Внуки Каныша САТПАЕВА: Дед оставил нам только имя

Алима и Нурлан ЖАРМАГАМБЕТОВЫ.

Мы начинаем серию публикаций о том, как сегодня живут потомки известных казахстанцев, с рассказа о внуках и правнуках первого академика-казаха, первого президента Академии наук Казахской ССР, известнейшего геолога Каныша САТПАЕВА. 

Я вхожу в гостиную типовой “трешки” в одном из старых районов Алматы. На стенах, полках - фотографии Каныша Имантаевича: большие и маленькие, в окружении близких и в одиночку, в старости и еще совсем молодого. Сразу понятно, в чей дом я пришла.
- Мы стараемся хранить память об аташке, - видя мое любопытство, произносит внучка Сатпаева Алима.
Ее старший брат Нурлан по-хозяйски усаживает меня за стол. Оба носят фамилию ЖАРМАГАМБЕТОВЫ. Оба дети его старшей дочери Ханисы. Это ее квартира. Ханиса-апай, хоть и самая старшая, единственная из ныне живущих детей Сатпаева. Совсем скоро ей исполнится 94. Сейчас с ней живет Алима, ухаживает за мамой, которая тяжело больна.
Здесь нужно сделать маленькое лирическое отступление и сказать, что первый казахстанский академик был женат два раза. От первой супруги, которую звали Шарипа, у него родились дочери Ханиса и Шамшиябану и сын Майлыбай, который умер, когда ему было шестнадцать. Вторую жену Сатпаева звали Таисия Алексеевна, у них было две дочери - Мейз и Мариям, и сын, который прожил всего год.
- Мама с детства жила со второй женой дедушки, поэтому мы так любим Таисию Алексеевну, - рассказывает о хитросплетениях родственных связей Нурлан. - Всегда считали, что у нас две бабушки: Шарипа и Таисия. Деду повезло: у него были такие жены - мудрые и благородные, ей-богу. Вот наша родная бабушка могла бы вставлять второй жене палки в колеса, но она этого не делала. Мы и с ней, и с Таисией Алексеевной общались. Неделями у нее дома пропадали.
Они хорошо помнят знаменитого деда, а Нурлан, который почти двадцать лет был директором мемориального музея первого казахстанского академика, может рассказывать о нем часами.
- Меня ночью разбуди, я буду о нем говорить, - смеется он.
Так же много о Сатпаеве-ученом знали только его вторая жена и дочь Мейз. Для всех остальных он дед. Великий, гениальный даже, но все-таки дед.
- Мы не слепые, с детства понимали, что он непростой человек. Куда бы мы ни пошли, за ним ходил народ: посоветоваться, попросить о чем-нибудь, - Нурлан пытается вспомнить, когда он начал понимать, кто его дедушка. - Когда он первый раз приехал в эту квартиру - мы только-только ее получили, на улицу высыпали все соседи: “Сатпаев здесь”. А еще в детстве нам дед великаном казался, он же был очень высокий, под два метра ростом. Даже ЧЕРЧИЛЛЬ, когда он с ним встречался, спросил: “Все казахи такие высокие?” А дед ответил: “Мой народ выше меня”. Он весь в этой фразе.
Никто из восьми родных внуков Каныша Имантаевича не носит его фамилию. Сатпаевыми были его дочери, но их дети - Жармагамбетовы, БАТЫРБЕКОВЫ и ТРЕТЬЯКОВ. Великий дед по этому поводу переживал, не скрывают потомки. Сначала он хотел усыновить своего первого внука Адиля - старшего брата наших героев. Но их мама Ханиса не согласилась. Потом просил у нее и Нурлана. И снова не получилось. Но фамилия не исчезла.
- Сатпаевы есть. Это потомки старшего брата Каныша Имантаевича, - объясняет Нурлан.
А Алима по-женски тонко добавляет:
- Когда мне исполнялось 16 лет, мама спрашивала, не хочу ли я поменять фамилию. Но какой в этом смысл? Нас так воспитывали, чтобы мы гордились своим дедом изнутри. У меня на работе узнали, что я внучка Сатпаева, когда в стране отмечали его девяностолетие. Самое главное для нас было - не уронить его честь...
- Не посадить пятна на этом имени, - подхватывает Нурлан. - Мы никогда не били себя в грудь и не говорили: “А вы знаете, кто наш дед?” Не просили почестей и привилегий. Раньше, пока были живы и здоровы его дочери, мы оставались в тени. Сейчас же на какие-то мероприятия в его честь приглашают и нас. Знаете, наверное, я скажу за всех его внуков: кому нам завидовать, имея такого деда?
- Но, наверное, вам завидовали? Говорили: чего не делать карьеру, когда твой отец и дед сам Сатпаев?
- У мамы такое было, я помню, как она жаловалась аташке. Кто-то на работе сказал ей, что она добилась всего благодаря отцу, - не скрывает Нурлан. - Плакала. А дед говорил: “Не обращай внимания, знаешь же, что это не так”.
- Никто из моих коллег после окончания института не сидел старшим лаборантом семь лет, как я, - говорит Алима. - Я ничего не просила, все делала сама. Мы не могли по-другому. В доме все было пропитано наукой. Кому-то она кажется скучной, у нас же все было наоборот. Мы жили этим. Какие к нам люди приходили! АУЭЗОВ, БЕКТУРОВЫ, МАРГУЛАН.
У академика и семья соответствующая: три дочери Каныша Сатпаева - доктор медицинских, доктор филологических и доктор геолого-минералогических наук, каждая - профессор, а Шамшиябану еще и академик. Внуки: химик-эколог, два кандидата филологических наук, два доктора химических наук, доктор исторических и доктор гео­логических наук. А вот правнуки Каныша Имантаевича в науку не пошли - времена изменились. Они программисты и финансисты.
- А еще говорят, что природа отдыхает на потомках великих людей, - искренне восхищаюсь я.
- Отдохнула, отдохнула, - смеется Нурлан. - По сравнению-то с гениальным дедом.
И он снова повторяет: “Кому завидовать, когда у тебя такая семья? Богачам, что ли? Мы и сейчас живем просто, но очень дружно, общаемся, поддерживаем друг друга”.
- Дедушка в свое время больше всех в Казахстане зарабатывал, а нам не оставил ни дач, ни каменных палат, ни машин. У него с женой даже сберкнижки не было, - отмахивается Нурлан.
Внукам до сих пор то и дело припоминают богатство деда, думая, что он обеспечил Сатпаевых на несколько поколений вперед. Алима вспоминает, как по институту, где она работала, ходили слухи о том, что он подарил ей платиновое кольцо с бриллиантами на защиту диссертации. А на самом деле она купила его сама: дешевенькое, серебряное, с несколькими сверкающими фионитами. Но Алима ничего доказывать не стала - пусть болтают.
- После смерти деда осталась дощатая дачка в горах. Но Мейз Канышевна продала ее, чтобы поставить памятник на могиле деда. У нас в доме стоит чайник, у мамы есть колечко с бирюзой и часики, - перечисляет она несметные сокровища, которые остались в наследство от деда. - Да, он много зарабатывал, но раздавал деньги. К нему постоянно ходили просители: бабушка, у которой нет денег на покупку коровы, студент, которому негде жить, многодетная мать, которой нечем кормить детей. Он всем им помогал и давал распоряжение бухгалтеру выдать им деньги в счет его зарплаты. Мы видели эти документы.
- А с вами он был щедр?
- Когда приходил к нам в гости, дарил по 10 рублей, по тем временам неслыханные деньги. Мы их, конечно, маме отдавали, - говорит Нурлан. - А еще у деда был служебный ЗИС, роскошная машина. Внутри все обито кожей, кругом зеркала, даже лампы. На ней мы на дачу ездили. Радости было! А потом дед умер. Больше мы этой машины не видели.
А Алима вспоминает о своем:
- Однажды дед привез мне огромного мишку-тедди - их тогда только начали выпускать. Вообще, когда он возвращался из командировок, это был праздник. Мы всей семьей в аэро­порту собирались его встречать. А так жили, как все. Дед нам имя оставил. Только имя.
Потомки Сатпаева и сейчас живут просто. Они со смехом вспоминают историю, когда к ним приезжала делегация высоких гостей из Жезказгана, города, который получил развитие благодаря их деду. Важные дяденьки по очереди навещали трех его дочерей - тогда они еще были живы. Сначала нагрянули в небольшую квартирку младшей, потом - в жилище средней, чуть просторнее, но с кучей ребятишек, и, наконец, в “трешку” Ханисы Канышевны.
- Вы бы видели их лица, - смеется Алима. - До сих пор помню, насколько они были удивлены: дети Сатпаева - и вот так живут! Я после этого еще ремонт сделала, двери новые поставила. Но, знаете, эту квартиру я никогда не продам и не поменяю. Здесь бывал сам Сатпаев, здесь живет его дух, аруах. У деда он такой сильный. Мы до сих пор это чувствуем, и он нам помогает.

Оксана АКУЛОВА, фото Романа ЕГОРОВА и из архива семьи Каныша Сатпаева, Алматы