Дьявол кроется в деталях

Известный политолог Досым САТПАЕВ - о главных рисках и угрозах, стоящих сегодня перед Казахстаном

- Досым, какие риски становятся наиболее актуальными для Казахстана в ожидаемый "переходный период"?
- Экспертный опрос, проведенный в конце прошлого года Альянсом аналитических организаций, показал, что первые места заняли такие риски, как внутриэлитные конфликты, поляризация общества, разрыв между центром и регионами, религиозный экстремизм и т.д. При этом есть также риски внешнего характера, как, например, наше участие в создании Евразийского союза или же вхождение Казахстана во Всемирную торговую организацию.

- А как быть с падением доверия населения к власти?
- Доверие к центральной власти у многих людей в регионах выстраивается через доверие к местным органам государственного управления. Ведь многих волнуют проблемы, связанные с их социально-экономическим статусом, с наличием работы, стабильного заработка, наличием мест в детских садах, качественным образованием и медицинскими услугами. Если областной, городской или районный аким работает плохо, то легитимность власти в целом снижается. В этом случае ощущение социальной несправедливости постепенно распространяется среди различных слоев населения, что для государства нежелательно, поскольку растет критическая масса людей, не довольных существующим положением вещей. В первую очередь речь идет о социальных аутсайдерах, в том числе среди молодежи, не нашедшей себе места в действующей политической и социально-экономической системе. Отсюда и проблема нерегулируемой внутренней миграции в города, что создает новые конфликтные зоны и формирует маргинальную и агрессивную среду, которой могут воспользоваться те или иные игроки в борьбе за власть. Конечно, сейчас в основном доминирует пассивная форма протеста, но именно она подтачивает существующую политическую систему: одного камешка может хватить, чтобы вызвать камнепад.

- Отдадим должное власти - она пытается принимать превентивные меры: реформирует госслужбу, направляет шесть тысяч чиновников в регионы из центра...
- Если в старые меха заливать новое вино, оно может прокиснуть. Неважно, сколько людей пошлют в регионы - они все равно попадут в ту систему, которая постоянно дает сбои. Об этом, кстати, говорят регулярные встречи главы государства с акимами областей. Помнится, одна такая встреча в мае прошлого года закончилась угрожающей фразой главы государства: "За каждый тенге голову отрывать буду!". Учитывая то, что президент еще несколько раз проводил аналогичные встречи, выходит "головы" сохранились, раз "носы" остались.
Вообще возникает такое ощущение, что Казахстан, формально являясь унитарным государством, чем-то напоминает федерацию, где каждый регион представляет собой государство в государстве - со своей элитой и неписаными законами. Но еще хуже, если громко заявляет о себе "неформальный", "теневой" региональный "сепаратизм" - когда внутри областей, моячит призрак двоевластия. Есть формальная власть в лице акимов и есть неформальные центры власти в лице местных "крестных отцов". И нередко вторые весомее первых. При определенных условиях региональные элиты, не удовлетворенные степенью своего влияния на процесс принятия решений на местах, могут превратиться в серьезный дестабилизирующий фактор.

- Реально ли хотя бы частично разрешить эту проблему с помощью демократических процедур вроде выборности акимов?
- Чиновники все время говорят о том, что народ не готов к демократии, и при этом опасаются подпустить граждан к демократическому механизму. Введение выборности акимов на низовом уровне - идея хорошая. Но... дьявол кроется в деталях. Кандидаты на пост акимов будут проходить через сито маслихатов, которые давно стали де-факто аппендиксом местной исполнительной власти и так же оторваны от народа, как и многие чиновники. То есть общество будет вновь лишено возможности выбирать тех, кому доверяет и от кого может требовать качественной работы. А ведь даже при сохранении назначаемости акимов создание реальных, а не мифических органов местного самоуправления помогло бы властям нейтрализовать многие из тех рисков, о которых я говорил выше. В частности, снизить протестные настроения, повысить уровень политической и правовой культуры граждан и др.
Недавно один чиновник заявил о том, что введение прямых выборов акимов нежелательно, так как к власти может прийти криминал. Да, такой риск существует. Но волков бояться - в лес не ходить! К тому же, судя по многочисленным коррупционным скандалам в разных структурах государственной власти Казахстана, чиновников с криминальными наклонностями там и сейчас немало.

- Для чего тогда власть идет на все эти новации - только чтобы пустить пыль в глаза мировому сообществу?
- Скажу так: власть попала в ловушку. С одной стороны, она понимает, что необходимо повысить эффективность работы госаппарата и что это невозможно сделать, просто спуская директивы сверху. Но, с другой стороны, она боится отдать инициативу низам: этот якобы "заповедник свободы" будет представлять угрозу для всей исполнительной вертикали. Уж лучше "управляемая" децентрализация, чем стихийная деформация властной вертикали.

- А что прикажете делать с коррупцией? Сегодня - по оценкам как власти, так и представителей общества - она стала серьезной угрозой для страны...
- Конечно! Любой модернизации - политической или экономической - мешает коррупция, которая, в условиях Казахстана, уже давно стала одним из важных механизмов внутриэлитного перераспределения ресурсов. По оценкам самих государственных структур, в 2012 году теневой оборот в Казахстане превышал $30 млрд. долларов, из которых часть денег уходит на коррупционные услуги. При этом масштабы теневой экономики в Казахстане доходят до 40 процентов. Как отмечают некоторые эксперты, если уровень "теневой" экономики переходит 33 процента от ВВП и там будут заняты свыше 40 процентов населения, то экономика уже не реагирует на регулирующие меры со стороны государства и возникает серьезная угроза для национальной безопасности страны в целом.
В любом случае высокий объем "теневой" экономики говорит о наличии неформальных центров власти - организованной преступности в увязке с чиновниками-коррупционерами. Эта экономика серьезно искажает ценностные ориентации населения и приводит к криминализации массового сознания: граждане, которым приходится общаться с коррумпированными чиновниками, невольно задаются вопросом: нужна ли им такая власть? Таким образом, коррупция - это политический риск, который увеличивает недоверие, раздражение, социальное недовольство в обществе. Но в борьбе с этим риском за 20 лет мы смогли добиться только одного - более или менее прозрачной и быстрой работы ЦОНов. Не мало ли?

- А постоянные коррупционные скандалы в силовых структурах, "войнушки" силовиков - это ведь тоже серьезный политический риск?
- Значительная аффилированность силовых структур с отдельными группами давления в элите серьезно повышает риск использования более жестких методов борьбы за власть в переходный период. Еще один тревожный тренд - это возрастание роли бюрократического аппарата. Количество чиновников растет, у них сохраняется большое количество полномочий, в том числе и рычагов управления экономикой. Как показывает международная практика, усиление роли чиновников при общей слабости институтов гражданского общества усиливает коррупционную составляющую.

- Некоторые полагают, что самая серьезная угроза нашей государственности - отсутствие государственной идеологии?
- Кто-то называет это государственной идеологией, кто-то - национальной идеей, но терминологические разногласия не столь важны.
Для нас серьезную угрозу представляет ускорение процесса фрагментации казахстанского общества, когда у разных социальных, политических, демографических, этнических, религиозных и прочих групп существует представление о "своем Казахстане". Опасность представляет то, что разрыв между этими группами существенно увеличивается, что в перспективе может заложить основу для серьезных политических конфликтов. Отсутствие казахстанской мечты привело к тому, что страна делится на большое количество "маленьких казахстанов". Кто-то считает, что страна должна быть моноэтнической, кто-то говорит о религиозном государстве, кто-то - о демократическом. Кто-то вообще думает, что у Казахстана как у суверенного государства нет никаких перспектив. И эта фрагментация общества все более усиливается. А дейный вакуум всегда, заполняется разного рода суррогатами. В результате появляются люди, делающие ставку на экстремизм и терроризм. Настораживает то, что почти 60 процентов осужденных террористов в Казахстане - молодежь в возрасте до 29 лет. И здесь мы подходим к еще одной проблеме - падению качества человеческого капитала. Хотя именно этот капитал помог многим азиатским странам вырваться в лидеры экономического развития.
В Южной Корее, к примеру, на начальной стадии экономического рывка был тезис: "Мой дом - лучший на улице, моя улица - лучшая в городе, мой город - лучший в стране, моя страна - лучшая в мире". Просто и гениально: страна не может стать конкурентоспособной, если отдельные ее элементы не конкурентоспособны, как, например, регионы или человеческий капитал, о котором упоминалось выше.

- Вернемся к тому, с чего начали, - к ожидаемому переходному периоду. Что ждет страну? В экспертом сообществе нет единства по этому поводу. Одни говорят, что Казахстан должен стать парламентско-президентской (или даже чисто парламентской) республикой (все минусы такой модели мы можем наблюдать на примере нашего ближайшего соседа - Киргизии), другие призывают сохранить президентскую вертикаль, существенно "урезав" ее полномочия и влияние. Третьи утверждают: дело, мол, не в системе власти а в личности ее верховного носителя...
- Рано или поздно элита будет видоизменять политическую и экономическую систему под себя, даже декларируя преемственность политики. Но в нашем случае дополнительным источником конфликта вокруг власти является отсутствие легитимности у основных игроков и попытки ее получить. Надо сразу отметить, что при всем желании быстрого скачка из авторитаризма в иную систему не получится. Для этого необходимо выстроить соответствующую инфраструктуру, а в "сумеречной зоне" укрепить свою легитимность. От формы получения той или иной степени легитимности зависит модель трансформации системы: мягкая или жесткая. Проблема Казахстана в том, что ни один из действующих политических игроков не получит легитимность автоматически. Представители элиты уравнены в своих притязаниях на власть. Они изначально загнаны в ловушку противостояния "преемник - антипреемник". А "коллективные преемники" в лице эффективных и авторитетных политических институтов также отсутствуют. Можно понять желание некоторых стратегов от власти сформировать в лице парламента такого "коллективного преемника", как некий противовес чрезмерному влиянию внутриаппаратных групп давления, передав некие дополнительные функции - чтобы законодательный орган смог сбалансировать существующую систему сдержек и противовесов. И в час "Х" мог бы взять на себя политическую ответственность. В этом есть логика - ведь кто-то должен быть гарантом Конституции или хотя бы следить за соблюдением неписаных правил игры. В одних странах таким гарантом является армия, в других - религиозные структуры, в третьих - партийные игроки и гражданское общество.
Однако для Казахстана основная проблема состоит не в том, чтобы передать парламенту больше функций и полномочий. Речь идет о повышении легитимности самого законодательного органа как в глазах общества, так и элиты. А для этого важно, чтобы парламент состоял из партий, прошедших огонь и воду электоральной борьбы, чтобы эти партии поддерживали реальные, а не "пририсованные" сторонники.
Риск заключается в том, что при низком уровне политической и правовой культуры - как у основной части населения, так и в правящей элите - любая борьба за власть априори может вестись вне всяких правовых рамок. При таком конфликте победа одной стороны автоматически должна привести к разгрому другой - вплоть до ее полной ликвидации. Это наихудший сценарий. Любой другой - исключающий известный принцип "после нас хоть потоп!" - можно рассматривать как оптимальный.

Игорь ХЕН, Алматы