в мире нет таких нагрузок, которые потребовали бы вывода на орбиту ракет тяжелого веса. Средний размер спутника, который выводится на геостационарную орбиту, составляет 4,5 тонны. Чтобы его туда “повесить”, нужно на опорную орбиту вывести 20 тонн груза (сам спутник плюс разгонный блок). С этой задачей хорошо справляются существующие в мире космодромы. В нашем случае речь идет о том, чтобы предложить мировому космическому рынку программу, рассчитанную на длительную перспективу.
Сегодня никакая страна, кроме США, самостоятельно реализовать проект с использованием тяжелых ракет-носителей не сможет. Создать инфраструктуру, которую в свое время построил Советский Союз, тяжелые стартовые комплексы очень сложно, и стоить это будет миллиарды долларов. Поддержание ее в рабочем состоянии - сотни миллионов долларов в год. И суть в том, что все это уже реализовано на “Байконуре” и ждет своего часа. На наземные стартовые комплексы приходится приблизительно 60% затрат создания транспортной космической системы как таковой. Поэтому Казахстан может сыграть историческую роль в мировой космонавтике.
Думаю, подобные проекты должны реализовываться под эгидой ООН. Их назначение - совместными усилиями разных стран запускать тяжелые ракеты-носители к Луне, Марсу. О таких программах сегодня уже идет речь: технологически человек готов к полету на Марс. Раз он в технологическом смысле созрел, значит, рано или поздно это произойдет.
Космопорт - пункт, с которого человечество может достигать каких-то точек в дальнем космосе, за пределами Земли. Таких космодромов на всю планету нужно один-два. Хотелось бы, чтобы “Байконур” занял на карте Земли свои позиции.
Технологии запуска “Бурана” и шаттла освоены, просто пока не востребованы. Но это не навсегда.
Говорю как автор идеи: сегодня последний шанс для ее реализации. Предложения, сформулированные два десятилетия назад, пока остаются актуальными.

Татьяна ВЛАСЕНКО, newsko.ru, Пермь (РФ)

(Публикуется с незначительными сокращениями)