Я - это мои дети

Откровения мамы, которая удочерила ВИЧ-инфицированную девочку

Анастасии НАУМОВОЙ скоро 40, ее мужу - 41. Обычная семейная пара из Алматы, которая больше 15 лет мечтала о своих детях. Не сложилось. И на то были серьезные причины. После тяжелой операции, связанной с онкологией, Насте объявили, что она не сможет иметь детей. Это было почти 20 лет назад, и принять это было трудно.
- Вчера я думала, что вы спросите про детей, а я скажу: “К сожалению, у меня своих нет”, - говорит она. - Но ведь они у меня есть - трехлетний Ванечка и пятилетняя Варюша. Это наше осознанное родительство. Где-то, наверное, немножко сумасшедшее. Но...
И наша беседа превращается в монолог, который я лишь изредка прерываю своими вопросами.

Знакомство
Два с половиной года назад, когда началась наша семейная история, мы увидели девочку (не нашу Варю, совсем другую) на сайте “Усыновите.kz”. Пришли в дом ребенка, чтобы с ней познакомиться, но нам сказали, что ее уже забрали. Зато нам показали нашего Ванечку. Тогда ему было всего пять месяцев. Малюсенький - его голова спокойно помещалась на моей ладони. Хорошенький... Нас сразу стали пугать: “У мальчика ВИЧ, он получает лечение”. Знаете, тогда я уже была ко всему готова. Мне казалось, что справимся с любыми проблемами.
Параллельно мы закинули свои документы в детские дома Алматинской области. И все так быстро закрутилось. Приезжаем в поселок Шелек. К нам выводят Варюшку. И тут я вижу реакцию своего мужа, который всегда рядом со мной: он смотрит на нее и чуть не плачет. В этот момент мы слышим:
- У девочки ВИЧ.
Снова этот диагноз. Судьба? Как уже потом выяснилось, Ванечка просто стоял на учете, так как родился от ВИЧ-инфицированной мамы и болезнь могла проявиться в любой момент. Но когда мы брали его, диагноз мог подтвердиться, тогда бы у нас было два таких ребенка. Но Ваня оказался здоров. А Варюша...
Как только мы забрали ее домой, сразу же поставили на стол таблетницу, положили в нее препараты, которые она каждый день принимает... О том, что Варя больна, мы вспоминаем лишь в тот момент, когда звучит таймер, напоминающий, что нужно выпить таблетку. Так что для нас ВИЧ не приговор и не какая-то трудная история. Это просто диагноз.
- Перед тем как взять Варю в семью, вы советовались с близкими?
- Только с мамой. Она, конечно, сначала относилась к этому с некоторой опаской: ребенок с ВИЧ... Но потом, когда мы привели Варю домой и моя мама увидела этого ангела в красных туфельках - все, никаких вопросов больше не было.

Мамы
- В суде, куда мы обратились, чтобы усыновить детей, у нас потребовали письменный отказ, который должны были дать их родители. Маму Вари мы не нашли. Удалось выяснить лишь историю рождения моей девочки. Ее родители были ВИЧ-инфицированы, и мама знала о своем диагнозе. Врачи просили, чтобы она не кормила новорожденную дочь грудью (это один из способов передачи заболевания), но та не послушала. Сейчас доказано, что именно так она заразила Варечку. Не могу ее понять. Зачем она это сделала?
А вот маму Ванечки я видела. Мы приехали к ней вместе с патронатной сестрой из дома ребенка, чтобы взять отказ. Она не знала, что я приемная мать ее мальчика. Какой она была? Уставшая, несчастная женщина. Не сказала бы по ее виду, что она ведет аморальный образ жизни. Но какая в ее доме была беднота, нищета даже... Она воспитывает троих детей. А Ванечка...
- Вырастить четвертого я не смогу, - так она про него сказала.
Вместе с ней мы приехали к нотариусу. Она писала отказную, а я боялась. Все внутри тряслось. Вдруг передумает? Вот щелкнет что-то в ее голове... И, наверное, я ее пойму. Но она все подписала. Мы повезли ее обратно домой. По ее лицу было видно: это решение далось ей непросто. Тогда я не выдержала и произнесла:
- Не переживайте. Малыш уже в семье.
А она ответила:
- Слава богу.
Я обеим мамам безумно благодарна - они сделали нас с мужем счастливыми. Ой, я сейчас плакать, наверное, буду...
- Вы не боитесь, что когда-нибудь родители начнут искать своих детей? Или, наоборот, дети все узнают?
- Я готова к этому. Когда придет время, сама все им расскажу - не смогу всю жизнь носить в себе эту тайну, это очень тяжело. Но сначала попытаюсь воспитать их так, чтобы в любом случае остаться для них любимой МАМОЙ. Захотят встретиться с родителями - я им помогу. И муж меня в этом полностью поддерживает. Если дети спросят, почему я их усыновила, отвечу: “Я хотела кого-то любить, а вам нужна была мама”.

Первый день
- Варю мы привезли поздно-поздно вечером из Шелека. Я купила ей одежду: туфельки крас­ные в белый горошек, красный пиджачок... Ой, какая же чудесная она у меня была! Но нам пришлось друг к другу привыкать. Мужа первые недели две Варя боялась - не привыкла к мужчинам и называла нас одинаково - апай. Не говорила по-русски (сейчас это даже плюс - с казахским у нее нет проблем), на диване сидела только по стойке смирно, как отличница за партой... Подбирали к ней ключики. Победой для нас стал тот момент, когда она впервые залезла к нам с мужем в кровать. Не представляете, как мне хотелось поваляться с Варюшкой, обнимать ее, целовать, не отпускать от себя. А она не давалась - не приучены детдомовские дети к ласке. Я много раз звала ее к нам, но она уходила. А тут сама говорит:
- Я к вам хочу...
Ура! Это случилось. Я чуть не закричала от радости...
С Ваней таких проблем не было. Когда он попал в нашу семью, ему было всего пять месяцев. Для Вари он братик, который всегда был рядом. Это время - два с половиной года счастья. И ни разу ни на секунду не было сомнений в том, что мы все сделали правильно.

Близкие
Я не могу ее не спросить:
- Неужели вообще не было страха перед этим диагнозом? Или его затмевало желание иметь детей?
- Был, конечно. Червоточинка нет-нет, да появлялась. А вдруг? А может быть? Варюшка поцарапается, а я перчатки надеваю, чтобы ее ранку обработать. Еду в рот не возьму после нее. Но это только в первое время и из-за незнания. Теперь такого уже нет. Я спокойно касаюсь ее крови, потому что не боюсь. Прекрасно знаю: не было еще ни одного случая, чтобы ребенок заразил кого-то ВИЧ. Мы просто живем в предлагаемых обстоятельствах. Обнимаемся, целуемся, едим одной ложкой.
- А близкие - ваши сестры, братья, племянники? У них, наверное, тоже был этот страх?
- Они не знают, что у Вари ВИЧ. В курсе только кое-кто из моих друзей, но не родственники.
- А теперь они узнают об этом со страниц газеты...
- Да, я к этому готова. Пусть прочтут, пусть увидят.
- И скажут: “А у нашей Насти-то, оказывается, ВИЧ-инфицированная дочь”.
- Хотите - принимайте, хотите - нет. Но я - это мой ребенок, мы единое целое. И по-другому уже никак. Я отдаю себе отчет в том, что многие узнают о ее диагнозе из вашей публикации. Будут шокированы, наверное. А я скажу: “Да, вот так”.
- А почему так? Защита?
- Скорее всего, защита от вопросов. Знаете, в свое время я устала объяснять, почему у меня нет детей. А сейчас пришлось бы постоянно говорить о том, почему у меня такой ребенок. Да, она вот такая. Но я ее люблю. Верю, что смогу все объяснить своим близким. Просто хотелось, чтобы они сначала полюбили Варю, а уж потом узнали о ее диагнозе. Иначе все было бы по-другому - негативное знание препятствует любви. Для меня же большей проблемой было принять в семью сразу двоих детей, нежели их диагнозы.
Конечно, сложно рассказывать об этом открыто. Я больше не за себя, за Варю переживаю. Но и делаю это ради нее. Да, я приняла это решение, но, надеюсь, в будущем дочь меня поймет, а люди увидят, что все не так страшно, как говорят. Осознаю, проблемы будут, и в первую очередь с социализацией Варюши. Скоро она пойдет в школу. Всегда и везде нужно будет объяснять, что моя дочь не опасна для окружающих. Приходите в наш дом, посмотрите, как мы живем. Вам нечего бояться.
Знаете, разговор с вами для меня определенный толчок: выходи из своей ракушки, начинай бороться за своего ребенка, за то, чтобы ему давали современные препараты, проводили точные обследования, чтобы на него не показывали пальцем и воспринимали так же, как и всех остальных. Не представляете, как я люблю своих детей, будто сама их родила...

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы